20. Отказ в удовлетворении иска должника к кредитору о снижении договорной неустойки со ссылкой на то, что положения ст. 333 ГК РФ применяются лишь в том случае, когда иск о взыскании неустойки предъявлен кредитором, является неправомерным.

Уполномоченный орган публично-правового образования (далее - департамент, арендодатель) и общество (арендатор) заключили договор аренды нежилого помещения площадью 125,4 кв. м для использования в целях торговли. В соответствии с условиями договора в случае использования помещения по назначению, которое не предусмотрено договором аренды, арендатор обязан уплатить штраф в размере годовой арендной платы.

Департамент произвел осмотр арендованного обществом помещения, по результатам которого составил акт о том, что фактическое использование помещения соответствует договору, но на части помещения (площадью 1 кв. м) размещен платежный терминал для оплаты мобильной связи и услуг ЖКХ.

Департамент направил обществу требование об уплате штрафа в размере годовой арендной платы ввиду размещения данного платежного терминала.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к департаменту о применении положений ст. 333 ГК РФ и снижении размера штрафа.

Суд первой инстанции согласился с доводами общества и снизил размер штрафа.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска отказано. Суды апелляционной и кассационной инстанций пришли к выводу, что обращение с подобным иском является преждевременным, поскольку департамент не обращался в суд с требованием о взыскании с общества штрафа, сумма штрафа в размере, указанном в претензии департамента, не списана со счета должника.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления суда апелляционной инстанции и суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу ст. 2 АПК РФ одной из задач судопроизводства в арбитражных судах является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность. Заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов в порядке, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации (ст. 4 АПК РФ).

Согласно ст. 12 ГК РФ защита гражданских прав осуществляется различными способами, перечень которых не является исчерпывающим.

В соответствии с п. 1 ст. 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.

В силу п. 1 ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку; если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении. Уменьшение неустойки, определенной договором и подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается в исключительных случаях, если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды (п. 2 ст. 333 ГК РФ).

В соответствии с разъяснениями, приведенными в п. 79 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (далее - постановление N 7), в случае списания по требованию кредитора неустойки со счета должника (п. 2 ст. 847 ГК РФ), а равно зачета суммы неустойки в счет суммы основного долга и/или процентов должник вправе ставить вопрос о применении к списанной неустойке положений ст. 333 ГК РФ, например, путем предъявления самостоятельного требования о возврате излишне уплаченного (ст. 1102 ГК РФ). В то же время, если подлежащая уплате неустойка перечислена самим должником, он не вправе требовать снижения суммы такой неустойки на основании ст. 333 ГК РФ (подп. 4 ст. 1109 ГК РФ), за исключением случаев, если им будет доказано, что перечисление неустойки являлось недобровольным, в том числе ввиду злоупотребления кредитором своим доминирующим положением.

Согласно изложенным разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации допускается возможность самостоятельного обращения должника в суд с требованием о снижении размера неустойки в отдельных случаях, перечень которых в названном постановлении не является исчерпывающим, так как закон не содержит прямого запрета на предъявление должником кредитору такого требования. Аналогичная правовая позиция приведена в п. 17 Обзора судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 сентября 2017 г.

Данный способ защиты направлен на установление правовой определенности в отношениях между сторонами обязательства в части суммы подлежащей уплате неустойки (штрафа), изначальный размер которой должник считает чрезмерным.

Общество, с которым договор аренды принадлежащего городу Москве помещения заключен на аукционе, не отрицая факта нарушения им обязательства по договору аренды и необходимости понести ответственность за допущенное нарушение в виде штрафа, получив претензию департамента с требованием уплатить штраф, правомерно обратилось с настоящим иском в суд для определения соразмерного объема ответственности и о применении к начисленному штрафу положений ст. 333 ГК РФ, полагая, что начисленный департаментом штраф является завышенным, несоразмерным последствиям нарушения им обязательства и, как следствие, нарушающим его права и законные интересы в сфере предпринимательской деятельности.

При таком положении являются неверными, не соответствующими приведенным нормам права и разъяснениям постановления N 7 выводы судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что обращение общества с настоящим иском в суд является преждевременным, а доводы о завышенном размере штрафа и о его снижении общество вправе приводить только при рассмотрении спора о взыскании этого штрафа.

Определение N 305-ЭС19-25950

21. Условие банковской гарантии об освобождении гаранта от ответственности за умышленное нарушение им собственных обязательств является ничтожным.

Банк (гарант) выдал клубу (бенефициару) банковскую гарантию в обеспечение исполнения обязательств общества (заемщика) перед клубом (займодавцем). Условиями гарантии предусматривалось, что ответственность гаранта за невыполнение или ненадлежащее выполнение обязательств по банковской гарантии ограничивается текущим объемом обязательств по банковской гарантии. Убытки, причиненные бенефициару вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения гарантом своих обязательств по банковской гарантии, возмещению не подлежат.

Общество не вернуло заем клубу, и клуб обратился к банку с требованием об осуществлении выплаты по банковской гарантии. Банк отказал в выплате.

Решением суда, вступившим в законную силу, с банка в пользу клуба взыскана задолженность по банковской гарантии.

Клуб обратился в арбитражный суд с иском к банку о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами за период необоснованного неисполнения обязательства банка.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано. Суды применили условие банковской гарантии об исключении ответственности гаранта за неисполнение обязательства.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

В п. 1 ст. 377 ГК РФ установлено, что предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром ограничивается уплатой суммы, на которую выдана гарантия. В данном пункте речь идет о пределах собственного обязательства гаранта перед бенефициаром, которое выражается в обязанности полностью и своевременно выплатить денежную сумму по гарантии.

Ответственность гаранта за неисполнение или ненадлежащее исполнение этого его обязательства урегулирована в п. 2 ст. 377 ГК РФ. При отсутствии в гарантии иных условии бенефициар вправе получить от гаранта, допустившего необоснованную просрочку, проценты в соответствии со ст. 395 ГК РФ.

Обязательство гаранта по банковской гарантии выплатить сумму бенефициару при соблюдении условии гарантии является денежным, и ответственность гаранта перед бенефициаром за невыполнение или ненадлежащее выполнение гарантом обязательства по гарантии не ограничивается суммой, на которую выдана гарантия, если в гарантии не предусмотрено иное. Следовательно, при отсутствии в гарантии иных условии бенефициар вправе требовать от гаранта, необоснованно уклонившегося или отказавшегося от выплаты суммы по гарантии либо просрочившего ее уплату, выплаты процентов в соответствии со ст. 395 ГК РФ.

По общему правилу, собственная ответственность гаранта не ограничена суммой, на которую выдана гарантия. Однако норма, изложенная в п. 2 ст. 377 ГК РФ, носит диспозитивный характер, на что прямо в ней указано, и в банковской гарантии может быть предусмотрено иное.

В таком случае необходимо с учетом существа нормы и целей законодательного регулирования определить пределы диспозитивности, в рамках которых в банковской гарантии может быть установлено условие, отличное от общего правила, содержащегося в п. 2 ст. 377 ГК РФ. Ограничение диспозитивности может быть продиктовано существом законодательного регулирования данного вида обязательства, необходимостью защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущением грубого нарушения баланса интересов участников правоотношении.

Не имеется достаточных основании полагать, что гарант обладает безграничной свободой усмотрения при формулировании им в банковской гарантии условия о собственной ответственности. В частности, в банковской гарантии не может быть условия об освобождении гаранта от ответственности за нарушение им собственных обязательств (в том числе за просрочку оплаты) по его же умышленной вине.

Данный вывод основан, прежде всего, на категоричном запрете о заключении предварительного соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства, установленного в п. 4 ст. 401 ГК РФ.

Этот запрет актуален и для банковской гарантии, поскольку, во-первых, нормы о банковской гарантии не содержат правила, указывающего на допустимость и действительность условия гарантии, исключающего ответственность гаранта в случае его умысла.

Во-вторых, к банковской гарантии применим п. 4 ст. 401 ГК РФ в силу ст. 156 ГК РФ, согласно которой к односторонней сделке применяются общие положения об обязательствах и о договорах, поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки.

В-третьих, свобода умышленного нарушения обязательства не влечет для нарушителя никаких неблагоприятных последствии и тем самым лишает обязательство силы, что противоречит самому существу понятия обязательства и позволяет должнику действовать недобросовестно в нарушение положений п. 4 ст. 1 ГК РФ. Наделение должника возможностью не отвечать за умышленное нарушение позволяет ему по своему усмотрению решать, исполнять ему обязательство или нет, что явно нарушает баланс интересов участников правоотношении. По сети, отсутствие ответственности даже за умышленное нарушение обязательств - это полная безответственность, что никак не отвечает целям правового регулирования обязательственных правоотношении.

Отсюда следует, что ни существо правового регулирования банковской гарантии, ни защита каких-либо особо значимых охраняемых интересов, ни баланс интересов не позволяют обосновать исключение ответственности гаранта при наличии в его действиях умышленного нарушения своих обязательств.

Таким образом, условие об исключении ответственности гаранта за просрочку выплаты должно признаваться ничтожным либо толковаться ограничительно в системной взаимосвязи с положениями п. 4 ст. 401 ГК РФ и не подлежит применению к случаям умышленного нарушения гарантом своих обязательств, то есть к ситуациям, когда гарант в результате, например, несвоевременного рассмотрения требования бенефициара, отказа ему в выплате по надуманным основаниям, вынуждающим нести издержки при выполнении необоснованных требовании гаранта, не проявил минимальной степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась для своевременного исполнения обязательства.

В данном деле Судебная коллегия полагает, что положения банковской гарантии следует толковать таким образом, что они не освобождают банк от его ответственности за умышленное нарушение собственных обязательств вне зависимости от той суммы, которую он выплатил по банковской гарантии.

Определение N 305-ЭС19-25839

22. В результате передачи договора (ст. 392.3 ГК РФ) к третьему лицу переходят все права и обязанности стороны, в том числе возникшие до передачи договора, если иное прямо не установлено в соглашении о передаче договора.

Комбинатом (заказчик) и обществом (подрядчик) заключен договор монтажных и пусконаладочных работ. В соответствии с условиями договора при просрочке исполнения обязанности по исправлению выявленных недостатков работ подрядчик уплачивает заказчику неустойку.

После подписания актов о приемке выполненных работ заказчиком выявлены недостатки, которые признаны подрядчиком и отражены в двусторонних актах осмотра.

Впоследствии комбинатом (заказчиком), обществом (подрядчиком) и фирмой (новым подрядчиком) заключено трехстороннее соглашение о передаче договора, в соответствии с которым подрядчик передает новому подрядчику указанный договор монтажных и пусконаладочных работ. Соглашением о передаче договора было предусмотрено, что подрядчик передает все его права и обязанности, включая гарантийные обязательства по договору, а также в соглашении были указаны конкретные суммы неотработанного аванса и штрафных санкций, размер которых определял обязательства нового подрядчика.

Заказчик направил новому подрядчику акт-предписание, согласно которому новому подрядчику необходимо исправить недостатки работ, которые выявлены до подписания соглашения о передаче договора.

Новый подрядчик отказался безвозмездно устранять указанные недостатки.

Заказчик обратился в арбитражный суд с требованием к новому подрядчику об уплате неустойки за просрочку в устранении недостатков работ.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано. Суды исходили из того, что соглашением о передаче договора предусмотрены конкретные суммы, определяющие размер обязательств нового подрядчика, и требуемая заказчиком неустойка в эти суммы не входит.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ст. 392.3 ГК РФ в случае одновременной передачи стороной всех прав и обязанностей по договору другому лицу (передача договора) к сделке по передаче соответственно применяются правила об уступке требования и о переводе долга.

Как указано в п. 29 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 54 "О некоторых вопросах применения положении главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки" (далее - постановление N 54), по смыслу ст. 392.3 ГК РФ стороны договора и третье лицо вправе согласовать переход всех прав и обязанностей одной из сторон договора третьему лицу. В этом случае к третьему лицу переходит комплекс прав и обязанностей по договору в целом, в том числе в отношении которых не предполагается совершение отдельной уступки или перевода долга, в частности, по отношению к третьему лицу, вступившему в договор, у кредитора сохраняется право на безакцептное списание денежных средств, если это право было предоставлено кредитору по отношению к первоначальному должнику.

Сторонами в соглашении о передаче договора не поименованы какие-либо конкретные права и обязанности, не подлежащие передаче новому подрядчику, что позволило бы согласиться с выводами судов о толковании условии договора о передаче новому подрядчику лишь части обязательств. Напротив, в соглашении прямо указано на передачу гарантийных обязательств по договору, которые существуют на дату его подписания.

Соглашение не содержит условии об исключении каких-либо конкретных прав и обязанностей по договору из всего их объема, передаваемых новому подрядчику.

В абзаце третьем п. 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. N 49 "О некоторых вопросах применения общих положении Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" (далее - постановление N 49) указано, что условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Согласно п. 43 постановления N 49 при толковании условии договора в силу абзаца первого ст. 431 ГК РФ судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражении (буквальное толкование). Такое значение определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (п. 5 ст. 10, п. 3 ст. 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела. Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абзац первый ст. 431 ГК РФ). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

Таким образом, поскольку соглашение предусматривало передачу всего договора, в том числе включая гарантийные обязательства, без исключения каких-либо прав и обязанностей, у судов при толковании договора не имелось основании для выводов о передаче ответчиком только обязанностей по выполнению оставшихся работ и ответственности в отношении тех работ, которые не выполнены подрядчиком на момент заключения соглашения о передаче договора.

Поскольку целью соглашения являлась передача ответчику всех прав и обязанностей первоначального подрядчика, что предполагало полную его замену, то ссылку на переход только их части нельзя признать обоснованной и соответствующей природе такого обязательства, по общему правилу предусматривающего полную передачу всех прав и обязанностей.

Равным образом в абзаце втором п. 29 постановления N 54 разъяснено, что по смыслу ст. 392.3 и 391 ГК РФ, если с согласия арендодателя арендатор и третье лицо заключили договор перенайма, то третье лицо полностью заменяет первоначального должника в отношениях с кредитором и обязано вносить арендную плату за все периоды пользования имуществом, в том числе до вступления в договор, если в соглашении о передаче договора не предусмотрено иное.

Определение N 309-ЭС20-1152

23. Толкование договора должно осуществляться в том числе на основе принципа добросовестности, в частности, при наличии сомнений в том, является ли договор заключенным в пользу третьего лица, такой договор должен толковаться как предоставляющий права третьему лицу, если иной подход приведет к произвольному лишению третьего лица компенсации за утрату права собственности.

Общество являлось собственником нежилого здания, которое расположено на земельном участке публично-правового образования, переданном обществу в аренду на неопределенный срок.

Публично-правовое образование уведомило общество о прекращении аренды на основании ст. 610 ГК РФ.

Компанией и публичным образованием был заключен инвестиционный контракт на строительство многоэтажного гаража-стоянки с торговым комплексом на строительной площадке, включающей земельный участок, на котором расположено нежилое здание общества. В контракте было указано, что объект не свободен от текущих имущественных обязательств перед обществом и из торговых площадей, подлежащих разделу по результатам реализации контракта, исключается площадь, принадлежащая на праве собственности обществу. Контракт также предусматривал выделение конкретного размера торговой площади обществу.

Впоследствии компания признана банкротом, в отношении ее открыто конкурсное производство.

Решением уполномоченного органа публичного образования контракту присвоен статус "прекращен", на объект незавершенного строительства оформлен соответствующий кадастровый паспорт.

Компания уступила свои права по контракту фирме.

Фирма обратилась в арбитражный суд с иском к публично-правовому образованию о признании права собственности на долю в объекте незавершенного строительства. Публично-правовое образование обратилось со встречным иском к фирме об определении доли по инвестиционному контракту и о признании права собственности на долю в объекте незавершенного строительства.

Общество вступило в указанное дело в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора об определении доли по инвестиционному контракту и о признании права собственности.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, первоначальный и встречный иски удовлетворены, в удовлетворении требований общества отказано. Суды пришли к выводу, что условия контракта имеют юридическую силу только для его непосредственных участников. Само по себе упоминание в соглашении двух сторон третьего лица не может являться основанием для возникновения какого-либо права у указанного третьего лица.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку указанные выводы сделаны судами без учета положении ст. 430 ГК РФ, согласно которой договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу.

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2016 г. N 54 "О некоторых вопросах применения общих положении Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении", по общему правилу, предусмотренному п. 3 ст. 308 ГК РФ, обязательство не создает прав и обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц). Вместе с тем в установленных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон случаях обязательство может создавать обязанность должника совершить определенное действие или воздержаться от него в отношении третьих лиц, создавать для третьих лиц права в отношении сторон обязательства (например, в случае заключения договора в пользу третьего лица в соответствии со ст. 430 ГК РФ).

Как указывало общество, инвестиционным контрактом стороны прямо предусмотрели, что в качестве компенсации за уничтожение объекта недвижимости, принадлежащего обществу, в связи со строительством нового здания последний получит недвижимое имущество из торговых площадей нового объекта.

По мнению общества, указанные положения инвестиционного контракта одновременно наделяют его правом требования предоставления соответствующих площадей в собственность и обязывают стороны инвестиционного контракта осуществить указанное предоставление.

В соответствии со ст. 431 ГК РФ при толковании условии договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражении. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если правила, содержащиеся в части первой данной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон (часть вторая).

При таких обстоятельствах судам надлежало с учетом приведенных выше положении о толковании условии договора разрешить вопрос о квалификации контракта в соответствующей части в качестве договора в пользу третьего лица и, соответственно, оценить его условия о праве требования общества на предоставление соответствующих площадей в собственность и обязанности сторон контракта осуществить указанное предоставление.

Однако, как следует из материалов дела, фактически, выделяя доли в объекте незавершенного строительства и признавая право собственности истца и ответчика на них, суды окончательно распределили между сторонами более недействующей сделки полученные в результате площади в объекте, созданном в процессе ее исполнения, без учета положении контракта о том, что при окончательном разделе возведенных площадей из числа распределяемых площадей исключается площадь, принадлежащая на праве собственности обществу.

Таким образом, определяя доли компании и публично-правового образования в отношении всех площадей объекта, без необходимости предоставления указанной в контракте части получаемых в результате строительства площадей обществу, суды, по сути, в противоречие положении ст. 430 ГК РФ, признали право собственности компании и публично-правового образования на площади, возможность передачи которых в собственность указанных лиц не предусмотрена названным контрактом.

Положения контракта не наделяют его стороны правами в отношении части объекта эквивалентной площади, ранее принадлежавшего заявителю жалобы на праве собственности. Иных соглашении, определяющих правовой режим указанных площадей, ни обществом, ни сторонами названного контракта не заключалось.

С учетом разъяснении, данных в п. 3 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", в случае ненадлежащего формулирования истцом способа защиты при очевидности преследуемого им материально-правового интереса суд обязан самостоятельно определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы права подлежат применению при разрешении дела с тем, чтобы обеспечить восстановление нарушенного права, за защитой которого обратился истец.

Аналогичные разъяснения содержатся и в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положении раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

При таких обстоятельствах судам следовало дать оценку доводам общества и определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы права подлежали применению при разрешении дела.

Определение N 305-ЭС19-27017

24. Рассматривая спор о расторжении договора поставки, по которому поставщик передал в собственность покупателя определенное имущество, и установив предусмотренные п. 2 ст. 475 ГК РФ основания для возврата уплаченной покупателем денежной суммы, суд должен одновременно рассмотреть вопрос о возврате продавцу переданного покупателю товара независимо от предъявления данного требования продавцом.

Фирма (покупатель) обратилась в арбитражный суд с иском к обществу (продавцу) о расторжении договора купли-продажи и возврате покупной цены.

Решением суда первой инстанции в иске отказано.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение отменено, иск удовлетворен.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации изменила постановления суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа и дополнила резолютивную часть постановления суда апелляционной инстанции положением об обязании фирмы возвратить обществу полученный по договору товар по следующим основаниям.

Поскольку в силу п. 2 ст. 453 ГК РФ в случае расторжения договора обязательства сторон прекращаются, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства, отсутствие соответствующих указании применительно к договору поставки означает, что удовлетворение требования о расторжении такого договора и возврате уплаченной за товар денежной суммы (ст. 450, 475 ГК РФ) не должно повлечь неосновательного приобретения или сбережения имущества на стороне покупателя или продавца, то есть нарушать эквивалентность осуществленных ими при исполнении расторгнутого договора встречных имущественных предоставлении.

Следовательно, рассматривая спор о расторжении договора поставки, по которому поставщик передал в собственность покупателя определенное имущество, и установив предусмотренные п. 2 ст. 475 ГК РФ основания для возврата уплаченной покупателем денежной суммы, суд должен одновременно рассмотреть вопрос о возврате продавцу переданного покупателю имущества, поскольку сохранение этого имущества за покупателем после взыскания с продавца покупной цены означало бы нарушение согласованной сторонами эквивалентности встречных предоставлении.

В то же время предусмотренное п. 2 ст. 475 ГК РФ право покупателя на возврат покупной цены не ограничивает иные права, принадлежащие ему в связи с нарушением обязательства продавцом, в частности право на возмещение убытков.

В свою очередь, продавец, имеющий право на возврат переданного покупателю имущества при расторжении договора поставки, вправе потребовать от покупателя возмещения стоимости износа имущества за время его использования последним, противопоставив соответствующее возражение требованию о возврате покупной цены.

Учитывая неразрывную взаимосвязь и взаимозависимость требовании о возврате покупной цены, возвращении поставленного имущества в натуре и возмещения убытков, понесенных покупателем в связи с расторжением договора, Судебная коллегия исходит из целесообразности разрешения судом вопросов о судьбе имущества и об убытках одновременно с рассмотрением спора о расторжении договора в связи с поставкой товара ненадлежащего качества, что предопределяет необходимость постановки судом соответствующих вопросов на разрешение сторон независимо от предъявления данного требования продавцом.

Определение N 309-ЭС20-9064

25. Потребитель, пропустивший срок поверки, не лишен возможности представить доказательства, опровергающие пороки учета и необходимость исчисления объема полученного ресурса расчетным способом, поскольку последующее признание прибора учета соответствующим метрологическим требованиям подтверждает достоверность отображаемых им учетных данных на весь период после окончания срока поверки.

Кооператив и сетевая организация подписали акт разграничения балансовой принадлежности электрических сетей, в котором, помимо прочего, указали сведения об измерительных трансформаторах.

Кооператив и гарантирующий поставщик заключили договор энергоснабжения.

Впоследствии в ходе инструментальной проверки сетевая организация выявила истечение межповерочного интервала трансформаторов напряжения и тока (срок поверки истек в 2017 г.) и указала потребителю на необходимость поверки измерительных трансформаторов, о чем составила акт.

В ходе проведенной кооперативом поверки трансформаторов на месте их установки трансформаторы признаны пригодными к применению, соответствующими требованиям метрологической поверки.

Актом сетевой организации измерительный комплекс кооператива признан расчетным, соответствующим предъявляемым требованиям.

За период с даты проверки по дату получения свидетельства о поверке гарантирующий поставщик определил объем поставленной электроэнергии расчетным способом в связи с нарушением потребителем срока поверки.

Кооператив потребовал пересчитать плату, определив объем по данным узла учета.

Отказ гарантирующего поставщика явился поводом для обращения кооператива в арбитражный суд с иском о понуждении гарантирующего поставщика осуществить перерасчет.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями апелляционного и окружного судов, в удовлетворении иска отказано.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и удовлетворила иск по следующим основаниям.

Законодательство обязывает осуществлять расчеты за потребленные энергоресурсы на основании данных об их количественном значении, определенных при помощи приборов учета используемых энергетических ресурсов (п. 2 ст. 13 Федерального закона от 23 ноября 2009 г. N 261-ФЗ "Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации").

Обеспечение исправности используемых приборов и оборудования, связанных с потреблением энергии, по общему правилу, возложено на абонента (потребителя, собственника), что следует из ст. 539, 543 ГК РФ, п. 145 Основных положений функционирования розничных рынков электрической энергии, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 4 мая 2012 г. N 442 (далее - Основные положения N 442).

Достоверность данных учета потребленных энергетических ресурсов обеспечивается путем соблюдения нормативно установленных требований к техническим характеристикам приборов учета, определенным законодательством об электроэнергетике, об обеспечении единства измерений, нормативно-технических документов и государственных стандартов, в том числе периодичности поверки (ст. 9 Федерального закона от 26 июня 2008 г. N 102-ФЗ "Об обеспечении единства измерений", далее - Закон N 102-ФЗ).

Из положений Закона N 102-ФЗ (пп. 2, 17 ст. 2, п. 1 ст. 5 и ст. 9, п. 1 ст. 13) следует, что использование средств измерения, срок поверки которых истек, не допускается; истечение срока поверки свидетельствует о недостоверности показаний средства измерения о количестве поставленного ресурса и фактически означает отсутствие прибора учета.

Последствием истечения срока межповерочного интервала является применение расчетного способа определения платы за электрическую энергию ретроспективно с даты истечения срока поверки по правилам безучетного потребления, а также с момента проверки до подтверждения соответствия прибора учета (системы учета) метрологическим требованиям или их замены (пп. 166, 179 и 180 Основных положений N 442).

Из определения понятия "безучетное потребление", содержащегося в п. 2 Основных положений N 442, следует, что безучетное потребление электрической энергии действующее законодательство обусловливает совершением потребителем различных действий, одни из которых являются основанием для квалификации в качестве безучетного потребления в силу факта их совершения потребителем, тогда как другие действия (бездействие) для подобной квалификации должны привести к искажению данных об объеме потребления электрической энергии.

Непроведение потребителем поверки прибора учета (измерительного трансформатора в составе измерительного комплекса) не относится к вмешательству в работу прибора учета (системы учета), составляющему первую группу нарушений. Буквальное содержание указанной нормы позволяет квалифицировать такое нарушение как бездействие, которое привело к искажению данных об объеме потребленной электрической энергии (мощности). При этом сам факт истечения межповерочного интервала предполагает искажение прибором учета (системой учета) данных об объеме потребления, пока не доказано обратное. Возложение на проверяющих (сетевую организацию, гарантирующего поставщика) обязанности доказать наличие искажения, по сути, приведет к освобождению потребителя от установленной законодательством обязанности своевременно проводить поверку как элемента надлежащей эксплуатации прибора учета.

Вместе с тем потребитель, пропустивший срок поверки, не лишен возможности представить доказательства, опровергающие пороки учета и необходимость исчисления объема полученного ресурса расчетным путем, поскольку последующее признание прибора учета (измерительного трансформатора в составе системы учета) соответствующим метрологическим требованиям лишь подтверждает его соответствие указанным требованиям на весь период после окончания срока поверки (п. 17 ст. 2 Закона N 102-ФЗ). В процессе эксплуатации приборов учета (системы учета) улучшения их технических характеристик (параметров), влияющих на результат и показатели точности измерений, не происходит.

Данных, свидетельствующих о наличии в бездействии кооператива признаков злоупотребления правом (осведомленности при предыдущей проверке о необходимости провести очередную поверку спорного измерительного комплекса, уклонения от этой обязанности и т.п.), равно как и иных оснований для вывода о невозможности использования измерительного комплекса, судами не установлено. Напротив, после составления акта кооператив своевременно исполнил указание сетевой организации о проведении поверки и получил свидетельства о поверке трансформаторов тока.

С учетом изложенного при наличии доказательств, подтверждающих признание спорных трансформаторов тока пригодными к применению и соответствующими метрологическим требованиям, основания для квалификации потребления кооперативом электрической энергии в качестве безучетного, как и основания для исчисления объема последующего после проверки потребления ресурса расчетным путем, отсутствовали.

Определение N 310-ЭС19-27004

26. При отсутствии в договоре условия о сроке возврата арендуемой вещи срок исковой давности по иску арендодателя о возврате вещи арендатором в случае одностороннего отказа арендодателя от договора аренды начинает течь не ранее отказа арендатора исполнить требование арендодателя о ее возврате.

Уполномоченным органом муниципального образования (арендодатель; далее - комитет) и обществом (арендатор) заключен договор аренды нежилых помещений на срок до 31 марта 2015 г.

Письмом от 1 апреля 2015 г. комитет уведомил общество о прекращении договора аренды в соответствии с п. 2 ст. 610 ГК РФ и о необходимости освободить арендуемые помещения.

Общество помещения не освободило, обратившись в суд с исками, направленными на приобретение прав на это имущество.

Судебными актами по другим делам обществу отказано в удовлетворении исковых требований к комитету о понуждении к заключению договора аренды, о признании незаконным уклонения от заключения договора аренды, о признании незаконным отказа в заключении договора купли-продажи спорных нежилых помещений.

Комитет 29 декабря 2018 г. обратился в арбитражный суд с иском к обществу о понуждении освободить спорные нежилые помещения и передать по акту приема-передачи истцу.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано.

Суды исходили из того, что по смыслу ст. 622 ГК РФ с учетом разъяснений, данных в п. 34 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", п. 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 6 июня 2014 г. N 35 "О последствиях расторжения договора", требование о возврате арендованного имущества подлежит удовлетворению в случае доказанности факта прекращения договорных отношений сторон. Между тем, поскольку после 1 апреля 2015 г. (дата уведомления об отказе от исполнения договора аренды) арендатор продолжал пользоваться имуществом при отсутствии возражений со стороны комитета, суды в силу п. 2 ст. 621 ГК РФ сочли договор возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок. Непринятие истцом мер по возврату спорных помещений свыше 3,5 года, факт продолжения владения и пользования арендатором муниципальным объектом недвижимости, надлежащее исполнение обществом обязательств по перечислению истцу арендной платы, бремя содержания помещений и прилегающих площадей перехода были расценены судами в качестве обстоятельств, свидетельствующих о сохранении между сторонами возникших между ними правоотношений, прекращение договора аренды, по мнению судов, не состоялось. Исходя из указанных обстоятельств и положений ст. 195, 196 ГК РФ, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о пропуске комитетом срока исковой давности. Арбитражный суд округа указал на необходимость повторного направления комитетом обществу заявления об отказе от договора.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с положениями п. 1 ст. 622 ГК РФ при прекращении договора аренды арендатор обязан вернуть арендодателю имущество в том состоянии, в котором он его получил, с учетом нормального износа или в состоянии, обусловленном договором.

В п. 82 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" даны разъяснения о том, что в случае недействительности договора, по которому полученное одной из сторон выражалось во временном возмездном пользовании индивидуально-определенной вещью, эта сторона возмещает стоимость такого пользования другой стороне, если оно не было оплачено ранее (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Переданная в пользование по такому договору вещь также подлежит возврату. С учетом особого характера временного пользования индивидуально-определенной вещью срок исковой давности по иску о ее возврате, независимо от момента признания сделки недействительной, начинается не ранее отказа соответствующей стороны сделки от ее добровольного возврата (абзац второй п. 2 ст. 200 ГК РФ).

Судебная коллегия полагает, что указанная правовая позиция подлежит применению при рассмотрении данного спора, в котором также отпали законные основания для правомерного пользования спорным имуществом, арендатор добровольно не возвратил объект аренды после направления ему уведомления о расторжении договора, в том числе при направлении ему иска с требованием о возврате, не исполненным ответчиком, поведение которого следует расценивать как отказ общества от добровольного возврата арендуемого имущества по требованию истца.

Следовательно, с учетом установленных по делу обстоятельств о прекращении арендных отношений в связи с отказом собственника имущества от договора, характера и результатов ранее рассмотренных судами споров об отсутствии у ответчика прав на него, на период рассмотрения которых он продолжал использовать помещения, при наличии обстоятельств, свидетельствующих об отказе арендатора от добровольного возврата спорного имущества после прекращения договора аренды, а также после предъявления указанного иска, являющегося требованием о возврате арендованного имущества, противоправное поведение ответчика не могло быть защищено исковой давностью и выводы судов о пропуске комитетом срока исковой давности по данному иску нельзя признать законными и обоснованными.

Определение N 306-ЭС19-24156

27. Подписание арендатором акта приема-передачи предмета аренды в случае невозможности использовать предмет аренды по обстоятельствам, за которые арендатор не отвечает, не порождает права арендодателя требовать арендную плату.

Уполномоченный орган муниципального образования (далее - администрация) принял постановление об организации и о проведении аукциона на право заключения договора аренды земельного участка, находящегося в муниципальной собственности, и опубликовал информацию о проведении открытого аукциона на право заключения договора аренды.

Согласно опубликованному извещению предметом аукциона являлся земельный участок с видом разрешенного использования: "основной вид - деловое управление, вспомогательный - магазины, развлечение"; аукционной документацией установлены максимально и (или) минимально допустимые параметры разрешенного строительства объекта капитального строительства; технические условия подключения объектов капитального строительства к сетям инженерно-технического обеспечения и т.д.

По результатам проведенного аукциона победителем стал предприниматель, с которым администрация заключила договор аренды указанного земельного участка на срок один год и шесть месяцев.

Договор аренды в установленном законом порядке не зарегистрирован.

Администрация, ссылаясь на то, что предприниматель в период с сентября 2016 г. по июль 2017 г. не заплатил за аренду в размере, установленном договором аренды, обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности по арендной плате и неустойки.

Предприниматель предъявил встречный иск о признании договора аренды недействительным, в обоснование которого указал следующее: спорный договор аренды в нарушение требовании подп. 1 п. 8, п. 9 ст. 39.8 ЗК РФ заключен на один год и шесть месяцев вместо предусмотренного названными нормами срока предоставления участков для строительства - не менее трех лет; данный договор по вине администрации не был зарегистрирован, так как администрация не представила в регистрирующий орган протокол о результатах аукциона, от имени администрации за регистрацией обратилось лицо на основании ненадлежащей доверенности; до окончания срока договора администрация не устранила недостатки, послужившие основанием для отказа в регистрации; в отсутствие государственной регистрации предприниматель не мог пользоваться участком в целях строительства, в том числе получить разрешение на строительство.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении первоначального иска отказано, встречный иск удовлетворен.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено в части отказа в удовлетворении первоначального иска администрации, первоначальный иск удовлетворен, в части удовлетворения встречного иска предпринимателя применены последствия недействительности сделки в виде возложения на предпринимателя обязанности вернуть спорный земельный участок администрации. Суд счел, что, поскольку предприниматель подписал акт приема-передачи участка, с него надлежит взыскать арендную плату за весь срок, на который заключался договор, и начисленные на сумму долга пени.

Арбитражный суд округа изменил постановление апелляционного суда в части взыскания по иску администрации с предпринимателя штрафных санкций (пеней), начисленных на сумму долга, в остальной части оставил постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления апелляционного и окружного судов и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 606 ГК РФ по договору аренды (имущественного найма) арендодатель (наймодатель) обязуется предоставить арендатору (нанимателю) имущество за плату во временное владение и пользование или во временное пользование. В случае невыполнения этой обязанности в силу ст. 328 ГК РФ арендатор не обязан вносить арендную плату.

Регулирование, содержащееся в ст. 328 ГК РФ применительно ко всем встречным обязательствам, специально оговорено в п. 4 ст. 614 ГК РФ.

Согласно этой норме, если законом не предусмотрено иное, арендатор вправе потребовать соответственного уменьшения арендной платы, если в силу обстоятельств, за которые он не отвечает, условия пользования, предусмотренные договором аренды, или состояние имущества существенно ухудшились.

Арендодатель обязан предоставить арендатору имущество в состоянии, соответствующем условиям договора аренды и назначению имущества (п. 1 ст. 611 ГК РФ), а арендатор обязан пользоваться арендованным имуществом в соответствии с условиями договора аренды, а если такие условия в договоре не определены, в соответствии с назначением имущества (п. 1 ст. 615 ГК РФ).

Согласно п. 3 ст. 405 ГК РФ должник не считается просрочившим, пока обязательство не может быть исполнено вследствие просрочки кредитора.

Кредитор считается просрочившим, если он отказался принять предложенное должником надлежащее исполнение или не совершил действий, предусмотренных законом, иными правовыми актами или договором либо вытекающих из обычаев или из существа обязательства, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства (п. 1 ст. 406 ГК РФ).

Из анализа приведенных норм следует, что договор аренды носит взаимный характер, риск невозможности использования арендованного имущества в соответствии с условиями договора и назначением этого имущества лежит на арендодателе. Если невозможность использования имущества возникла по причине, за которую арендатор не отвечает, то он не обязан вносить арендную плату. Данная правовая позиция изложена в п. 4 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2015), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26 мая 2015 г., п. 5 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 12 июля 2017 г.

Как установлено судами, спорный договор аренды носил целевой характер - осуществление строительства объекта недвижимости и подлежал обязательной государственной регистрации.

В силу ч. 2 ст. 51 ГрК РФ строительство, реконструкция объектов капитального строительства осуществляются на основании разрешения на строительство, за исключением случаев, предусмотренных данной статьей.

Согласно ч. 7 ст. 51 ГрК РФ для получения разрешения на строительство застройщик должен приложить к заявлению в числе прочих документов правоустанавливающие документы на земельный участок, градостроительный план земельного участка, проектную документацию, подготовленную специализированной организацией в порядке ст. 48 данного кодекса.

Правоустанавливающим документом на земельный участок, в частности, является договор аренды земельного участка.

В силу п. 2 ст. 25, п. 2 ст. 26 ЗК РФ, п. 2 ст. 609 ГК РФ договоры аренды земельных участков, заключенные на срок год и более, подлежат государственной регистрации.

Последствия отсутствия государственной регистрации договора установлены п. 3 ст. 433 ГК РФ, в соответствии с которым договор, подлежащий государственной регистрации, считается для третьих лиц заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.

В отсутствие государственной регистрации такой договор не влечет юридических последствии для третьих лиц, которые не знали и не должны были знать о его заключении.

Если публично-правовое образование - арендодатель и публично-правовое образование, орган которого уполномочен выдавать разрешение на строительство, совпадают, то такое публично-правовое образование не может считаться третьим лицом в отношении заключенного им же договора аренды и правовые последствия отсутствия государственной регистрации договора аренды на него не распространяются.

Вместе с тем для оформления разрешения на строительство арендатору необходимо представить различные документы (проектную документацию, заключения экспертов, технические условия на подключение объекта капитального строительства к сетям инженерно-технического обеспечения и другие документы, указанные в ст. 51 ГрК РФ), подготовка которых осуществляется третьими лицами. Как пояснил представитель предпринимателя в судебном заседании Судебной коллегии, в отсутствие государственной регистрации договора аренды земельного участка третьи лица отказали арендатору в подготовке указанной документации.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, служба государственного строительного надзора дала письменное разъяснение предпринимателю о возможности получения разрешения на выполнение строительных работ только при наличии договора аренды земли, сведения о котором внесены в Единый государственный реестр недвижимости.

Если отсутствие государственной регистрации договора аренды и невозможность получения разрешительной документации для начала строительства вызваны обстоятельствами, за которые отвечает арендодатель, то арендатор на основании ст. 328, п. 1 ст. 611, п. 4 ст. 614 ГК РФ не обязан вносить арендную плату за период, пока эти обстоятельства не будут устранены.

При этом следует отметить, что п. 14 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2011 г. N 73 "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды" касается случаев, когда арендодатель надлежащим образом исполнял свою встречную обязанность и не касается ситуации невозможности использования земельного участка по назначению ввиду обстоятельств, за которые отвечает арендодатель.

Создание арендодателем таких условии, при которых невозможно достижение цели аренды - осуществление строительства, означает, что он не выполнил свою обязанность перед арендатором по обеспечению владения и (или) пользования сданным в аренду земельным участком.

В этом случае передача по акту предпринимателю спорного земельного участка подтверждает лишь переход во владение арендатора земельного участка, однако не исключает установления обстоятельств возможности его действительного использования. Кроме того, в силу ч. 5 ст. 71 АПК РФ наличие акта приема-передачи не исключает исследования обстоятельств дела на основании других доказательств.

При решении вопроса о взыскании арендной платы правовые последствия недействительности и незаключенности договора аренды будут идентичны, поскольку в обоих случаях для взыскания денежных средств на основании норм как ст. 167 ГК РФ, так и ст. 1102 ГК РФ необходимо установить наличие встречного предоставления со стороны арендодателя, ставшего обогащением арендатора. В отсутствие возможности пользоваться арендованным участком, по обстоятельствам не зависящим от арендатора, последний не обязан оплачивать пользование ни по договору, ни по правилам ст. 167 ГК РФ, ни по нормам гл. 60 ГК РФ.

Определение N 310-ЭС19-16588

28. Если после 1 марта 2015 г. арендатор продолжает пользование земельным участком сельскохозяйственного назначения, находящимся в государственной или муниципальной собственности, предоставленным в аренду до указанной даты, по истечении срока договора при отсутствии возражении со стороны арендодателя, договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок. К продлению таких договоров не применяется правило, предусмотренное в п. 1 ст. 39.6 ЗК РФ.

Уполномоченный орган субъекта Российской Федерации (далее - комитет, арендодатель) и фирма (арендатор) заключили договор аренды земельных участков сельскохозяйственного назначения сроком на 5 лет. Договором предусмотрено, что по истечении срока договора арендатор обладает преимущественным правом на заключение договора аренды на новый срок, если арендодатель за 1 месяц до окончания срока аренды не уведомил арендатора о нежелании заключать с ним договор на новый срок. Если арендатор продолжает пользоваться земельными участками после истечения срока договора при отсутствии возражении со стороны арендодателя, договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок; каждая из сторон вправе отказаться от договора, предупредив об этом другую сторону за 3 месяца. Если арендатор по истечении срока договора желает заключить договор аренды на новый срок, он обязан письменно уведомить об этом арендодателя не позднее чем за 2 месяца до истечения срока договора.

В связи с реорганизацией фирмы в форме присоединения к обществу к последнему перешли права и обязанности по договору аренды.

По истечении установленного срока арендатор продолжил пользование участками в отсутствие возражении со стороны арендодателя.

Общество, ссылаясь на то, что действие договора возобновилось на неопределенный срок в соответствии с п. 2 ст. 621 ГК РФ, обратилось в комитет с заявлением о предоставлении земельных участков сельскохозяйственного назначения в аренду на новый срок на основании подп. 31 п. 2 ст. 39.6 ЗК РФ.

Комитет отказал обществу в предоставлении в аренду на новый срок указанных земельных участков, сославшись на то, что общество обратилось с заявлением о заключении договора аренды земельных участков после прекращения действия договора аренды.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к комитету о признании незаконным отказа в заключении договора аренды земельных участков.

Суд первой инстанции решением, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, удовлетворил требование общества.

Суд округа отменил решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и отказал в удовлетворении требования общества. Суд округа исходил из того, что с 1 марта 2015 г. Федеральным законом от 23 июня 2014 г. N 171-ФЗ "О внесении изменении в земельный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" внесены изменения в земельный кодекс Российской Федерации, касающиеся порядка и основании предоставления в аренду публичных земельных участков; согласно п. 1 ст. 39.6 ЗК РФ договор аренды земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, заключается на торгах, проводимых в форме аукциона, за исключением случаев, предусмотренных п. 2 данной статьи; подп. 31 п. 2 ст. 39.6 ЗК РФ предоставлено преимущественное право на заключение на новый срок без торгов договора аренды земельного участка, предназначенного для сельскохозяйственного производства, арендатору, который подал заявление о заключении договора аренды на новый срок до дня истечения срока действия ранее заключенного договора аренды; из буквального толкования положении ст. 39.6 ЗК РФ, введенной в действие с 1 марта 2015 г., следует, что земельным законодательством не предусмотрено автоматической пролонгации договора аренды земельного участка; поскольку нормы земельного законодательства имеют приоритет над нормами гражданского законодательства, положения ст. 621 ГК РФ с 1 марта 2015 г. не применяются к отношениям, которые регламентируются земельным законодательством; так как общество обратилось с заявлением о заключении договора аренды земельных участков после прекращения действия ранее заключенного договора аренды, комитет правомерно отказал в заключении договора аренды испрашиваемых земельных участков на новый срок без торгов.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

Пунктом 3 ст. 3 ЗК РФ предусмотрено, что имущественные отношения по владению, пользованию и распоряжению земельными участками, а также по совершению сделок с ними регулируются гражданским законодательством, если иное не предусмотрено земельным, лесным, водным законодательством, законодательством о недрах, об охране окружающей среды, специальными федеральными законами.

Согласно п. 1 ст. 10 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" (далее - Закон N 101-ФЗ), регулирующего оборот земель сельскохозяйственного назначения, земельные участки из земель сельскохозяйственного назначения, находящиеся в государственной или муниципальной собственности, предоставляются гражданам и юридическим лицам в порядке, установленном Земельным кодексом Российской Федерации.

Земельным кодексом Российской Федерации и Законом N 101-ФЗ в редакции, действовавшей до 1 марта 2015 г., не был установлен запрет на возможность возобновления на неопределенный срок по правилам п. 2 ст. 621 ГК РФ договоров аренды публичных земельных участков, при заключении которых не требовалось проведения торгов.

В соответствии с разъяснениями, приведенными в п. 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2011 г. N 73 "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды", договор аренды государственного или муниципального имущества может быть возобновлен на неопределенный срок в порядке, предусмотренном п. 2 ст. 621 ГК РФ, если этот договор заключен до вступления в силу закона, требующего обязательного проведения торгов для заключения договора аренды (ст. 422 ГК РФ).

Положениями Земельного кодекса Российской Федерации в редакции, действующей с 1 марта 2015 г., прямо не исключено применение положении п. 2 ст. 621 ГК РФ к договору аренды земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, правомерно заключенному без проведения торгов, в случае когда арендатор имеет право на заключение нового договора аренды без проведения торгов.

Следовательно, если после 1 марта 2015 г. арендатор продолжил пользование таким земельным участком, предоставленным в аренду до указанной даты, по истечении срока договора при отсутствии возражении со стороны арендодателя договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок. К продлению таких договоров не применяется общее правило, предусмотренное в п. 1 ст. 39.6 ЗК РФ.

В соответствии с п. 4 ст. 10 Закона N 101-ФЗ гражданин или юридическое лицо, которым земельный участок, находящийся в государственной или муниципальной собственности, предоставлен в аренду и в отношении которых у исполнительных органов государственной власти и органов местного самоуправления, указанных в ст. 39.2 ЗК РФ, отсутствует информация о выявленных в рамках государственного земельного надзора и неустраненных нарушениях законодательства Российской Федерации при использовании такого земельного участка, вправе приобрести такой земельный участок в собственность или заключить новый договор аренды такого земельного участка в случае и в порядке, которые предусмотрены Земельным кодексом Российской Федерации.

Согласно подп. 31 п. 2 ст. 39.6 ЗК РФ без проведения торгов заключается договор аренды земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, предназначенного для ведения сельскохозяйственного производства, с арендатором, в отношении которого у уполномоченного органа отсутствует информация о выявленных в рамках государственного земельного надзора и неустраненных нарушениях законодательства Российской Федерации при использовании такого земельного участка, при условии, что заявление о заключении нового договора аренды такого земельного участка подано этим арендатором до дня истечения срока действия ранее заключенного договора аренды такого земельного участка.

Поскольку по истечении указанного в договоре аренды пятилетнего срока ни одна из сторон не заявила о его расторжении и общество продолжило использование участков без возражении со стороны арендодателя, суды первой и апелляционной инстанций сделали правильные выводы о том, что, по правилам п. 2 ст. 621 ГК РФ, действие данного договора возобновилось на тех же условиях на неопределенный срок, общество, обратившись в период действия указанного договора к арендодателю с заявлением о заключении договора аренды участков на новый срок, как надлежащий арендатор, использующий по целевому назначению арендованные им земельные участки на протяжении длительного времени, вправе требовать предоставления ему в аренду спорных земельных участков на новый срок по правилам подп. 31 п. 2 ст. 39.6 ЗК РФ.

Определение N 310-ЭС19-25907

29. Обязанности по внесению платы при заключении договора о развитии застроенной территории корреспондирует обязанность по предоставлению земельного участка и обеспечению возможности осуществления строительства. При невозможности осуществления строительства по обстоятельствам, за которые отвечает публично-правовое образование, такая плата подлежит возврату застройщику.

Уполномоченный орган муниципального образования (далее - администрация) приняла решение о развитии застроенной территории согласно схеме; утвердила здания, строения, сооружения, подлежащие сносу, реконструкции, расположенные на территории, подлежащей развитию.

Как указано в преамбуле данного решения, администрация приняла его в соответствии со ст. 46.1 ГрК РФ, постановлением губернатора Владимирской области от 31 декабря 2010 г. N 1407 "Об утверждении границ зон охраны достопримечательного места регионального значения "Исторический центр города Владимира", режимов использования земель и градостроительных регламентов в границах данных зон" (далее - постановление губернатора), Правилами землепользования и застройки муниципального образования, постановлением администрации о признании многоквартирного дома, расположенного на указанной территории, аварийным и подлежащим сносу, режимами использования земель и градостроительными регламентами данных зон.

Администрация опубликовала информацию о проведении открытого аукциона на право заключения договора о развитии застроенной территории с указанием начальной цены на право заключения данного договора в размере 1 120 000 руб.

По результатам аукциона администрация и общество (застройщик) заключили договор о развитии застроенной территории сроком на 4 года.

Администрация, указывая на то, что общество не исполнило обязательство по передаче в муниципальную собственность благоустроенных жилых помещений, обратилась в арбитражный суд с иском об обязании общества исполнить данное обязательство путем передачи в муниципальную собственность благоустроенных квартир и жилых помещений площадью, указанной в договоре.

Общество, возражая против удовлетворения иска администрации и в обоснование встречного иска о признании договора недействительным и о возврате уплаченных им при заключении договора денежных средств, сослалось на то, что данный договор о развитии застроенной территории, целью которого в силу ст. 46 ГрК РФ является осуществление строительства, противоречит требованиям градостроительного законодательства, так как на территории, в отношении которой принято решение о ее развитии, строительство каких-либо капитальных объектов запрещено.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, первоначальные исковые требования удовлетворены, в удовлетворении встречных исковых требований отказано.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Отношения, связанные с вопросами развития застроенной территории, регулируются положениями ст. 46.1 - 46.3 ГрК РФ, которые были внесены в данный кодекс Федеральным законом от 18 декабря 2006 г. N 232-ФЗ "О внесении изменении в Градостроительный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" в целях увеличения объемов жилищного строительства и совершенствования механизмов вовлечения в хозяйственный оборот земельных участков для жилищного строительства.

Данным законом введено понятие "развитие застроенной территории", которое означает снос/реконструкцию здании, строении, сооружении, являющихся аварийными или подлежащими сносу/реконструкции по иному основанию, и осуществление нового строительства на освобожденной территории.

В соответствии со ст. 46.1 ГрК РФ в редакции, действовавшей в спорный период, развитие застроенных территории осуществляется в границах элемента планировочной структуры (квартала, микрорайона) или его части (частей), в границах смежных элементов планировочной структуры или их частей; решение о развитии застроенной территории принимается органом местного самоуправления по инициативе органа государственной власти субъекта Российской Федерации, органа местного самоуправления, физических или юридических лиц при наличии градостроительного регламента, а также местных нормативов градостроительного проектирования (при их отсутствии - утвержденных органом местного самоуправления расчетных показателей обеспечения такой территории объектами социального и коммунально-бытового назначения, объектами инженерной инфраструктуры); решение о развитии застроенной территории может быть принято, если на такой территории расположены: многоквартирные дома, признанные в установленном Правительством Российской Федерации порядке аварийными и подлежащими сносу; многоквартирные дома, снос, реконструкция которых планируются на основании муниципальных адресных программ, утвержденных представительным органом местного самоуправления.

Таким образом, согласно данной статье решение о развитии застроенной территории должно приниматься органом местного самоуправления с учетом заключения компетентных в вопросах градостроительства и архитектуры органов при наличии градостроительного регламента, а также местных нормативов градостроительного проектирования в целях освобождения земельных участков от старых строении и их нового комплексного освоения.

Согласно ч. 1 ст. 46.2 ГрК РФ в редакции, действовавшей в спорный период, по договору о развитии застроенной территории одна сторона обязуется в установленный договором срок своими силами и за свои счет и (или) с привлечением других лиц и (или) средств других лиц выполнить обязательства в соответствии с пп. 3 - 6 ч. 3 указанной статьи, а другая сторона (орган местного самоуправления) обязуется создать необходимые условия для выполнения обязательств в соответствии с пп. 7 - 9 ч. 3 этой же статьи.

Частью 2 ст. 46.2 ГрК РФ в указанной редакции предусмотрено, что договор заключается органом местного самоуправления с победителем открытого аукциона на право заключить такой договор или иным лицом в соответствии с чч. 25 и 28 ст. 46.3 данного Кодекса.

В ч. 3 ст. 46.2 ГрК РФ приведены существенные условия договора, к которым в том числе относятся: сведения о местоположении и площади застроенной территории, в отношении которой принято решение о развитии, перечень адресов здании, строении, сооружении, подлежащих сносу, реконструкции; цена права на заключение договора; срок договора; ответственность сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора, взаимные обязательства сторон договора.

В данной норме предусмотрены следующие обязательства сторон: орган местного самоуправления обязуется создать необходимые условия для строительства (утвердить проект планировки, принять решение об изъятии путем выкупа жилья в аварийных домах, предоставить земельные участки для застройки), а другая (победитель либо единственный участник аукциона на право заключения такого договора) - подготовить проект планировки застроенной территории, создать или приобрести и передать в государственную или муниципальную собственность благоустроенное жилье для предоставления гражданам определенных категории, уплатить выкупную цену за изымаемые жилые помещения в аварийных многоквартирных домах, осуществить строительство на территории, в отношении которой принято решение о развитии.

Одним из ключевых моментов договора является то, что земельный участок, находящийся в границах застроенной территории, в отношении которой принято решение о развитии, предоставляется лицу, с которым заключен такой договор, для строительства без проведения торгов. Участок по выбору такого лица передается бесплатно в собственность или в аренду (п. 2.1 ст. 30 ЗК РФ в редакции, действовавшей на момент заключения спорного договора, подп. 13 п. 2 ст. 39.6 ЗК РФ, введенной в действие с 1 марта 2015 г., ч. 8 ст. 46.1 ГрК РФ).

По смыслу приведенных норм в результате исполнения договора о развитии территории достигаются как цели, преследуемые органом местного самоуправления за счет средств исполнителя (застройщика) по увеличению жилищного фонда, в том числе по сносу аварийных домов, предоставлению благоустроенного жилья гражданам, проживающим в аварийных и подлежащих сносу домах, передаче в муниципальную собственность дополнительного жилья, так и цели, преследуемые застройщиком, по получению земельных участков в границах подлежащей развитию территории для капитального строительства и получению прибыли в результате использования и реализации построенных объектов. В градостроительном законодательстве отсутствуют нормы, из которых бы следовало, что развитие застроенных территории может осуществляться в целях благоустройства территории без возведения капитальных объектов.

Поскольку по своей правовой природе существенные условия договора о развитии застроенной территории являются взаимными обязательствами органа местного самоуправления и лица, заключившего договор о развитии застроенной территории с органом местного самоуправления (п. 1 ст. 2, п. 1 ст. 307, п. 1 ст. 307.1 ГК РФ), к отношениям сторон подлежат применению также нормы гражданского законодательства.

В силу пп. 1 и 2 ст. 328 ГК РФ встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое обусловлено исполнением другой стороной своих обязательств. В случае непредоставления обязанной стороной предусмотренного договором исполнения обязательства либо при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства или отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков.

Ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду исполнения, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне (п. 3 ст. 328 ГК РФ).

Специальным законодательством об обязательствах, возникающих из договора о развитии застроенной территории, не предусмотрено возложение на застройщика риска невозможности исполнения обязательств муниципального образования, то есть обязанность исполнять договор без встречного предоставления со стороны муниципального образования, что, по сути, превращало бы предоставление застройщика в дарение.

В случае невозможности исполнения муниципальным образованием своих обязательств, предусмотренных положениями градостроительного законодательства и условиями договора о развитии застроенной территории (исполнение сделки является юридически невозможным в том числе из-за градостроительных ограничении, установленных органом власти), по общим правилам, прекращаются и обязательства исполнителя такого договора, а следовательно, муниципальное образование не вправе требовать от инвестора-застройщика исполнения в натуре - передачи в муниципальную собственность благоустроенных квартир.

Положения градостроительного законодательства и условия заключенного сторонами договора определяют, что развитие застроенной территории осуществляется в целях строительства на территории, в отношении которой органом местного самоуправления принято решение о развитии объектов недвижимости на месте многоквартирного дома, признанного аварийным и подлежащим сносу.

При таком положении является неверным, противоречащим смыслу договора о развитии застроенной территории вывод судов о наличии у общества обязанности передать в муниципальную собственность квартиры и жилые помещения со ссылкой на то, что, приняв участие в аукционе и заключив спорный договор, общество осознанно приняло решение о заключении договора о развитии застроенной территории, в границах которой невозможно осуществление строительства каких-либо капитальных объектов, но которое не исключает проведения работ по благоустройству данной территории.

Суды, отказывая обществу в удовлетворении заявленных им встречных требовании о признании спорного договора недействительным и о взыскании уплаченных им по договору 1 120 000 руб., исходили из того, что указанная сумма перечислена за право заключить спорный договор, которое было им реализовано, и в силу п. 5 ст. 166 ГК РФ заявление общества о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основания другим лицам полагаться на действительность сделки.

Системное толкование ст. 46.1 - 46.3 ГрК РФ свидетельствует о том, что обязанности по внесению платы при заключении договора со стороны общества корреспондирует не обязанность заключить договор как факт (плата исключительно за заключение договора), а обязанность по предоставлению земельного участка и возможность осуществления строительства. Поэтому при невозможности исполнить обязанность по осуществлению строительства по обстоятельствам, риск которых возложен на муниципальное образование, оно должно вернуть полученное встречное предоставление, так как ничего не предоставило взамен. Именование указанного денежного предоставления платой за заключение договора не может изменять его суть, предписанную императивными нормами градостроительного законодательства.

Неверна позиция судов о применения п. 5 ст. 166 ГК РФ к заявлению общества о недействительности договора. Данная норма требует установления недобросовестности застройщика. Однако, поскольку решение о развитии застроенной территории и проведении аукциона принимала администрация, общество, полагавшееся на действия органа публичной власти, не может быть признано недобросовестным. К тому же применение п. 5 ст. 166 ГК РФ не может изменить структуру договорных отношений со встречных на безвозмездные с учетом положении ст. 328 ГК РФ.

Определение N 301-ЭС19-25810

30. Предусмотренная ч. 2 ст. 100 Устава железнодорожного транспорта Российской Федерации неустойка является зачетной, то есть убытки, причиненные грузоотправителю (грузополучателю) ненадлежащим исполнением перевозчиком обязательства по своевременной подаче (уборке) вагонов, подлежат возмещению в части, не покрытой неустойкой.

Перевозчиком и обществом заключен договор на эксплуатацию пути необщего пользования, которым урегулированы отношения по подаче, расстановке на места погрузки, выгрузки и уборке вагонов с железнодорожного пути необщего пользования общества, обслуживаемого локомотивом перевозчика.

Компанией (поставщик) и обществом (покупатель) заключен договор поставки. В соответствии с договором поставки покупатель обязался обеспечить срок нахождения вагонов-цистерн поставщика на путях общего и/или необщего пользования железнодорожных станции назначения, включая время нахождения вагонов под выгрузкой, не превышающий 2 суток. В случае нарушения покупателем предусмотренных сроков покупатель обязался оплатить поставщику расходы за сверхнормативное нахождение вагонов у грузополучателя исходя из конкретной ставки.

Впоследствии общество оплатило компании расходы за сверхнормативное нахождение вагонов на путях общества.

Полагая, что вагоны простаивали на путях общества в ожидании оформления и уборки по причине занятости локомотива перевозчика, что подтверждается актами общей формы, общество обратилось в арбитражный суд с иском к перевозчику с требованием возместить понесенные убытки.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении иска отказано. Суды пришли к выводу о том, что ни законом, ни заключенным между сторонами договором не предусмотрена возможность взыскания с перевозчика убытков сверх штрафа (неустойки), установленного ст. 100 Федерального закона от 10 января 2003 г. N 18 "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации" (далее - УЖТ РФ).

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

По общему правилу, лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере (п. 1 ст. 15 ГК РФ). Применительно к обязательственным правоотношениям указанное правило конкретизировано в п. 1 ст. 393 ГК РФ, в силу которого должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. При этом использование кредитором иных способов защиты нарушенных прав, предусмотренных законом или договором, не лишает кредитора, если иное не установлено законом, права требовать от должника возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства (абзац второй п. 1 ст. 393 ГК РФ).

Соотношение требования об уплате предусмотренной законом или договором неустойки (штрафа, пени) и требования о возмещении убытков, а также последствия заявления кредитором одновременно обоих требовании установлены в ст. 394 ГК РФ.

В силу абзаца первого п. 1 названной статьи, если за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена неустойка, то убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой. При этом законом или договором могут быть предусмотрены случаи: когда допускается взыскание только неустойки, но не убытков; когда убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх неустойки; когда по выбору кредитора могут быть взысканы либо неустойка, либо убытки (абзац второй п. 1 ст. 394 ГК РФ).

Исключение из приведенного правила установлено в п. 2 ст. 394 ГК РФ, в силу которого в случаях, когда за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена ограниченная ответственность, убытки, подлежащие возмещению в части, не покрытой неустойкой, либо сверх ее, либо вместо нее, могут быть взысканы до пределов, установленных таким ограничением.

Из приведенных законоположении следует, что убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой (зачетная неустойка), если иное не предусмотрено законом или договором, в силу которых может допускаться взыскание только неустойки, но не убытков (исключительная неустойка), или взыскание убытков в полной сумме сверх неустойки (штрафная неустойка), или взыскание по выбору кредитора либо неустойки, либо убытков (альтернативная неустойка).

Таким образом, оценивая ссылку перевозчика на исключительный характер неустойки за задержку вагонов на пути необщего пользования общества, судам следовало установить закон или договор, которыми в соответствии с абзацем вторым п. 1 ст. 394 ГК РФ установлено, что за задержку приема вагонов с перевозчика допускается взыскание в пользу грузоотправителя или грузополучателя только неустойки, но не убытков.

Между тем, отказывая в иске, суды не сослались на закон или договор, которыми установлено указанное ограничение. Судебная коллегия считает, что ст. 100 УЖТ РФ такого ограничения не содержит.

В соответствии с п. 1 ст. 793 ГК РФ в случае неисполнения либо ненадлежащего исполнения обязательств по перевозке стороны несут ответственность, установленную названным кодексом, транспортными уставами, кодексами и иными законами, а также соглашением сторон.

Следовательно, при решении вопроса о характере спорной неустойки содержание соответствующих положении транспортных уставов и кодексов, иных законов или договора должно устанавливаться с учетом императивного требования п. 1 ст. 394 ГК РФ об исключении взыскания убытков за нарушение обязательств по перевозке (исключительная неустойка).

В соответствии с ч. 2 ст. 100 УЖТ РФ за задержку по вине перевозчика подачи вагонов под погрузку и выгрузку грузов или на железнодорожные выставочные пути, а также за задержку уборки вагонов с мест погрузки и выгрузки грузов на железнодорожных путях необщего пользования или с железнодорожных выставочных путей в случае, если уборка вагонов осуществляется локомотивами перевозчика, либо за задержку по вине перевозчика приема вагонов с железнодорожных путей необщего пользования перевозчик уплачивает грузоотправителю, грузополучателю штраф в размере 0,2 размера минимального размера оплаты труда за каждый час задержки каждого вагона. Штраф начисляется за все время задержки начиная с момента нарушения предусмотренных соответствующими договорами сроков подачи, уборки вагонов.

Из приведенной нормы, устанавливающей только размер и порядок исчисления законной неустойки, не усматривается необходимое в силу абзаца второго п. 1 ст. 394 ГК РФ указание о том, что взыскание убытков не допускается.

Судебная коллегия считает, что по смыслу абзаца второго п. 1 ст. 394 ГК РФ отсутствие в названной норме УЖТ РФ упоминания об иных, кроме уплаты неустойки, видах ответственности за нарушение обязательства не может рассматриваться как исключение применения таких видов ответственности к спорным отношениям. Соответственно, ч. 2 ст. 100 УЖТ РФ в отсутствие прямого указания не может квалифицироваться и в качестве закона, которым по смыслу п. 1 ст. 400 ГК РФ может быть ограничено право на полное возмещение убытков (ограниченная ответственность).

Определение N 302-ЭС20-4636

31. Поскольку на момент заключения бюджетным учреждением договора законодательство устанавливало субсидиарную ответственность собственника имущества бюджетного учреждения при недостаточности денежных средств учреждения и положения впоследствии принятого закона, исключающего такую ответственность, не содержат норм о его распространении на ранее заключенные договоры, субсидиарная ответственность собственника по такому договору сохраняется.

Агентство (государственный заказчик), учреждение (заказчик-застройщик) и общество (подрядчик) 17 ноября 2010 г. заключили государственный контракт на выполнение работ по строительству объекта. Контрактом предусмотрено, что в случае просрочки исполнения заказчиком-застройщиком обязательств по оплате работ подрядчик вправе требовать уплаты неустойки.

В рамках другого дела удовлетворены исковые требования общества к учреждению о взыскании задолженности по контракту и неустойки. Во исполнение решения суда выдан исполнительный лист, который передан обществом в управление казначейства.

Общество направило агентству, осуществляющему полномочия собственника учреждения, претензию, в которой предложило погасить задолженность учреждения по исполнительному листу в порядке субсидиарной ответственности.

Агентство отказало обществу в удовлетворении претензии.

Управление казначейства сообщило обществу об истечении трехмесячного срока исполнения исполнительного документа и о неисполнении должником содержащихся в нем требовании.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к агентству об уплате заложенности по исполнительному листу в порядке субсидиарной ответственности, а также к учреждению, а при недостаточности у него денежных средств к агентству в порядке субсидиарной ответственности о взыскании пеней за период просрочки исполнения исполнительного листа.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены частично к учреждению. Отказывая в иске к агентству, суды исходили из того, что Федеральным законом от 8 мая 2010 г. N 83-ФЗ "О внесении изменении в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждении" (далее - Закон N 83-ФЗ) п. 2 ст. 120 ГК РФ дополнен абзацем шестым, согласно которому собственник имущества бюджетного учреждения не несет ответственности по обязательствам бюджетного учреждения. С учетом того, что спорный контракт заключен сторонами спустя более чем полгода после опубликования Закона N 83-ФЗ в официальном источнике (май 2010 г.), вступление данного закона в силу (1 января 2011 г.) не является существенным изменением обстоятельств для сторон и общество в такой ситуации не могло рассчитывать на ответственность собственника бюджетного учреждения.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Спорное требование возникло из нарушения условии контракта, заключенного 17 ноября 2010 г., то есть до введения в действие абзаца шестого п. 2 ст. 120 ГК РФ и п. 5 ст. 123.22 ГК РФ, первый из которых указывает на недопустимость привлечения собственника имущества бюджетного учреждения к субсидиарной ответственности по долгам такого учреждения, а второй предусматривает подобную ответственность только по обязательствам, связанным с причинением вреда гражданам.

Спорный контракт заключен в период действия более ранней редакции п. 2 ст. 120 ГК РФ, в соответствии с которой при недостаточности денежных средств учреждения субсидиарную ответственность по обязательствам учреждения несет собственник его имущества. На момент заключения контракта был опубликован, но не вступил в силу закон, отменяющий такую ответственность путем изменения редакции п. 2 ст. 120 ГК РФ (Закон N 83-ФЗ).

Вместе с тем, как следует из п. 1 ст. 4 ГК РФ, акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом. Отношения сторон по договору, заключенному до введения в действие акта гражданского законодательства, регулируются в соответствии со ст. 422 ГК РФ (п. 2 ст. 4 ГК РФ).

В силу ст. 422 ГК РФ к договору применяются нормы, действовавшие в момент его заключения.

Согласно п. 2 ст. 422 ГК РФ закон, принятый после заключения договора и устанавливающий обязательные для сторон правила, иные, чем те, которые действовали при заключении договора, распространяет свое действие на отношения сторон по такому договору лишь в случае, когда в законе прямо установлено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров. Согласно п. 2 ст. 4 ГК РФ это правило применяется как к императивным, так и к диспозитивным нормам (п. 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 марта 2014 г. N 16 "О свободе договора и ее пределах", п. 83 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положении Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств").

Соответственно, действующее право в качестве основного критерия применения той или иной нормы к договорным отношениям сторон устанавливает действие нормы, а не отсутствие знания о будущих изменениях закона, возможность полагаться на действующее регулирование или наличие (отсутствие) разумных ожидании, основанных на том, что закон не будет изменен в будущем.

Как положения ст. 4 ГК РФ, так и положения ст. 422 ГК РФ допускают в качестве исключения из общего правила, применимого к договорным отношениям, прямое указание законодателя на немедленное применение закона или применение закона с обратной силой к уже существующим отношениям. При этом даже в случае прямого указания закона на его немедленное применение или применение с обратной силой необходимо учитывать правовую позицию о недопустимости лишения прав в результате такого применения, высказанную в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 15 февраля 2016 г. N 3-П.

Однако переходные положения Закона N 83-ФЗ, напротив, содержат прямое указание на то, что положения абзаца шестого п. 2 ст. 120 ГК РФ (в редакции Закона N 83-ФЗ) в части исключения субсидиарной ответственности собственника имущества бюджетного учреждения по обязательствам такого учреждения не применяются к правоотношениям, возникшим до 1 января 2011 г. (п. 12 ст. 33 Закона N 83-ФЗ).

Таким образом, в рассматриваемом случае опубликование закона не являлось основанием для неприменения п. 2 ст. 4, п. 2 ст. 422 ГК РФ. Применение нормы, вступившей в силу после заключения контракта, прямо противоречит переходным положениям Закона N 83-ФЗ, которыми и определяется темпоральная сфера действия рассматриваемой нормы, в связи с чем вывод судов первой и апелляционной инстанции о невозможности возложения на агентство субсидиарной ответственности по обязательствам учреждения является ошибочным.

Определение N 305-ЭС19-24791