МНЕНИЕ

СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Г.А. ГАДЖИЕВА

В целом разделяя вывод Конституционного Суда Российской Федерации о признании положения подпункта 3 пункта 2 статьи 106 Воздушного кодекса Российской Федерации не противоречащим Конституции Российской Федерации, в соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" выражаю несогласие с приведенными в данном Постановлении аргументами.

1. Наряду с упомянутыми в Постановлении положениями Конституции Российской Федерации, для оценки конституционности оспоренной нормы важное значение имеет конституционный принцип поддержки конкуренции (статья 8, часть 1), положения статьи 34 (часть 2) о том, что не допускается экономическая деятельность, направленная на недобросовестную конкуренцию, и статьи 71 (пункты "в", "ж", "о") о том, что регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина, основы ценовой политики и гражданское законодательство находятся в ведении Российской Федерации.

Оспариваемая норма Воздушного кодекса Российской Федерации устанавливает императивное требование к воздушному перевозчику в отношении услуг, которые он должен предоставить любому пассажиру в виде льготного тарифа при перевозке с собой детей в возрасте от двух до двенадцати лет. Данная гражданско-правовая норма регулирует оказание соответствующих услуг потребителям и не имеет никакого отношения к социальному законодательству. Вряд ли юридические нормы, касающиеся защиты слабой стороны в экономических отношениях, выводимы из обязанностей, присущих социальному государству.

2. Принципиальным является вопрос о конституционно-правовой природе оспоренной нормы. Трудно не согласиться с тем, что она затрагивает конституционное право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности, которое основывается на конституционном принципе свободы экономической деятельности (статья 8, часть 1, Конституции Российской Федерации). Этот принцип относится к числу интегрированных принципов, поскольку объединяет несколько относительно самостоятельных принципов правового регулирования отношений в сфере предпринимательской деятельности (принципы свободы договора, свободы конкуренции, общедозволительный принцип).

Обращенное к перевозчику требование устанавливать льготный тариф надо рассматривать как предоставленную законодателем и гарантированную им юридическую возможность. По сути дела, эта норма - гарантия того, что авиаперевозчики, установившие самостоятельно льготный тариф для перевозки детей в возрасте от двух до двенадцати лет, не будут обвинены в нарушении правил добросовестной конкуренции. Оспоренная норма не является в этой связи примером ограничения прав и свобод, подпадая под правовой режим статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

В данном случае федеральный законодатель в пределах своих конституционных полномочий осуществляет регулирование прав перевозчиков и защиту прав пассажиров с детьми.

3. Оспоренная норма находится в общем контексте как норм гражданского законодательства, так и конституционных норм. Это означает необходимость выявления подлинного смысла нормы отраслевого законодательства при кажущемся противоречии с нормами различных уровней формальной иерархии. Целью конституционно-конформного толкования в таком случае становится недопущение коллизий между конституционными нормами и нормами отраслевого (гражданского) законодательства.

С учетом конституционных норм оспоренная норма не может интерпретироваться как социальная льгота, при предоставлении которой возникает обязанность государства компенсировать расходы транспортной организации. Принимая во внимание конституционный принцип свободы экономической деятельности, можно представить два варианта интерпретации данной нормы:

1) поскольку имеется подзаконный нормативный акт - утвержденные приказом Министерства транспорта Российской Федерации Федеральные авиационные правила "Общие правила воздушных перевозок пассажиров, багажа, грузов и требования к обслуживанию пассажиров, грузоотправителей, грузополучателей" и они предусматривают, что дети в возрасте от двух до двенадцати лет перевозятся со скидкой в размере пятидесяти процентов от нормального или специального тарифа, если отсутствуют особые условия применения специального тарифа, с предоставлением им отдельных мест, можно предположить, что этот подзаконный нормативный акт конкретизирует положение пункта 3 статьи 786 ГК Российской Федерации, согласно которому право пассажира перевозить с собой детей на льготных условиях реализуется в порядке, предусмотренном транспортным кодексом. Если согласиться с правомерностью такого регулирования, то подобная интерпретация оспоренной нормы будет основываться на признании того, что государство вправе не только устанавливать требования для авиаперевозчика о провозе детей на льготных условиях, но и жестко определять параметры льготирования;

2) другой возможный вариант истолкования оспоренной нормы предполагает, что государство, уважая принцип свободы договора и будучи обязанным поддерживать конкуренцию, устанавливает норму о провозе детей на льготных условиях только как гарантию для перевозчиков и для пассажиров с детьми и предоставляет право авиаперевозчикам самим определять размер снижения тарифа для детей.

Исходя из того, что экономическая свобода, ее объем не являются всего лишь производной функцией публичного интереса, а имеют свое основное содержание в виде, в данном случае, правомочия на принятие стратегических экономических (маркетинговых) решений (данная правовая позиция сформулирована Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 24 февраля 2004 года N 3-П), у авиаперевозчиков, в силу предложенного толкования оспоренной нормы, имеется и право рассматривать расходы на льготный провоз детей как иные расходы, включаемые в себестоимость провоза.

В пользу этого варианта толкования нормы свидетельствует и положение пункта 5 статьи 64 Воздушного кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым плата за воздушные перевозки пассажиров, багажа, грузов и почты устанавливается перевозчиками. При этом пункт 5 статьи 64 Воздушного кодекса Российской Федерации вступает в противоречие с пунктом 2 статьи 790 ГК Российской Федерации, согласно которому плата за перевозку грузов, пассажиров и багажа транспортом общего пользования определяется на основании тарифов, утверждаемых в порядке, установленном транспортными кодексами. Сутью конституционно-конформного толкования является то, что приоритет должен отдаваться тому варианту истолкования нормы, который в наибольшей степени соответствует конституционным принципам.

4. Особенность рассматриваемого дела состоит в том, что принимаемое юридическое решение имеет очевидный экономический смысл. Возможные варианты истолкования оспоренной нормы нуждаются в проверке методами экономического анализа права. Так, если исходить из первого варианта истолкования, когда государство жестко регламентирует объем льготирования, то возникают неблагоприятные экономические последствия. Основным базовым тарифом на перевозки пассажиров является тариф экономического класса, в который авиаперевозчик включает все расходы, связанные с перевозками и технологическим процессом обслуживания пассажиров. Для расчета тарифов расходы перевозчика делятся на предполагаемое количество пассажиров на данном рейсе, груза, багажа, т.е. на предполагаемую коммерческую загрузку. Учитывая риски, связанные с отсутствием стопроцентной коммерческой загрузки рейса, для расчета тарифа, как правило, принимается семьдесят пять процентов загрузки рейса. Если компания-авиаперевозчик при определении базового тарифа на перевозки будет исходить из предположения (экономической презумпции), что каждый взрослый пассажир потенциально может везти ребенка в возрасте от двух до двенадцати лет, то тогда все расходы, связанные с льготным пятидесятипроцентным провозом детей, будут включены в себестоимость провоза всех взрослых пассажиров, что приведет к росту цен на авиаперевозки. Однако выяснение таких обстоятельств вправе осуществлять законодатель, а не Конституционный Суд Российской Федерации, который должен воздерживаться от установления фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию иных органов (статья 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

В силу изложенного Конституционный Суд Российской Федерации вправе воздержаться от выбора одного из возможных вариантов истолкования оспоренной нормы, поскольку возможные варианты ее интерпретации имеют экономические последствия, подлежащие оценке законодателем.