ОСОБОЕ МНЕНИЕ

СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

К.В. АРАНОВСКОГО ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 26 НОЯБРЯ 2012 ГОДА ПО ДЕЛУ

О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ ЧАСТИ 1 СТАТЬИ 16.2

И ЧАСТИ 2 СТАТЬИ 27.11 КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ

ОБЩЕСТВА С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ "АВЕСТА"

С Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2012 года N 28-П по делу о проверке конституционности положений части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации в связи с жалобой ООО "Авеста" не согласен ввиду нижеизложенного.

1. Признавая положения части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации сопроводил свое решение доводом о возможности применения более высоких административных штрафов к юридическим лицам и расценил это как установление повышенной для них ответственности за соблюдение таможенных правил ввоза декларируемых товаров по сравнению с ответственностью физических лиц, ввозящих товары для личного пользования.

Не могу согласиться с тем, что:

правила об исчислении штрафа можно истолковать и применить с разными последствиями для юридических и физических лиц, притом что сами правила таких различий не предусматривают;

применение разных штрафов по одним и тем же правилам означает установление ответственности, в том числе повышенной;

за нарушение правил ввоза товаров для личного пользования физических лиц штрафы следует налагать в меньшем размере, а за нарушение правил ввоза товаров для иных целей - во всяком случае, для целей предпринимательства - непременно в повышенном размере;

исчисление штрафа на основе рыночной стоимости ввозимого товара влечет наложение этого наказания в более высоком размере, чем если бы он был исчислен по таможенной стоимости согласно сопровождающим документам;

положения части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации взаимосвязаны, а правила оценки рыночной стоимости изъятых вещей регулируют исчисление размера штрафов.

2. Неодинаковое применение правила об ответственности свидетельствует о том, что это правило неоднозначно и двусмысленно, противоречит критерию формальной определенности закона и этим дает основания к выводу о его неконституционности.

Такой вывод Конституционный Суд Российской Федерации и сделал в Постановлении от 13 июля 2010 года N 15-П, где он, в частности, установил, что положения части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации в их взаимосвязи - с учетом смысла, придаваемого им сложившейся правоприменительной практикой, - не обладают достаточной определенностью с точки зрения того, какой именно критерий оценки стоимости перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации товаров должен использоваться при их применении; порядок оценки стоимости изъятых вещей, предписывающий исходить при определении стоимости товара из его цены (государственной или рыночной) именно в Российской Федерации либо устанавливать ее путем проведения экспертизы, не позволяет объективно отражать реальные затраты декларанта на приобретение товара в целях квалификации деяния как административного правонарушения, поскольку цены на одни и те же товары, продаваемые в разных странах и ввозимые на территорию Российской Федерации, при обычном течении розничной и оптовой торговли в условиях поддержки свободной и добросовестной рыночной конкуренции могут многократно как увеличиваться, так и уменьшаться.

Последствия административной ответственности создают и квалификация деяния в качестве административного правонарушения, и наказание штрафом, если оно предусмотрено и назначено. Потому ясность и недвусмысленность правил об исчислении штрафов обязательны в той же мере, в какой это обязательно для правил о квалификации деяния.

Положение части 1 статьи 16.2 КоАП Российской Федерации о размере налагаемого штрафа сохранилось; продолжается розничная и оптовая торговля, а с ними и обязанность государства поддерживать свободную и добросовестную рыночную конкуренцию. Из этого следует, что сохранились все главные основания для вывода о неконституционности части 1 статьи 16.2 КоАП Российской Федерации, применяемой на практике во взаимосвязи с частью 2 его статьи 27.11. Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 26 ноября 2012 года N 28-П установил, что в законодательство все еще не внесены изменения, которые следовало внести во исполнение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июля 2010 года N 15-П о признании неконституционными взаимосвязанных положений части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации.

3. Постановление от 13 июля 2010 года N 15-П Конституционный Суд Российской Федерации изложил, упоминая в нем физических лиц, поскольку дело было рассмотрено по жалобам граждан. Из этого, однако, сам по себе не следует вывод о том, что юридическим лицам следует отказать в защите конституционных прав и свобод, которую получили физические лица. Конституционный Суд Российской Федерации признает юридическое лицо объединением граждан, из чего следует, что Конституция Российской Федерации распространяет на него те же права, свободы (поскольку они применимы к юридическому лицу) и такую же их защиту, какие гарантированы гражданину.

4. Если ответственность за административное правонарушение общим образом установлена законом без различия на виды привлекаемых к ней лиц, то по одинаковым правилам отвечать должны и физические лица, и юридические. Речь не о том, что штрафы должны быть назначены в одинаковом размере для всех виновных в правонарушениях одного состава, поскольку фактические обстоятельства дела, включая таможенную стоимость ввозимого товара, различаются. Но когда правила об ответственности не предусматривают разницы в исчислении штрафов для субъектов разных видов, применять эти правила необходимо одинаково.

5. Установление ответственности, в том числе повышенной, совершается принятием закона, а потому предшествует применению, в частности, штрафов, в том числе более высоких. Применение повышенных штрафов, следовательно, не может означать установления повышенной ответственности, пока она не установлена законом. Без этого предварительного условия практику применения одного и того же законоположения с разными последствиями для разных лиц нельзя считать основанной на законе. Если же закон получает в практике истолкование, которое приводит к названным различиям, это позволяет признать его неконституционным в том смысле, какой правоприменительная практика ему придает.

6. Таможенный кодекс таможенного союза предусматривает разный порядок таможенного оформления ввоза товаров для физических и юридических лиц. Нельзя исключать оснований, по которым Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях мог бы связать различия в административной ответственности по соответствующим составам правонарушений с различиями в порядке таможенного оформления ввоза товаров. Можно было, например, учесть количество случаев ввоза товаров физическими лицами, которое превышает число случаев ввоза товаров юридическими лицами и объективно ограничивает возможности преследования нарушений, совершаемых физическими лицами. Можно было принять во внимание и другие доводы в пользу экономии ресурсов ответственности. Не исключено, однако, и обратное, исходя из того, что юридические лица должны декларировать и оплачивать пошлинами (налогами) каждый случай ввоза, а физические лица имеют в этой части послабления, которыми могут злоупотреблять, нарушая правила ввоза с меньшим риском ответственности. В любом случае, в действующем содержании часть 1 статьи 16.2 КоАП Российской Федерации не предусматривает оснований для разной ответственности, а потому даже разный порядок таможенного оформления ни прямо, ни косвенно не позволяет обосновать неодинаковое исчисление штрафов для юридических и физических лиц.

7. Если штрафы, предусмотренные одним законоположением, положено налагать в заведомо меньшем размере за нарушение правил ввоза товаров для личного потребления, чем за то же нарушение при иных целях ввоза, особенно предпринимательских, то нарушение правил ввоза для личного потребления нужно считать менее опасным либо цели личного потребления ставить выше предпринимательских, благотворительных, религиозных и прочих целей в балансе конституционных ценностей. Тогда, действительно, личное потребление должно быть лучше обеспечено гарантиями от чрезмерной ответственности, чем предпринимательство и другие виды занятий.

Конституционный Суд Российской Федерации, однако, не выяснял, что больше вредит интересам России - незаконный потребительский ввоз, объем и последствия которого нельзя недооценивать, или такой же ввоз товаров для прочих целей.

Тем более не доказано превосходство личного потребления над производством и торговлей. Конституция Российской Федерации признает как ценность благополучие и процветание России (преамбула), немыслимые без производства и торговли, а также право каждого на осуществление предпринимательской, иной не запрещенной законом экономической деятельности (статья 34, часть 1), но о личном потреблении ничего не сообщает. Оно, разумеется, состоит под защитой Конституции Российской Федерации, поскольку осуществление конституционных прав и свобод связано с потреблением разных товаров и услуг. Но это не ставит потребление на вершину ценностей и не позволяет делать для него в правоприменительной практике преимущества, не основанные на законе. Нет, например, оснований полагать, что "неправильный" ввоз товара спортивным обществом, церковью, благотворительной, образовательной, медицинской организацией заслуживает большей ответственности, чем противоправный ввоз одежды, украшений и других предметов потребления.

Уже давно в экономической политике многих стран получает практическую реализацию то мнение, что личное потребление местных товаров дает национальной экономике преимущества спроса, а потребление иностранных товаров может ей вредить, особенно если товары ввозят с нарушением правил.

Предпочтение, оказываемое личному потреблению перед предпринимательством, обусловлено, в частности, предубеждением к торговле и производству, где предпринимательству приписывают заведомо неправедные богатства и нечестные намерения, полагая возможным на этом основании отказать его субъектам в предсказуемости относящихся к ним правоограничений, в том числе наказаний. В предубеждении же можно порицать и личное потребление, осуждая в нем потребительство, как в предпринимательстве осуждают стяжательство.

Конечно, предпринимательство не свободно от риска. Предпринимательские риски, однако, обусловлены непредсказуемостью экономической конъюнктуры, а не расплывчатостью законодательства и не правоприменительным произволом, который исключал бы возможность предвидеть наказание в его конкретной величине.

8. Представляется не вполне верным то предположение, что юридическое лицо, в отличие от лиц физических, должно само по себе или с помощью сведущих лиц обладать непременно правильным представлением о рыночной стоимости товаров, перемещаемых им через таможенную границу, и тем самым - о размере возможного штрафа за неправильное их декларирование. Если даже это так, то лучшая осведомленность лица не должна приводить к более строгой ответственности, потому что незнание обязанностей не должно ее смягчать. Нельзя давать послаблений в ответственности только потому, что лицо не знает прав и обязанностей, - это поощряло бы правовое невежество и неуважение к закону.

Юридические, как и физические, лица нередко ввозят иностранные товары не ради дешевизны, а по недостатку ассортимента или качества местных товаров. В этом случае рыночная стоимость ввозимого товара на российской таможенной территории не имеет решающего значения и может быть оставлена юридическим лицом без внимания, как иногда (но далеко не всегда) оставляют ее без внимания физические лица.

9. Не очевидно, что исчисление штрафа на основе рыночной стоимости ввозимого товара влечет наказание в более высоком размере, чем если бы штраф исчисляли по сопровождающим товар документам. Не исключено падение спроса, когда рыночная стоимость станет ниже, чем таможенная стоимость товара. Вообще, при покупке товара за границей можно не только выгадать, но и прогадать. Поэтому различное применение правил исчисления штрафов к юридическим и физическим лицам дает одну лишь неопределенность и не искупает ее справедливостью даже в том спорном смысле, в каком правоприменительная практика тяготеет к усилению ответственности юридических лиц.

10. Как установил Конституционный Суд Российской Федерации, положения части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации имеют целью обеспечить права физических и юридических лиц на возмещение ущерба, причиненного неправомерным изъятием вещей, явившихся орудиями совершения или предметами административного правонарушения. Эти нормы позволяют оценить вещи при их изъятии, с тем чтобы в дальнейшем граждане и организации, если им будет нанесен ущерб от незаконных действий, могли требовать выплаты компенсации в соответствующем размере.

Важно учесть, что правила статьи 27.11 КоАП Российской Федерации распространяются на юридических и на физических лиц. Это само по себе не позволяет обосновать разницу в размере штрафов ссылкой на данную статью, не говоря уже о том, что это противоречит смыслу ее положений, призванных помочь заблаговременно определить стоимость изъятого, чтобы обеспечить лицу выплату возмещения, если изъятые вещи (ценности) будут утрачены или повреждены по вине таможенных органов.

Конституционный Суд Российской Федерации установил, что общие положения, конкретизирующие понятие стоимости и способы ее определения для целей назначения административного наказания в виде штрафа, в разделе I КоАП Российской Федерации отсутствуют. Следовательно, обращение правоприменительной практики к нормам, которые по своему смыслу не связаны с назначением административных штрафов, выказывает формальную неопределенность части 1 статьи 16.2 КоАП Российской Федерации. Правоприменительная практика могла бы эту неопределенность восполнить, если бы последовала правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации, изложенным в Постановлении от 13 июля 2010 года N 15-П. Она, однако, от этих позиций отступила, поддерживая такое истолкование части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 КоАП Российской Федерации, которое приводит к нарушению конституционных прав и свобод.

Судья Конституционного Суда

Российской Федерации

К.В.АРАНОВСКИЙ