практика Европейского Суда по правам человека

Постановлением Европейского Суда по правам человека по жалобе N 74087/10 и 13 другим жалобам "Волокитин и другие против Российской Федерации" от 3 июля 2018 г. (вступило в силу 3 декабря 2018 г.) установлено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с длительным невыполнением Российской Федерацией обязательств по облигациям Государственного внутреннего выигрышного займа 1982 г.

Европейский Суд напомнил, что ранее он "устанавливал нарушение статьи 1 Протокола N 1 в ряде аналогичных дел против России. Некоторые из них касались отсутствия исполнительных правил для погашения другого типа российских облигаций, известных как облигации Урожай-90 (Harvest-90)..., в то время как другие касались невыполнения обязательств государства, вытекающих из того же займа 1982 г., что и в настоящем деле...." (пункт 20 постановления).

Суд обратил внимание на то, что "[д]ля целей статьи 1 Протокола N 1 [к Конвенции о защите прав человека и основных свобод] "владения" заявителей состоят из их прав на получение какой-либо формы компенсации или погашения облигаций 1982 г., которые в настоящее время находятся в их распоряжении.... Приняв в 1995 году Закон о защите сбережений <37>, российское государство взяло на себя обязательство погасить задолженность по премиальным облигациям 1982 г. С того времени держатели облигаций постоянно предъявляли иск к государству, которое существовало как на дату ратификации Протокола N 1 Россией - 5 мая 1998 г., так и на дату подачи их жалоб в Суд. Хотя реализация соответствующих нормативных положений была приостановлена на многие годы, они не были отменены или аннулированы. Власти признали, что требования держателей облигаций к государству продолжают существовать и по сей день" (пункт 21 постановления).

--------------------------------

<37> Речь идет о Федеральном законе от 10 мая 1995. N 73-ФЗ "О восстановлении и защите сбережений граждан Российской Федерации".

"Что касается соблюдения требования законности, Суд отметил, что повторяющиеся приостановления исполнительных правил осуществлялись в рамках законодательного процесса. Соответственно, ограничение права заявителей на мирное пользование их имуществом было "предусмотрено законом".... Что касается существования законной цели, Суд отметил, что в 1990-х годах российское государство пережило бурный переход от контролируемой государством экономики к экономике рыночной. Впоследствии его экономическое благополучие было под угрозой в результате финансового кризиса 1998 г. и резкой девальвации национальной валюты. И, несмотря на то, что в последующие годы Россия достигла относительного процветания и достатка, Европейский Суд согласен, что определение бюджетных приоритетов с точки зрения необходимости соответствовать социальным потребностям в ущерб жалобам, имеющим чисто имущественный характер, имело законную цель в общественных интересах" (пункт 22 постановления).

"Что касается вопроса о соблюдении справедливого баланса между общественными интересами и правами заявителей, принцип верховенства закона, лежащий в основе Конвенции, и принцип законности в статье 1 Протокола N 1 требуют, отметил Европейский Суд, чтобы государства не только соблюдали и применяли, но также, как следствие этой обязанности, обеспечивали законные и реальные условия для ее осуществления. Суд установил, что эти принципы обязывали российское государство своевременно и надлежащим образом выполнить законодательные обещания, сделанные в отношении требований, вытекающих из премиальных облигаций 1982 года. В частности, власти обязались законодательно утвердить условия осуществления прав держателей облигаций с целью удовлетворения обязательств, которые были созданы в результате принятия Закона о защите сбережений и последующего законодательства..." (пункт 23 постановления).

Европейским Судом было установлено, что "[н]епосредственно после вступления в силу Закона "О защите сбережений" в 1995 г., Парламент Российской Федерации в кратчайшие сроки принял ряд законодательных актов, необходимых для его успешного применения, таких как Закон "О долговых обязательствах" 1996 года, Закон "О базовой стоимости" 1999 г. и Закон "О порядке перевода" 1999 г..... Эти законодательные акты легли в основу законодательной базы, необходимой для реализации прав владельцев ценных бумаг, которые продолжали считаться частью внутреннего государственного долга. В начале 2000 г. [П]равительство Российской Федерации приняло постановление о порядке проведения операций по переводу... Тем не менее, по неизвестным Суду причинам, поскольку Властями не было представлено никаких объяснений, начиная с 2003 г. применение и реализация существующих правовых норм, регулирующих погашение облигаций 1982 г., с каждым годом неоднократно откладывались" (пункт 24 постановления).

"Информация, имеющаяся в... распоряжении, не позвол[ила] Суду установить тот факт, что Власти Российской Федерации предприняли в тот период все необходимые меры, направленные на удовлетворение жалоб, возникающих в связи с наличием облигаций. Нет никаких доказательств того, что ежегодным решениям, приостанавливающим реализацию схемы выкупа, предшествовала оценка размера бюджетных ассигнований, необходимых для погашения задолженности, возникающей из облигаций, и сбалансированности таковых в отношении других приоритетных социальных расходов. Фактически, как отмечали заявители...., такая оценка не мо[гла] быть возможной в отсутствие ключевых показателей, таких как количество и общая оценка непогашенных облигаций. Эта информация не была получена и не могла быть получена, потому что подсчет непогашенных облигаций и внесение их реквизитов в реестр Министерства финансов, как это предусмотрено в Законе о процедурах конверсии и Постановлении Правительства N 82...., так и не был завершен. Хотя Суд согла[сился], что радикальная реформа политической и экономической системы Российской Федерации 1990-х годов, а также финансовой системы страны, могла бы оправдать строгие финансовые ограничения прав чисто материального характера, он указ[ал], что Власти Российской Федерации не смогли привести достаточных оснований, оправдывающих их невозможность, в течение более пятнадцати лет, реализовать право заявителей, гарантированное им законодательством Российской Федерации" (пункт 25 постановления).

Суд подчеркнул, что "[он] не имеет компетенции ratione temporis для изучения вариантов, которые были доступны держателям облигаций до ратификации Конвенции и Протокола. Однако Суд отме[тил], что с момента вступления в силу Закона "О защите сбережений" 1995 г. они [заявители] имели правомерное ожидание получения какой-либо формы компенсации или погашения их облигаций. Заявители не остались пассивными, а скорее проявили активную позицию, посылая запросы в компетентные органы... Не было никаких указаний на то, что заявители несут ответственность за состояние дел, в отношении которых они жаловались, или в этом есть их вина" (пункт 26 постановления).

С учетом изложенного, Европейский Суд, устанавливая нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, пришел к выводу, что "заявители по настоящему делу, держатели облигаций 1982 г., которые не могут быть выкуплены и в отношении которых отсутствует компенсация, находятся в том же положении, что и заявители в предыдущих делах. Он также считает, как это было сделано в вышеприведенных делах то, что российские власти, налагая последовательные ограничения на осуществление законодательной и нормативной базы, устанавливающей основу для права заявителей на выкуп их премиальных облигаций 1982 г., в течение многих лет держали заявителей в состоянии неопределенности, что само по себе несовместимо с обязательством, вытекающим из статьи 1 Протокола N 1 [к Конвенции] к обеспечению мирного пользования имуществом, в частности, с обязанностью действовать своевременно и надлежащим образом, когда на карту поставлен вопрос общего интереса" (пункт 27 постановления).

См. также приведенные выше постановления Европейского Суда по правам человека, устанавливающие, в том числе, нарушение права лица на уважение принадлежащего ему имущества (статья 1 Протокола N 1 к Конвенции) в связи с неисполнением (несвоевременным исполнением) судебных актов.