По вопросу о том, был ли заявитель незамедлительно препровожден к судье или другому представителю судебной власти, законным образом уполномоченному исполнять судебные функции

Суд повторил, что пункт 3 статьи 5 Конвенции имеет целью обеспечение того, чтобы задержанное лицо было незамедлительно "физически доставлено" в орган судебной власти, поскольку такой "незамедлительный и автоматический судебный контроль" обеспечивает защиту от произвола, тайных задержаний и ненадлежащего обращения. Этот пункт структурно рассматривает два различных аспекта: первые часы после задержания, момент, когда лицо оказывается в руках властей, и период до предполагаемого разбирательства в уголовном суде, в течение которого подозреваемый может содержаться под стражей или выйти на свободу на определенных условиях либо без таковых. Эти два аспекта предоставляют различные права и, повидимому, не имеют никакой логической или временной связи (пункт 94 постановления).

По мнению Суда, судебное разбирательство должно, прежде всего, отвечать требованию "быстроты", поскольку оно имеет целью содействие выявлению случаев ненадлежащего обращения и сведение к минимуму необоснованного вмешательства в личную свободу. Кроме "исключительных обстоятельств", оно должно проводиться в максимальный четырехдневный срок после задержания (пункт 95 постановления).

Обращаясь к фактам дела, Суд констатировал, что заявитель был задержан 14 мая 2011 года, поскольку он подозревался в совершении правонарушения, в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Следовательно, в данном деле применяется первый аспект пункта 3 статьи 5 Конвенции (пункт 96 постановления).

Суд отметил, что после передачи российским властям 14 мая 2011 года заявитель был заключен под стражу. Он подчеркнул, что Власти настаивали на том, что избрание меры пресечения в виде содержания под стражей было осуществлено на основании решения... районного суда от 27 февраля 2007 года. В этой связи он напоминает, что принятие судебного решения, разрешающего заочно поместить под стражу лицо, находящееся в розыске, само по себе [не] является несовместимым с положениями Конвенции. При этом с первых часов после задержания, с момента, когда лицо оказывается под контролем государства, оно должно быть незамедлительно "физически доставлено" к представителю судебной власти. Между тем, Суд указал, что первый личный допрос заявителя в суде состоялся лишь 15 сентября 2011 года (пункт 97 постановления).

В этом контексте Суд отметил, что "12 июля 2011 года... областной суд, заседая в составе единоличного судьи, рассмотрел [вопрос об] оставлении[и] заявителя под стражей. Судья счел, что можно было провести заседание в отсутствие заявителя, поскольку он находился на тот момент в больнице, где в отношении его проводилась психиатрическая экспертиза... Суд, однако, не убежден, что состояние заявителя лишало его возможности участвовать в судебном заседании с целью быть заслушанным и допрошенным судьей, тем более что речь шла о свободе заявителя... Кроме того, национальный судья не придал значения тому факту, что в момент проведения заседания 12 июля 2011 заявитель был лишен свободы уже пятьдесят восемь дней, при этом он так и не предстал перед судом лично" (пункт 98 постановления).

Суд отметил, что Власти не предоставили ни одного довода в обоснование [двух]месячного срока, прошедшего с момента задержания заявителя до его первого появления в суде, при том, что этот срок был очень длинным с точки зрения его правоприменительной практики. <22> С учетом вышеуказанного, Суд посчитал, что государство не выполнило своего обязательства "незамедлительно" препроводить заявителя к судье, уполномоченному контролировать законность его содержания под стражей (пункт 99 постановления). Следовательно, было допущено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в его первом аспекте.

--------------------------------

<22> См., в качестве примера, постановление Европейского Суда от 6 ноября 2008 года по делу "Канджов против Болгарии" (Kandjov c. Bulgarie), жалоба N 68294/01 (три дня и двадцать три часа), постановление Европейского Суда от 3 февраля 2009 года по делу "Ипек и другие против Турции" ( et autres c. Turquie), жалобы NN 17019/02 и 30070/02 (три дня и девять часов), и постановление Европейского Суда года по делу "Гуцановы против Болгарии" (Gutsanovi c. Bulgarie), жалоба N 34529/10, CEDH 2013 (извлечения), (три дня, пять часов и тридцать минут).