практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступили неофициальные переводы постановлений Европейского Суда по жалобе N 7077/06 и по 12 другим жалобам "Фортальнов и другие против Российской Федерации" (вынесено 26 июня 2018 г., вступило в силу 3 декабря 2018 г.), которым установлено нарушение пункта 1 и пункта 5 статьи 5 Конвенции в связи с незаконным содержанием заявителей под стражей, отсутствием у них права на получение компенсации в связи с данным нарушением, а также пункта 3 статьи 5 Конвенции - ввиду необоснованно длительного содержания заявителей под стражей.

Заявители жаловались, что их лишение свободы являлось произвольным и незаконным в соответствии со статьей 5 Конвенции. Заявители также жаловались на то, что они были не в состоянии добиться судебного пересмотра незаконности их лишения свободы без составления соответствующего протокола. Они жаловались и на то, что они не имели права на компенсацию в отношении их незапротоколированного лишения свободы.

Европейский Суд неоднократно отмечал, что отсутствие протокола задержания должно само по себе рассматриваться как самое серьезное нарушение, поскольку согласно неизменному мнению Суда, негласное задержание лиц является полным отрицанием важных основополагающих гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, и представляет собой самое серьезное нарушение этого положения. Отсутствие регистрации таких данных как день, время и место задержания, имя задержанного, причины задержания и имя лица, осуществившего задержание, должно рассматриваться как несоответствие требованию законности и самой цели статьи 5 Конвенции (пункт 76 постановления).

Отсутствие любого подтверждения или документа в отношении лишения лица свободы в качестве подозреваемого, по мнению Европейского Суда, может привести к лишению такого лица доступа к адвокату и всех остальных прав подозреваемого, а также к потенциальной уязвимости такого лица не только в отношении произвольного вмешательства в его право на свободу, но также в отношении жестокого обращения (пункт 77 постановления).

Суд установил, что полиция задержала заявителей в конкретное время. Тем не менее, протоколы задержания заявителей не были составлены до истечения периода от семи до восьмидесяти трех часов после их фактических задержаний. Дополнительно, несмотря на то, что протоколы задержания были составлены, время задержания, указанное в таковых, отличалось от фактического времени их задержания. Таким образом, как отметил Суд, период времени между фактическими задержаниями и составлением протоколов задержания заявителей не был зарегистрирован или подтвержден в какой-либо процессуальной форме (пункт 78 постановления).

Отсутствие надлежащего протокола о задержании заявителей стало для Суда достаточным для вывода о том, что лишение их свободы в течение соответствующих периодов противоречило требованиям, содержащимся в статье 5 Конвенции, о надлежащем документировании лишения свободы (пункт 79 постановления).

Суд обратил внимание на аргумент Властей о том, что лишение свободы троих заявителей упоминалось в определенных других документах. <15> Суд в рассматриваемой связи вновь повторил, что для того, чтобы убедиться в доступности средств защиты в отношении произвольного лишения свободы, статья 5 Конвенции требует, чтобы любое лишение свободы было надлежащим образом и достаточно подробно зарегистрировано. Такие документы должны являться общедоступными, статус соответствующего лица должен быть юридически оформлен сразу после того, как такое лицо было принято органами власти, и все права такого лица должны быть немедленно и ясно разъяснены такому лицу. В трех рассматриваемых делах Власти не заявляли, и ничего не предполагает того, что документы, на которые опирались Власти, не являлись внутренними документами и являлись общедоступными или доступными заявителям. Более того, указанные документы не включали юридическое оформление статуса заявителей, и не обеспечивали информирование заявителей об их правах, или предоставление подозреваемым соответствующих прав, таких как право на юридическую помощь или право доступа к суду. Таким образом, документы, на которые ссылались Власти, не могут рассматриваться в качестве надлежащего документирования задержания заявителей в качестве подозреваемых (пункт 80 постановления).

--------------------------------

<15> "В делах Фортальнова, Апаева и Цетиева (жалобы NN 7077/06, 63531/13 и 7442/15 соответственно) Власти сочли, что лишение свободы заявителей под стражей фактически было запротоколировано. В частности, задержание Фортальнова 18 июля 2005 года было задокументировано в протоколе милиции от 19 июля 2005 года. Факт его задержания 18 июля 2005 года также был косвенно запротоколирован в документе милиции от 18 июля 2005 года с распоряжением о проведении экспертизы наркотических средств, обнаруженных у заявителя, а также о записи его первого допроса 18 июля 2005 года. По делу Апаева Власти представили копию журнала регистрации заключенных с записью N 337, в которой было отмечено, что заявитель был задержан в 20:00 28 декабря 2012 года по подозрению в ограблении. Также были указаны имя и фамилия полицейского, осуществившего задержание. Что касается Цетиева, Власти ссылались на журнал регистрации полицейских автомобилей, в котором было отмечено, что в 23:20 полиция "доставила" в отделение полиции четырех человек, включая заявителя, "с целью проверки их причастности к преступлению...". В соответствии с журналом отделения полиции, заявитель был освобожден в 14:00 22 сентября 2014 года. Таким образом, Власти заявили, что лишение свободы троих заявителей было запротоколировано" (пункт 69 постановления).

Суд также отметил, что двое заявителей, по-видимому, были подвергнуты административному аресту с целью их участия в качестве подозреваемых по уголовному делу, но без соответствующих средств защиты их процессуальных прав как подозреваемых. Суд повторил свою позицию о том, что такое поведение органов следствия является несовместимым с принципом правовой определенности и защиты от произвольного содержания под стражей в соответствии со статьей 5 Конвенции. Аналогичным образом, Суд обратил внимание на то, что продолжительность "доставления" к следователю одного из заявителей, равная тридцати четырем часам, не является обоснованной и приводит к возникновению сомнений в отношении ее истинной цели (пункт 83 постановления).

На основании вышесказанного Суд заключил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении недокументированного лишения заявителей свободы (пункт 84 постановления).

Суд отметил, что согласно соответствующим положениям Гражданского кодекса Российской Федерации, компенсация материального ущерба и/или морального ущерба может быть взыскана с государства, только если лишение свободы признано незаконным в рамках внутригосударственного судебного разбирательства. Тем не менее, в настоящем деле внутригосударственные суды не признали лишение заявителей свободы незаконным. Следовательно, заявители не имели оснований для требования компенсации в отношении их лишения свободы, которое имело место в нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции. Дополнительно, Суд подчеркнул, что российское законодательство не предусматривало ответственность государства за лишение свободы, которое не было зарегистрировано или не было признано в любой процессуальной форме (пункт 86 постановления).

С учетом изложенного, по мнению Европейского Суда, заявители не имели реализуемого права на компенсацию, в соответствии с требованиями пункта 5 статьи 5 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение данного положения (пункт 87 постановления).

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 79494/17 и 9 других жалоб "Боровцов и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 16 января 2020 г.), которым установлено нарушение пунктов 3, 4 и 5 статьи 5 Конвенции в связи с необоснованно длительным содержанием заявителей под стражей, ненадлежащим рассмотрением судом жалоб заявителей на постановления о заключении под стражу и отсутствием у них права на получение компенсации в связи с данным нарушением, а также статьи 3 Конвенции в связи с помещением заявителя в металлическую клетку в зале суда.

Одновременно Европейский Суд исключил из списка подлежащих рассмотрению дел ряд жалоб на нарушение ст. 3 Конвенции (необеспечение надлежащих условий транспортировки находящихся под стражей заявителей) в связи с заключением мирового соглашения между сторонами.

В Верховный Суд Российской Федерации также поступили неофициальные переводы постановлений Европейского Суда по жалобе N 34645/17 и 8 других жалоб "Дигай и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 16 января 2020 года), по жалобе N 24185/08 и по 3 другим жалобам "Гевал и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 4 мая 2017 г.), которыми установлено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с необоснованно длительным содержанием заявителей под стражей.

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 11577/12 и по 6 другим жалобам "Асонов и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 26 июля 2018 года), которым установлено нарушение пункта 3 и пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с необоснованно длительным содержанием заявителей под стражей, ненадлежащим рассмотрением судом жалобы на постановление о заключении под стражу; статьи 3 Конвенции - в связи с необеспечением одному из заявителей надлежащих условий транспортировки.

Одновременно Европейский Суд исключил из списка подлежащих рассмотрению дел жалобу Асонова Ю.Л. на нарушение статьи 3 Конвенции (необеспечение надлежащих условий содержания в местах лишения свободы) в связи с принятием условий односторонней декларации российских властей.