практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобам N N 1935/07 и 41798/07 "Затынайко против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 25 июня 2019 г.), которым, в частности, установлено нарушение статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод ввиду вынесения областным судом приговора Затынайко В.А. <15> и Затынайко А.А. <16> незаконным составом суда. Выявлено также нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием Затынайко В.А. под стражей в период повторного рассмотрения его дела судом в отсутствие судебного постановления. Одновременно установлено нарушение ст. 3 Конвенции в связи с жестоким обращением с Затынайко А.А., а также необеспечением эффективного расследования по данным фактам.

--------------------------------

<15> Далее также - первый заявитель.

<16> Далее также - второй заявитель.

Что касается травм, причиненных второму заявителю 15 мая 2006 года и 27 декабря 2007 года, Суд отметил, что "медицинские доказательства, представленные сторонами, убедительно демонстрируют, что заявитель получил синяки размером от 20 - 27 кв. см и 30 - 45 кв. см на бедрах. Кроме того, стороны не оспаривают тот факт, что в период рассматриваемых событий второй заявитель содержался под стражей. Отсюда следует, что государство обязано предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение любым травмам, которые он получил" (пункт 50 постановления).

Суд посчитал, что, "хотя эксперт пришел к выводу, что "заявителю не требовалось какое-либо медицинское лечение", сам по себе этот факт не может исключать вывод о том, что жестокое обращение было достаточно серьезным, чтобы считаться бесчеловечным или унижающим достоинство. Суд считает, что степень ушиба, обнаруженная врачом, который осматривал второго заявителя, указывает на то, что травмы последнего были достаточно серьезными, чтобы составить жестокое обращение в рамках статьи 3 [Конвенции]" (пункт 53 постановления).

Принимая во внимание вышеизложенное, Суд пришел к выводу, что 15 мая 2006 года и 27 декабря 2007 года второй заявитель был подвергнут жестокому обращению, за которое несут ответственность национальные власти, и которое представляло собой бесчеловечное обращение, противоречащее статье 3 Конвенции. Соответственно, было допущено нарушение материального аспекта статьи 3 Конвенции (пункт 54 постановления).

Что касается утверждений второго заявителя о жестоком обращении в 2009 и 2010 годах, Европейский Суд, во-первых, отметил, что "он не представил каких-либо убедительных доказательств в подтверждение своих заявлений о том, что 10 августа 2009 года и в сентябре 2009 года ему завязали глаза, подвесили за руки..., после чего он подвергался воздействию электрическим током со стороны охранников исправительной колонии или что 12 мая 2010 года несколько охранников избили его в кабинете начальника исправительной колонии" (пункт 55 постановления).

Суд признал, что "заключенным может быть сложно раздобыть доказательства жестокого обращения с ними со стороны сотрудников тюрем. Однако он отмечает, что второй заявитель не указал, например, что ему когда-либо отказывали в разрешении на прием к врачу в связи с какой-либо травмой, предположительно полученной в вышеуказанные даты. В 2010 году он действительно пытался возбудить уголовное дело в отношении сотрудников исправительной колонии. Однако это требование касалось жестокого обращения, которое предположительно имело место в 2006 и 2007 годах... Он не объяснил, почему он не жаловался на жестокое обращение с ним в 2009 и 2010 годах" (пункт 56 постановления).

При таких обстоятельствах Суд посчитал, что представленные ему материалы, касающиеся утверждения второго заявителя о том, что в исправительной колонии он подвергался жестокому физическому и психологическому обращению, не являются достаточными доказательствами, подтверждающими такой вывод (пункт 57 постановления).

Что касается проведения эффективного расследования, то Европейский Суд заметил, что "16 ноября 2010 года второй заявитель попытался возбудить уголовное дело по факту предполагаемого жестокого обращения, которому он подвергся 15 мая 2006 года и 27 декабря 2007 года. Наличие указанных травм было подтверждено судебно-медицинской экспертизой второго заявителя, проведенной в день предполагаемого жестокого обращения.... Его требование, таким образом, выглядело правдоподобным, и внутригосударственные органы власти были обязаны провести эффективное расследование, удовлетворяющее требованиям статьи 3 Конвенции" (пункт 59 постановления).

Суд отметил, что "утверждения второго заявителя о жестоком обращении были рассмотрены начальником администрации исправительного учреждения. Впоследствии его выводы были подтверждены сначала помощником прокурора Оренбургской области, а затем следователем И. .... Таким образом, проблема в настоящем деле заключается не столько в том, была ли какая-либо форма расследования вообще, а в том, проводилась ли оно усердно, были ли полностью расследованы утверждения заявителя и, соответственно, можно ли рассматривать расследование как "эффективное" по смыслу статьи 3 Конвенции" (пункт 60 постановления).

"[О]бстоятельства предполагаемого жестокого обращения, как было установлено Европейским Судом, были первоначально рассмотрены главой администрации исправительной колонии, который полагался исключительно на заявления охранников. Хотя он сослался на судебно-медицинскую экспертизу, никаких заключений по этим конкретным свидетельским показаниям сделано не было. Постановление было оставлено в силе помощником прокурора, который повторил выводы начальника исправительного учреждения... Наконец, следователь И. из областного следственного комитета, который в итоге решил не возбуждать уголовное дело, допросил как второго заявителя, так и охранников исправительного учреждения. Стоит заметить, что постановление И. об отказе в возбуждении уголовного дела содержало обобщенные выводы и не содержало никакой аргументации. Что куда более важно, не было предоставлено объяснение того, почему показания охранников считались более достоверными, чем рассказ заявителя о событиях... Таким образом, представляется, что следственный орган без какого-либо обоснования отдавал предпочтение показаниям, предоставленным охранниками и работниками исправительной колонии (пункт 61 постановления).

Европейский Суд пришел к заключению, что "отказ возбудить уголовное дело на основании правдоподобных заявлений, сделанных вторым заявителем, о том, что ему были нанесены травмы в результате жестокого обращения 15 мая 2006 года и 27 декабря 2007 года, свидетельствовал о неспособности провести эффективное расследование касательно предположений о жестоком обращении, как предусмотрено статьей 3 Конвенции" (пункт 63 постановления).

В Верховный Суд также поступили копии неофициальных переводов постановлений Европейского Суда по правам человека по жалобам N 25082/06 "Попов против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 2 июля 2019 г.) и N 16831/10 "Габбазов против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 5 марта 2019 г.), которыми установлено нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод ввиду необеспечения эффективного расследования фактов предполагаемого жестокого обращения с заявителями, а равно в связи с жестоким обращением с Габбазовым А.Г. со стороны сотрудников правоохранительных органов.