практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод решения Европейского Суда по жалобе N 19488/16 "Алишер Эсенбаевич Хасанбаев против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 21 мая 2019 г.), которым признана неприемлемой жалоба заявителя на незаконное содержание его под стражей в связи с утратой им статуса "жертва" нарушения положений Конвенции. Признано, что присужденная национальным судом сумма компенсации за незаконное лишение свободы явилось достаточным возмещением допущенного нарушения.

Суд отметил следующее - содержание заявителя под стражей, признанное национальными судами незаконным, длилось 64 дня. Он также отметил, что, несмотря на вышеуказанную "незаконность", его содержание под стражей не сопровождалось серьезными нарушениями, сравнимыми, например, с постановлением о заключении под стражу, вынесенным органом, не обладающим соответствующей юрисдикцией или в отсутствие каких-либо оснований для содержания под стражей, указанных национальными судами. Не подвергая сомнению серьезность вопроса, следовало подчеркнуть, что заявитель оставался под стражей по решению суда и что указанный период был по общему признанию непродолжительным (пункт 17 решения).

Европейский Суд напомнил: "обязанность возместить ущерб, причиненный нарушением положений Конвенции, лежит в первую очередь на национальных властях. Принятие решения или мер в пользу заявителя в принципе не является достаточным основанием для лишения его статуса "жертвы" до тех пор, пока национальные органы власти не признают, прямо или косвенно, факт нарушения Конвенции и не предоставят соответствующую компенсацию. Вопрос о том, получил ли заявитель компенсацию за причиненный вред (сравнимую со справедливой компенсацией, предусмотренной статьей 41 Конвенции), является важным. Согласно устоявше[йся] прецедентно[й] [практике] Суда, если национальные власти установили нарушение, и их решение представляет собой надлежащее и достаточное возмещение, то соответствующая сторона более не может претендовать на статус "жертва" по смыслу статьи 34 Конвенции" (пункт 18 решения).

Суд неоднократно заявлял, что "в соответствии с принципом субсидиарности внутригосударственным органам власти следует предоставить более широкие пределы свободы усмотрения при оценке суммы подлежащей выплате компенсации. Такая оценка должна производиться способом, соответствующим внутригосударственной правовой системе и традициям, и принимать во внимание уровень жизни в рассматриваемом государстве, даже если это приведет к присуждению меньших сумм, чем суммы, присуждаемые Судом в схожих делах... Примечательно следующее - в контексте переполненности тюрем [Суд] постановил, что компенсация, присуждаемая национальным судом и представляющая приблизительно 30% суммы, присуждаемой Европейским Судом, не представляется необоснованной или несоразмерной" (пункт 19 решения).

Европейский Суд также обратил внимание на то, что в некоторых делах, касающихся нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции, в которых срок предварительного заключения заявителей был сравнительно непродолжительным, он присуждал компенсацию, пропорциональную продолжительности такого содержания под стражей (например, 500 евро за лишение свободы на срок чуть менее трех месяцев или 1300 евро за лишение свободы на примерно четырнадцать месяцев). Не упуская из виду разницу между положениями подпункта "f" пункта 1 статьи 5 и пункта 3 статьи 5 Конвенции, Суд отметил, что приведенные выше примеры дают разумные указания относительно размера надлежащей компенсации в указанном деле (пункт 20 решения).

Возвращаясь к данному делу, Европейский Суд установил, что 14 апреля 2016 года и 8 февраля 2018 года национальные суды признали нарушение прав заявителя в результате незаконного содержания под стражей в течение двух месяцев после 11 февраля 2016 года. Он также отметил, что 8 февраля 2018 года суд присудил заявителю сумму, эквивалентную 570 евро, в качестве компенсации вреда, причиненного вышеуказанным сроком содержания под стражей (пункт 21 решения).

Принимая во внимание относительно непродолжительный срок содержания под стражей, признание нарушения национальными судами и характер этого нарушения, а также размер компенсации, которая не представляется необоснованной в обстоятельствах указанного дела и в свете прецедентно[й] [практики] по схожим вопросам, Суд резюмировал, что заявитель более не мог претендовать на статус "жертва" по смыслу статьи 34 Конвенции. Следовательно, данная жалоба была отклонена, как явно необоснованная в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по жалобе N 3598/10 "Кислов против Российской Федерации" (вынесено 9 июля 2019 года, вступило в силу 9 октября 2019 года), которым установлено нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции в ходе осуществления процедуры выдачи заявителя.

В отношении жалобы по пункту 5 статьи 5 Конвенции Европейский Суд напомнил, что право на компенсацию в соответствии с указанным пунктом возникает, если было установлено нарушение одного из ее остальных четырех пунктов, прямо или по существу, Судом или внутригосударственными судами.

Что касается компенсации, то Суд сослался на свои правовые позиции, изложенные по делу "Щербины" в 2014 году:

"51.... ответственность правоохранительных органов описана в статье 1070 Гражданского кодекса [Российской Федерации] <14>. Данное положение включает два типа ситуаций. Первый тип включает случаи, когда вред нанесен в результате "незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу..., или незаконного привлечения к административной ответственности..." (статья 1070, часть 1). Второй тип включает другие типы вреда, не указанные в части 1 статьи 1070: в таком случае [в]ласти несут ответственность в соответствии с законом согласно правилам статьи 1069, которая, в свою очередь, не предусматривает прямую ответственность и требует от истца доказательства "вины" соответствующего органа или должностного лица. Правила в отношении морального вреда, приведенные в части 4 главы 59 ГК РФ, предусматривают правило, по сути аналогичное: прямая ответственность предусмотрена только в случаях, когда моральный вред был нанесен в результате "незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу..." В других случаях истец должен доказать вину причинившего ущерб.

--------------------------------

<14> Далее также - ГК РФ.

52. Не существует разногласий в отношении того, что мера в виде заключения под стражу в настоящем деле являлась "незаконной" в соответствии с внутригосударственными понятиями. Следующий вопрос состоит в том, имел ли заявитель право добиваться компенсации на основании прямой ответственности соответствующих органов власти, в соответствии с частью 1 статьи 1070 и статьей 1100 Гражданского кодекса [Российской Федерации], или имел ли он право на получение компенсации только в случае, когда "вина" соответствующего государственного органа была доказана (часть 2 статьи 1070 ГК РФ совместно со статьей 1069; статья 1099 совместно с частью 2 статьи 151).

53. Суд отмечает, что прочтение текста соответствующих положений ГК РФ предполагает, что не каждое незаконное заключение под стражу приводит к прямой ответственности [в]ластей, а только характеризующееся в качестве "незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу"... Суд уже отмечал, что "гражданское законодательство Российской Федерации ограничивает безусловную ответственность за незаконное содержание под стражей особыми процессуальными формами лишения свободы, к которым относятся, в частности, лишение свободы в рамках уголовного производства и административное наказание"... Незаконное заключение под стражу в настоящем деле было применено в рамках разбирательств по вопросу о выдаче, а не в качестве меры в виде заключения под стражу в рамках уголовного дела, возбужденного в России. Суд осведомлен о том, что в отсутствие особых положений в отношении заключения под стражу в ожидании выдачи, российские суды применяют с соответствующими изменениями, положения УПК РФ, регулирующие меру пресечения в виде заключения под стражу... Тем не менее Суд не уверен, готовы ли они рассматривать "незаконное заключение под стражу в ожидании выдачи" в качестве эквивалента "незаконного применения меры пресечения в виде заключения под стражу", которое, несомненно, приводит к возникновению прямой ответственности. Таким образом, Суд приходит к выводу о том, что нет определенности в отношении применения правил прямой ответственности к рассматриваемой ситуации.

54. Если заявителю необходимо было доказать "вину" органов власти, вопрос состоит в том, какая форма "вины" была необходима, чтобы привлечь власти к ответственности за незаконное заключение заявителя под стражу. Суд отмечает, что понятие "вины" является достаточно размытым: оно включает намеренное поведение, а также различные формы халатности. Кроме того, неясно, необходимо ли было заявителю в соответствии с законом доказывать вину прокурора, вынесшего постановление о заключении под стражу, или в целом вину органов прокуратуры в совершении ошибки одним из их сотрудников. Власти не сослались на какую-либо прецедентную практику или... источник права, которые продемонстрировали бы, что незаконное содержание заявителя под стражей рассматривается в качестве происходящего от "вины" соответствующего органа власти или должностных лиц, чтобы это ни значило.

55. Роль Суда не состоит в... толковании соответствующих положений российского законодательства об ответственности государства за незаконное заключение под стражу в рамках судебных разбирательств по вопросу о выдаче. Тем не менее, законодательство, на которое сослались [в]ласти, как таковое не является достаточно ясным и оставляет свободу для толкования. Власти не сослались на какие-либо иные источники права, которые помогли бы в толковании рассматриваемых положений закона. Следовательно, Суд не убежден в том, что требование заявителя о компенсации имело шансы на успех. Ввиду этой неопределенности Суд готов прийти к выводу, о том, ... что заявителя нельзя обвинить в том, что он не использовал данное правовое средство. Таким образом, заявитель не имел "закрепленного законом права на компенсацию", на которую он имеет право в соответствии с пунктом 5 статьи 5" (пункт 152 постановления).