Характер и степень фактических ограничений, наложенных на заявителей или перенесенных ими

Лицам, которые находились в транзитной зоне аэропорта, не разрешалось выезжать на остальную территорию Российской Федерации. Это неудивительно с учетом самого предназначения транзитной зоны как зоны ожидания, пока власти решали, принимать или нет официальным образом России лиц, обратившихся с ходатайством о предоставлении убежища (пункт 150 постановления). Суд также отметил - даже если заявители в основном могли действовать на свое усмотрение в границах периметра транзитной зоны, то ограничения их свободы были тем не менее значительными, с учетом того, что вся зона находилась под постоянным контролем пограничной службы, входящей в структуру ФСБ. Суд пришел к выводу: в целом размер этой зоны и то, как она контролировалась, налагали весьма существенные ограничения на свободу передвижения заявителей, таким образом, который аналогичен ограничениям, характерным для определенных мест содержания под стражей с нестрогим режимом (пункт 151 постановления).

Оставался вопрос о том, могли ли заявители покинуть транзитную зону в ином направлении, чем территория Российской Федерации. В этом отношении Суд напомнил свою аргументацию по делу "Амююра", где было подчеркнуто: "один лишь факт того, что для лиц, обращающихся с просьбой предоставить убежище, возможно добровольно покинуть страну, в которой они желают получить убежище, не может исключать ограничения свободы", и отметил, что возможность отъезда "становится теоретической, если ни одна другая страна, предоставляющая защиту, сравнимую с защитой, которую они ожидают получить в стране, где ищут убежища, не намерена или не готова их принять" (пункт 153 постановления).

В этом отношении Суд указал - "в отличие от наземных пограничных транзитных зон, в этом конкретном случае выход из транзитной зоны аэропорта... потребовал бы планирования, контактов с авиационными компаниями, покупки билетов и, возможно, обращения за получением визы (в зависимости от пункта назначения). Суд счел: [в]ласти не смогли обосновать свое утверждение о том, что, несмотря на эти препятствия, "заявители могли свободно выехать из [Российской Федерации] в любое время и туда, куда пожелают". Должно [было] быть убедительно показано, что существовала практическая и реальная возможность для заявителей покинуть транзитную зону аэропорта и сделать это без непосредственной угрозы своей жизни или здоровью...." (пункт 54 постановления).

Суд не счел необходимым рассматривать доводы властей, которые относились к существу ходатайств заявителей о предоставлении убежища. Конвенция не должна толковаться как связывающая таким образом применимость статьи 5 Конвенции к отдельному вопросу, касающемуся соблюдения властями статьи 3 (пункт 155 постановления).

Суд резюмировал: с учетом отсутствия любых положений во внутригосударственном законодательстве, устанавливающих максимальную продолжительность пребывания заявителей, в значительной степени незаконный характер пребывания заявителей в транзитной зоне аэропорта, чрезмерную продолжительность такого пребывания и значительные задержки в рассмотрении ходатайств заявителей о предоставлении убежища, характеристики зоны, где содержались заявители, и контроль, который над ними осуществлялся в течение соответствующего периода времени, а также тот факт, что у заявителей не имелось практической возможности покинуть эту зону, заявители были лишены свободы в значении статьи 5. Таким образом, пункт 1 статьи 5 Конвенции являлся применимым (пункт 156 постановления).