3.3. Интеллектуальная собственность

Конституционные гарантии права собственности распространяются на исключительные права - имущественные права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.

Ранее, основываясь на предшествующих позициях о правовой природе реорганизации юридических лиц в форме присоединения, Конституционный Суд исходил из того, что при реорганизации юридического лица путем присоединения к нему другого юридического лица - правообладателя товарного знака исключительное право на товарный знак переходит к правопреемнику независимо от государственной регистрации такого перехода. <2>

--------------------------------

<2> См.: Постановление от 1 марта 2012 года N 5-П, Определение от 7 декабря 2010 года N 1620-О-О.

В рассматриваемый период, разрешая проблему продления срока действия исключительного права на товарный знак по заявлению юридического лица, к которому исключительное право на этот товарный знак перешло в результате реорганизации в форме присоединения к нему другого юридического лица (при отсутствии государственной регистрации его перехода), Конституционный Суд распространил на государственную регистрацию исключительных прав на товарный знак ранее высказанную им правовую позицию о государственной регистрации прав на недвижимость. Как было подчеркнуто, статья 8.1 ГК РФ устанавливает общие положения о государственной регистрации прав, распространяющиеся и на государственную регистрацию исключительных прав, которая в установленных законом случаях может носить правоподтверждающий, а не правоустанавливающий характер. Обеспечивая публичность и достоверность сведений, вносимых в Государственный реестр товарных знаков, государственная регистрация товарных знаков направлена на защиту прав их обладателей и иных лиц и, следовательно, обеспечивает устойчивость гражданского оборота в целом. Что касается государственной регистрации перехода исключительного права на товарный знак в случае универсального правопреемства при реорганизации юридических лиц в форме присоединения юридического лица к другому юридическому лицу, то она - в отличие от государственной регистрации вновь вводимых в оборот товарных знаков - носит правоподтверждающий, а не правообразующий характер и, будучи формальным условием обеспечения государственной, в том числе судебной, защиты права, не затрагивает самого его содержания и призвана лишь удостоверить со стороны государства принадлежность данного права определенному лицу. С учетом этих обстоятельств Конституционный Суд признал пункт 6 статьи 1232 ГК РФ не противоречащим Конституции, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования содержащееся в нем положение предполагает, что при реорганизации юридических лиц в форме присоединения юридического лица к другому юридическому лицу исключительное право на товарный знак считается перешедшим к последнему с момента внесения в Единый государственный реестр юридических лиц записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица, притом что реализация правомочий, составляющих содержание данного права, в полном объеме возможна только при условии государственной регистрации состоявшегося перехода права в установленном порядке. При отсутствии государственной регистрации его перехода решение вопроса о продлении срока действия исключительного права на товарный знак по заявлению юридического лица, к которому исключительное право на этот товарный знак перешло в результате реорганизации в форме присоединения к нему другого юридического лица, должно происходить одновременно с рассмотрением вопроса о государственной регистрации перехода исключительного права на товарный знак (Постановление от 3 июля 2018 года N 28-П).

Тем самым получила дальнейшее развитие трактовка государственной регистрации прав в качестве гарантии правовой определенности в сфере гражданского оборота, которая позволяет участникам правоотношений в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав и обязанностей <1>.

--------------------------------

<1> См.: постановления от 26 мая 2011 года N 10-П, от 10 ноября 2016 года N 23-П; определения от 5 июля 2001 года N 132-О и N 154-О.

Глобализация мировой торговли, а также введение экономических санкций в отношении России актуализировали проблему конституционно обоснованных условий исчерпания прав правообладателя в отношении товарного знака, в связи с которой Конституционным Судом был рассмотрен вопрос о допустимости возложения одинаковой ответственности за реализацию контрафактной продукции и за параллельный импорт (ввоз оригинальных товаров, маркированных товарным знаком правообладателя, но без его разрешения). Проверив в связи с обращением хозяйствующего субъекта конституционность положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487 и пунктов 1, 2 и 4 статьи 1515 ГК РФ, Конституционный Суд, не исключая допустимости применения определенных мер воздействия (ответственности) в отношении лиц, осуществляющих параллельный импорт (ввоз товара без согласования с производителем или с выбранными им официальными дистрибьюторами) и тем самым вводящих в гражданский оборот на территории Российской Федерации без согласия правообладателя товарного знака, товары, на которых этот товарный знак размещен, вместе с тем подчеркнул, что недобросовестное поведение правообладателя не должно создавать угрозу публично значимым и конституционно защищаемым интересам. Защита интересов лица, которому принадлежит исключительное право на товарный знак (правообладателя), с неизбежностью требует оценки добросовестности его поведения в связи с реализацией этого права (Постановление от 13 февраля 2018 года N 8-П).

Подчеркнув, что решение о выборе модели исчерпания исключительных прав, исходя из приоритетов экономической политики государства, относится к дискреции законодателя и что применяемый в Российской Федерации национальный принцип исчерпания исключительных прав, не допуская ввоз товаров без разрешения правообладателей размещенных на них товарных знаков на соответствующий импорт, в целом Конституции не противоречит, Конституционный Суд вместе с тем привлек внимание к тому, что ограничение правообладателем доступа на национальный рынок конкретных товаров или его ценовая политика, равно как и следование правообладателя установленному иностранными государствами режиму санкций, могут рассматриваться в качестве недобросовестного поведения. В подобных случаях при реализации исключительных прав на товарный знак, наряду с конфликтом частных интересов (правообладатели, импортеры, не являющиеся официальными дистрибьютерами), имеет место столкновение частных и публичных интересов, подлежащее урегулированию в конституционно-правовом поле. Отметив возможность недобросовестного поведения правообладателя товарного знака, Конституционный Суд допустил в соответствующих случаях обращение к гражданско-правовым механизмам противодействия злоупотреблению правом. В частности, действующее законодательство не может быть интерпретировано как выводящее коллизию интересов правообладателей товарных знаков и иных участников правоотношений по поводу товаров, на которых размещены соответствующие товарные знаки, и связанную с этим возможность оценки поведения сторон как недобросовестного из-под действия механизмов обеспечения баланса конституционно значимых ценностей. Иное означало бы злоупотребление исключительным правом на товарный знак, выходящее за разумные пределы защиты правообладателем своего экономического интереса, которое не должно поощряться, поскольку осуществление субъективных прав в противоречии с их назначением или с публичными целями, охраняемыми гражданским правом, влечет отказ в правовой защите. Суд вправе, учитывая фактические обстоятельства дела, полностью или частично отказать правообладателю в удовлетворении его исковых требований, если их выполнение угрожает конституционно значимым ценностям.

Нормы гражданского законодательства, указал Конституционный Суд, не предполагают, по общему правилу, применение при ввозе на территорию Российской Федерации без согласия правообладателя товарного знака партии товара, на котором товарный знак размещен правообладателем или с его согласия, таких же по размеру (тяжести последствий) мер гражданско-правовой ответственности, как при ввозе поддельного (на котором товарный знак размещен не правообладателем и не с его согласия) товара. Товары, на которых товарный знак размещен самим правообладателем или с его согласия, ввезенные на территорию Российской Федерации без согласия правообладателя, могут быть изъяты из оборота и уничтожены в порядке применения последствий нарушения исключительного права на товарный знак лишь в случае их ненадлежащего качества и (или) для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей. Таким образом, по результатам предпринятой в связи с жалобой хозяйственного общества проверки конституционности ряда положений Гражданского кодекса РФ были установлены конституционно приемлемые ограничения исключительного права на товарный знак.

Как было ранее отмечено Конституционным Судом, федеральный законодатель вправе дифференцировать юридическую ответственность в зависимости от того, в чем именно проявилось нарушение принадлежащего правообладателю права. При этом одно только отсутствие лицензионного договора с индивидуальным предпринимателем не может служить безусловным доказательством нарушения прав правообладателя; компенсация подлежит взысканию лишь при доказанности факта правонарушения с учетом правовых позиций Конституционного Суда. Разъясняя пределы полномочий суда в случае применения мер ответственности за нарушение индивидуальным предпринимателем исключительного права на товарный знак, если правообладатель использует в качестве способа защиты требование выплатить компенсацию в двукратном размере стоимости права использования товарного знака, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование товарного знака, Конституционный Суд подчеркнул общий (универсальный) характер правовых позиций, выраженных в Постановлении от 13 декабря 2016 года N 28-П. Они должны учитываться не только при применении норм Гражданского кодекса РФ, ставших непосредственным предметом проверки Конституционного Суда, и лишь при идентичных обстоятельствах, но и в аналогичных ситуациях. Соответственно, и в случае взыскания компенсации за нарушение исключительного права на один товарный знак должна быть обеспечена возможность ее снижения.

В дальнейшем, опираясь на данный подход, Конституционный Суд признал возможным уменьшение компенсации относительно закрепленного в законе минимального размера при нарушении права на один результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. Закон наделяет правообладателя выбором: защищать свои права путем возмещения убытков или же вместо них потребовать компенсации, осуществив ее расчет одним из предусмотренных законом способов. Истцы-правообладатели, как было отмечено Конституционным Судом, на практике склоняются к наиболее жесткому для нарушителя варианту из допустимых способов расчета компенсации, в частности к ее исчислению в двукратном размере стоимости права использования товарного знака, что превращает их в экономически более сильное лицо в споре. Кроме того, в правоприменительной практике обозначенная конструкция, по сути, перестала быть альтернативной. В результате гарантии уменьшения чрезмерной компенсации, предоставленные индивидуальным предпринимателям (в том числе находящимся в трудной жизненной ситуации), существенно различаются между собой, а баланс интересов правообладателей и нарушителей оказывается чрезмерно смещенным в пользу первых, что нарушает конституционный принцип юридического равенства <1>. Поскольку отсутствие у суда правомочия снизить размер компенсации может повлечь в этом случае - вразрез с правовыми позициями Конституционного Суда о необходимости учета фактических обстоятельств дела и вопреки требованиям справедливости и разумности - явную несоразмерность налагаемой на ответчика имущественной санкции ущербу, причиненному истцу, и тем самым нарушение баланса их прав и законных интересов, постольку Конституционный Суд признал возможным распространить выраженные ранее правовые позиции на случаи нарушения права на один результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации.

--------------------------------

<1> См.: постановления от 13 декабря 2016 года N 28-П, от 13 февраля 2018 года N 8-П.

По итогам проверки по запросу арбитражного суда, рассматривавшего дело с участием хозяйствующего субъекта, подпункта 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ Конституционный Суд признал его не соответствующим Конституции в той мере, в какой эта норма в системной связи с общими положениями о защите исключительных прав не позволяет суду при определении размера компенсации, подлежащей выплате правообладателю в случае нарушения индивидуальным предпринимателем при осуществлении им предпринимательской деятельности исключительного права на один товарный знак, снизить с учетом фактических обстоятельств конкретного дела размер компенсации, если такой размер многократно превышает величину причиненных правообладателю убытков (притом что убытки поддаются исчислению с разумной степенью достоверности, а их превышение должно быть доказано ответчиком) и если при этом обстоятельства конкретного дела свидетельствуют о том, что правонарушение совершено индивидуальным предпринимателем впервые и что использование объектов интеллектуальной собственности, права на которые принадлежат другим лицам, с нарушением этих прав не являлось существенной частью его предпринимательской деятельности и не носило грубый характер (Постановление от 24 июля 2020 года N 40-П).

Впредь до внесения необходимых изменений в законодательство Конституционный Суд предписал судам учитывать все значимые для дела обстоятельства, включая характер допущенного нарушения и тяжелое материальное положение ответчика, и при наличии соответствующего заявления от него снизить размер компенсации ниже установленной законом величины <1>. При этом - с целью не допустить избыточного вторжения в имущественную сферу ответчика, с одной стороны, и, с другой, лишить его стимулов к бездоговорному использованию объектов интеллектуальной собственности - размер такой компенсации может быть снижен судом не более чем вдвое (т.е. не может составлять менее стоимости права использования товарного знака). Кроме того, снижением размера компенсации за нарушение исключительного права не могут подменяться ни установление судом обстоятельств рассматриваемого им дела, ни исследование им доказательств, относящихся к допущенному нарушению и условиям правомерного использования товарного знака, на стоимость которого ссылается истец.

--------------------------------

<1> Конституционный Суд указал, что законодатель не лишен возможности прибегнуть при установлении размера компенсации к такой юридической конструкции, как двукратный коэффициент относительно стоимости права использования товарного знака, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование товарного знака, при условии применения судами отвечающих смыслу гражданского законодательства и правовым позициям, выраженным Конституционным Судом, критериев сопоставимости обстоятельств нарушения с условиями такого правомерного использования.

С учетом того, что предоставление правовой охраны общеизвестному товарному знаку путем его регистрации в Российской Федерации может быть оспорено и признано недействительным полностью или частично в течение всего срока действия исключительного права на этот товарный знак, если правовая охрана была ему предоставлена с нарушением требований закона (а правовая охрана общеизвестного товарного знака прекращается, в частности, по решению Роспатента в случае утраты общеизвестным товарным знаком установленных в законе признаков), отмечает Конституционный Суд, исключается признание в качестве общеизвестного товарного знака (используемого в качестве товарного знака обозначения), хотя и отвечавшего ранее признакам общеизвестного товарного знака, но переставшего им соответствовать на момент подачи его правообладателем заявления о признании данного товарного знака (обозначения) общеизвестным. Правообладатель товарного знака (используемого в качестве товарного знака обозначения), как указал Конституционный Суд, обязан вместе с заявлением в Роспатент о признании его товарного знака (обозначения) общеизвестным товарным знаком представить материалы, подтверждающие общеизвестность товарного знака или обозначения не только на самостоятельно избранную им дату приоритета, но и к моменту подачи данного заявления. При этом в случае противопоставления общеизвестного товарного знака спорному товарному знаку правообладатель последнего не лишен возможности в рамках надлежащей административной или судебной процедуры представлять доказательства отсутствия общеизвестности противопоставленного общеизвестного товарного знака на дату приоритета его товарного знака (Определение от 19 сентября 2019 года N 2145-О).

В целом, согласно последовательно отстаиваемому Конституционным Судом подходу, регулируя связанные с интеллектуальной собственностью правоотношения, законодатель должен обеспечить баланс как между интересами непосредственных участников названных правоотношений, так и между интересами частных лиц и интересами общества в целом.