практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 34310/13 "Мандригель против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 23 июня 2020 года), которым установлено нарушение статьи 10 Конвенции в связи с привлечением заявителя к административной ответственности за неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции и за нарушение установленного порядка организации и проведения публичного мероприятия.

Заявитель утверждал, что власти отреагировали на его действия по выражению мнения незаконным и непропорциональным образом, в частности, они сочли его организатором группового мероприятия, которое проводилось без уведомления, и назначили наказание в виде штрафа в дополнение к ранее вынесенному наказанию в виде административного ареста на 15 суток, а также к его удалению с места проведения протеста.

Принимая во внимание характер и объем фактических и юридических доводов заявителя в ходе разбирательств на национальном уровне и в Суде, Суд счел, что вышеуказанная жалоба должна была быть рассмотрена с точки зрения статьи 10 Конвенции в ее толковании в свете прецедентной практики Суда, относящейся к статье 11 Конвенции.

Суд ранее уже отмечал, что, по его мнению, российская нормативно-правовая база, регулирующая публичные собрания, допускает широкое толкование того, что представляет собой собрание, нуждающееся в уведомлении, и предоставляет властям чрезмерно широкую свободу действий при наложении ограничений на такие собрания посредством применения принуждения.

Изучив имеющиеся в его распоряжении материалы, включая аргументацию национальных судов, Суд признал: имелись некоторые основания полагать, что заявитель организовал и провел собрание, которое могло подпадать под понятие "публичное мероприятие" согласно российскому законодательству и, следовательно, требовалось предварительное уведомление местного органа власти и, таким образом, его несоблюдение могло повлечь за собой ответственность по части 2 статьи 20.2 КоАП РФ. С учетом приведенных ниже выводов Суд не усмотрел необходимости в рассмотрении вопроса о том, было вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения (свободу собраний) "предусмотрено законом" или преследовало ли оно одну или несколько законных целей. Суд сосредоточил внимание на оценке того, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе" (пункт 39 постановления).

Суд повторил: "объединениям и другим лицам, организующим демонстрации, важно, как участникам демократического процесса, придерживаться правил, регулирующих этот процесс, и соблюдать действующие положения закона, в частности те, которые касаются порядка предварительного уведомления. Государства могут налагать санкции на тех, кто не соблюдает эту процедуру. В то же время незаконная ситуация, такая как организация или участие в демонстрации без получения предварительного разрешения, сама по себе не оправдывает вмешательства в право человека на свободу собраний; отсутствие предварительного разрешения и вытекающая из этого "незаконность" мероприятия не дают карт-бланш властям, которые по-прежнему ограничены требованием пропорциональности согласно статье 11 [Конвенции]..." (пункт 40 постановления).

Как усматривалось из текста постановления, после региональных выборов заявитель решил публично выразить свое недовольство тем, как были проведены эти выборы. Для этой цели он выбрал определенную форму выражения мнения путем "оплакивания" честных выборов, держа в руках венок и зажженную свечу. Суд повторил: "помимо выражения посредством художественной работы, мнение также может быть выражено путем определенного поведения и может, как и в настоящем деле, представлять собой выражение политических взглядов. Санкции, предусматривающие наказание в виде лишения свободы, налагаемые национальными органами власти за ненасильственное поведение, нуждаются в особенно тщательном изучении" (пункт 41 постановления).

Заявитель постоянно отрицал, что он организовал массовое мероприятие. Суды признали его виновным в совершении административного правонарушения в связи с организацией и проведением мероприятия без предварительного уведомления компетентного местного органа власти. Европейский Суд обратил внимание, что до этого заявитель уже был привлечен к ответственности в виде 15 суток ареста за неповиновение распоряжениям сотрудников полиции прекратить свои "противоправные действия" и пройти с ними в отделение полиции. Суд отметил - заявитель не был официально доставлен или арестован в соответствии с национальным законодательством. Таким образом, могли возникнуть сомнения относительно того, что являлось "неповиновением" "законному" распоряжению сотрудника полиции согласно статье 19.3 КоАП РФ (пункт 42 постановления).

Суд указал следующее - рассматриваемое мероприятие было относительно небольшим, проходило мирно и не нарушало общественный порядок. Не утверждалось, что заявитель каким-либо образом проявлял агрессивное поведение во время этого мероприятия или каким-либо другим образом нарушал мир или общественный порядок. Правонарушения, за совершение которых заявитель был привлечен к административной ответственности, не включали каких-либо дополнительных противозаконных элементов, связанных с "предосудительными действиями", такими как воспрепятствование движению, причинение вреда имуществу или акты насилия. Власти также не объяснили, почему они не позволили демонстрантам, включая заявителя, завершить собрание и не наложили на них разумный штраф на месте или позже (пункт 43 постановления).

Суд счел, что общая реакция внутригосударственных органов власти на осуществление заявителем его свободы выражения политического мнения по важному вопросу в рамках политического дискурса не была "необходимой в демократическом обществе".

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 38427/11 "Самсонов против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 9 июня 2020 года), которым установлено нарушение статьи 10 Конвенции ввиду привлечения заявителя к административной ответственности за нарушение порядка организации публичного мероприятия.

Как усматривалось из текста постановления, сторонами не оспаривалось, что заявитель был привлечен к административной ответственности в соответствии со статьей 20.2 КоАП РФ, а это являлось вмешательством в его право на свободу выражения мнения, истолкованное в свете его права на свободу собраний. Такое вмешательство представляет собой нарушение статьи 10 Конвенции, за исключением случаев, когда оно "предусмотрено законом", преследует одну или более законных целей, указанных в пункте 2 статьи 10, и "необходимо в демократическом обществе" для достижения таких целей. Суд счел, что в настоящем деле вопросы соблюдения закона и наличия законной цели не могут быть отделены от вопроса о том, являлось ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе" (пункт 23 постановления).

Европейский Суд обратил внимание на следующее: из решения суда апелляционной инстанции по делу заявителя следовало, что он был привлечен к ответственности за один из своих постов. Оспариваемый пост просто содержал информацию о сроках и месте проведения собрания в связи с темой, обсуждаемой в разделе форума на сайте. Поскольку внутреннее законодательство само по себе придавало значение различию между "информированием" и "проведением кампании", Суд не убедился в том, что внутригосударственные суды пришли к выводу, что простое указание даты, времени и места можно обоснованно считать "проведением кампании" (пункт 25 постановления).

Однако даже если предположить - пост заявителя в сети "Интернет" действительно призывал людей принять участие в конкретном публичном мероприятии и, следовательно, представлял собой уведомление о "проведении кампании" со стороны "организатора" мероприятия по смыслу и в нарушение действовавшей на тот момент статьи 10 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" <7>, то Суд установил, что привлечение заявителя к административной ответственности нарушило его право на свободу выражения мнения по следующим причинам.

--------------------------------

<7> В период рассматриваемых событий статья 10 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" предусматривала, что после получения уведомления о публичном мероприятии организатор мероприятия или другие лица могут провести кампанию перед мероприятием, такую как информирование других о месте, времени цели или других аспектах, относящихся к подготовке и проведению предстоящего мероприятия, и призыв к гражданам принять участие в нем.

Суд отметил: ни власти, ни внутригосударственные суды в данном деле не упомянули каких-либо законных целей, преследуемых властями при осуждении заявителя. В частности, не было заявлено, что рассматриваемое публичное мероприятие представляло собой риск для общественной безопасности или могло привести к нарушению общественного порядка или преступлению. Нет никаких указаний на то, насколько важны были цели защиты национальной безопасности, здоровья или нравственности (пункт 27 постановления).

Что касается законной цели (целей), преследуемой запретом на проведение кампании до утверждения властями публичного мероприятия, то Суд, сославшись на свою практику, постановил следующее:

"... цель правил, регулирующих публичные мероприятия, и, в частности, процедуры уведомления и утверждения, состоит в том, чтобы позволить органам власти принять все необходимые меры для обеспечения безопасности как присутствующих на публичном мероприятии, так и других лиц... В свою очередь, запрет на проведение кампании до согласования публичного мероприятия с компетентными органами направлен на то, чтобы граждане не были введены в заблуждение призывами к участию в публичном мероприятии, место и время проведения которого еще окончательно не определены... Учитывая, что и порядок уведомления о проведении публичных мероприятий, и запрет на проведение кампании до того, как процедура успешно завершена, очевидно, направлены на защиту прав других лиц, Суд допускает, что такие процедуры и правила также преследуют законную цель защиты прав других лиц" (пункт 28 постановления).

Суд счел, что нарушение процедуры организации публичных мероприятий (в связи с преждевременным проведением кампании перед мероприятием в данном деле) вряд ли привело к какому-либо вмешательству в права других лиц. Суд также отметил - внутригосударственные суды не приняли во внимание условия обсуждения на форуме сайта, посвященного различным вопросам, касающимся автомобилей, общего контекста темы форума и связанных с ним разговоров, их содержания, или участия заявителя в этом обсуждении, которое, как представляется, привело к предложению выразить протест посредством публичного мероприятия перед консульством Южной Кореи. За этим первоначальным предложением последовало официальное предложение на следующий день, когда местные власти были уведомлены о предполагаемом публичном мероприятии (пункт 30 постановления).

Суд также подчеркнул следующее - отсутствовали какие-либо основания полагать, что рассматриваемое мероприятие, хотя о нем еще не было подано уведомление и, тем более, оно не утверждено компетентным местным органом власти, не будет мирным. Действительно, рассматриваемый пост в сети "Интернет" не содержал призывов к совершению насильственных, хулиганских или иных незаконных действий во время любого публичного мероприятия. Кроме того, Суд отметил: в утверждении рассматриваемого публичного мероприятия впоследствии было отказано по формальным основаниям, а не потому, что оно представляло риск нарушения общественного порядка или преступления, или представляло риск для общественной безопасности или прав других лиц (пункт 31 постановления).

Судом установлено - заявитель разместил свои сообщения (в том числе те, за которые он впоследствии был привлечен к ответственности) в контексте обсуждения новостной статьи, касающейся уголовного дела в Южной Корее и связанных с ним политических и правовых вопросов. <8> У Суда не было оснований сомневаться в том, что данная тема являлась предметом общественного интереса и комментарии заявителя способствовали политическим дебатам, которые в данном деле привели к появлению идеи выразить свое отношение к происходящему посредством публичной демонстрации. В связи с этим Суд напомнил, - в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции имеется немного возможностей для ограничения политических высказываний или выражения мнений по вопросам, представляющим общественный интерес, и для обоснования таких ограничений требуются веские основания. Суд также упомянул о важности того, чтобы органы государственной власти проявляли определенную степень толерантности по отношению к мирным незаконным собраниям (пункт 32 постановления).

--------------------------------

<8> Осуждение в Южной Кореи одного из граждан указанного государства к четырем годам лишения свободы за хранение четырнадцати файлов MP3, содержащих музыку, например, гимны и марши Северной Кореи.

Отсюда, по мнению Суда, следовало, что единственной фактической целью преследования заявителя в настоящем деле был выбор наказания за незаконное поведение. Принимая во внимание, что нарушение процедуры организации публичных мероприятий не создавало реального риска общественных беспорядков или преступлений и не имело возможности привести, а также фактически не привело к вредным последствиям для общественной безопасности или прав других лиц, этой причины было недостаточно, чтобы обосновать осуждение заявителя за призыв людей участвовать в мероприятии по актуальной проблеме, представляющей общественный интерес. При таких обстоятельствах Суд резюмировал: вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения не было "необходимым в демократическом обществе" (пункт 32 постановления).

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобам N 10780/07 и 54004/07 "Ачилов и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 9 июня 2020 года), которым установлено нарушение статьи 10 Конвенции в связи с незаконным содержанием под стражей одного из заявителей (более подробная информация об указанном деле изложена ниже).

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобам N 10252/10 "Басок против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 24 марта 2020 года), которым установлено нарушение статьи 10 Конвенции в связи с необоснованным применением государственным служащим силы в отношении заявителя, пытавшегося собрать и распространить информацию о предположительно незаконном поведении указанного служащего (более подробная информация об указанном деле изложена ниже).