Демонстрация 10 августа 2007 года

Поскольку А. жаловался на прекращение демонстрации, Суд, во-первых, отметил, что он не может оценить действительность оснований, предоставленных мэром при возражении против демонстрации. В ходе внутреннего разбирательства было кратко упомянуто - демонстранты оказались на дороге, препятствуя движению и работам по реконструкции в непосредственной близости от здания. Однако Суд не убедился в том, что все соответствующие факты были надлежащим образом установлены в ходе различных процедур внутригосударственного разбирательства и подвергнуты тщательной оценке, чтобы установить, было ли прекращение демонстрации (или участия заявителя в ней) "необходимо в демократическом обществе", в частности, в силу любых уважительных причин, выходящих за рамки простой незаконности демонстрации, например, в целях защиты "прав других лиц" и "общественной безопасности". Суды не привели никаких причин, которые были бы уместными и достаточными для обоснования "вмешательства". Например, не было выяснено, нарушала ли демонстрация, и если да, то каким образом и в какой степени, обычную жизнь. Суд пришел к выводу, что в этой связи было допущено нарушение статьи 11 Конвенции в отношении А. (пункт 114 постановления).

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 58954/09 "Оботе против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 25 февраля 2020 года), которым установлено нарушение статьи 11 Конвенции в связи с прекращением флешмоба <11> сотрудниками правоохранительных органов.

--------------------------------

<11> Согласно Руководящим принципам о свободе мирных собраний (второе издание), подготовленным в 2010 году Группой экспертов ОБСЕ/БДИПЧ о свободе собраний, а также Европейской комиссией за демократию через право (Венецианская комиссия), "флешмоб возникает, когда группа людей собирается на территории в течение короткого времени, выполняет какую-либо форму действия, а затем расходится. Хотя эти мероприятия планируются и организуются заранее, в них не участвует какая-либо официальная организация или группа. Их планирование может происходить при помощи современных технологий (включая переписку сообщениями и в Твиттере). Суть флешмобов заключается в эффекте неожиданности, который мог бы быть испорчен предварительным уведомлением" (URL: https://www.osce.org/odihr/73405?download=true). Кембриджский словарь определяет понятие "флешмоб" как "группу людей, которые договариваются собраться вместе по электронной почте или по мобильному телефону, сделать что-то смешное или глупое и разойтись" (см. пункт 6 постановления Европейского Суда).

URL: https://dictionary.cambridge.org/dictionary/english/flashmob.

Заявитель жаловался, что прекращение властями флешмоба и преследование его за совершение административного правонарушения нарушило его право на свободу собраний, как это предусмотрено статьей 11 Конвенции. Заявитель утверждал - административное разбирательство против него, которое повлекло назначение ему штрафа, представляло собой чрезмерное вмешательство в его право на свободу собраний. Национальные суды не смогли тщательно расследовать соразмерность вмешательства и его связь с какими-либо целями, направленными на защиту общественных интересов.

Европейский Суд неизменно рассматривал понятие "собрание" в качестве самостоятельного принципа. Учитывая формат собрания, который заявитель назвал флешмобом, Суд решил, что оно подпадало под понятие "мирное собрание", содержащееся в статье 11 Конвенции. Заявитель намеревался принять участие в этом собрании и никогда не отрицал этого; даже если он не считал его "публичным мероприятием" или "одиночным пикетированием", требующими уведомления в соответствии с применимым национальным законодательством, он осуществлял свое право на свободу собраний согласно статье 11 Конвенции. По мнению Суда, разгон собрания и последующие санкции являлись "ограничением" по смыслу пункта 2 статьи 11 и, таким образом, вмешательством в его право на свободу мирных собраний, охраняемое пунктом 1 указанной статьи. Таким образом, Суду оставалось лишь убедиться в том, было ли такое вмешательство "предусмотрено законом", преследовало одну или более законных целей согласно пункту 2 статьи 11 Конвенции, и было ли оно "необходимым в демократическом обществе" для достижения соответствующей цели или целей (пункт 35 постановления).

Как усматривалось из текста постановления (пункт 37), основное противоречие между сторонами заключалось в том, был ли применим Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" к собранию в форме флешмоба. Независимо от того, подпадает ли собрание в форме флешмоба под действие Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", Европейский Суд по правам человека должен был установить, было ли соблюдено право заявителя на мирные собрания. С учетом приведенных ниже выводов отсутствовала необходимость решать, было ли вмешательство в право заявителя на свободу собраний "предусмотрено законом" или преследовало одну или несколько законных целей. Суд сосредоточился на определении того, было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе".

Исследуя вопрос о целесообразности оспариваемого вмешательства в право на свободу собраний в данном деле, Суд рассмотрел, были ли меры, принятые против заявителя, соразмерны законной цели, на которую ссылались власти, а именно "предотвращение беспорядков", и были ли причины, приведенные национальными властями для их оправдания, "уместными и достаточными". При этом он также оценил, отвечают ли эти меры насущной социальной потребности (пункт 40 постановления).

Суд напомнил: "во многих случаях незаконная ситуация, такая как проведение демонстрации без предварительного разрешения, не обязательно оправдывает вмешательство в право лица на свободу собраний. В то время как правила, регулирующие публичные собрания, такие как система предварительного извещения о таковых, являются важными для беспрепятственного проведения общественных демонстраций, так как они позволяют властям свести к минимуму перебои в работе транспорта и принять прочие меры безопасности, их принудительное исполнение не может являться самоцелью. В частности, когда демонстранты не производят насильственных актов, важно, чтобы государственные органы демонстрировали определенную степень толерантности по отношению к мирным собраниям, если свобода собраний, гарантированная статьей 11 Конвенции, не будет лишена своего истинного смысла" (пункт 41 постановления).

Для Европейского Суда примечательно было то, что ничто в действиях заявителя и других участников флешмоба не могло быть описано как подстрекательство к насилию или отказ от демократических принципов. Они не делали ничего, что могло бы вызвать беспорядок или нарушение нормальной жизни. Действительно, 7 человек, стоящие в тишине с заклеенными скотчем ртами с чистыми листами бумаги в руках, вряд ли представляли угрозу общественному порядку. Таким образом, по мнению Европейского Суда, внутригосударственные органы власти не проявили необходимой степени терпимости к мирному собранию, по-видимому, игнорируя то, что Европейский Суд ранее подчеркивал во многих делах: обеспечение исполнения правил, регулирующих проведение публичных собраний, не должно становиться самоцелью (пункт 42 постановления).

Признав заявителя виновным в совершении административного правонарушения согласно части 2 статьи 20.2 КоАП РФ, суд не оценил уровень нарушения, вызванного собранием, если таковое было. Суд просто отметил, - заявитель не выполнил требование о предварительном уведомлении в отношении мероприятия, не являвшегося одиночным пикетированием. Европейский Суд по правам человека повторил, что принцип пропорциональности предусматривает необходимость соблюдения баланса между целями, перечисленными в пункте 2 статьи 11 Конвенции, с одной стороны, и интересами свободного выражения мнений посредством слова, жеста или даже молчания лицами, собранными на улицах или в иных общественных местах, с другой стороны. Суд отметил, что национальные судебные органы в ходе судебного разбирательства не стремились к достижению этого баланса, придавая больший вес формальной стороне незаконности предполагаемого пикетирования (пункт 43 постановления).

Суд также обратил внимание, что правонарушение, указанное в части 2 статьи 20.2 КоАП РФ, следовало классифицировать как "уголовное", принимая во внимание общую характеристику правонарушения, и с учетом того, что цель санкции имеет карательный и сдерживающий характер (все это, по мнению Суда, является характеристикой уголовной сферы). Соответственно, заявитель подвергся наложению санкций, которые, хотя и были классифицированы как административные в соответствии с национальным законодательством, но являлись "уголовными" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции. Однако мирная демонстрация в принципе не должна подвергаться угрозе уголовного наказания и, в частности, лишения свободы. В случаях, когда санкции, примененные к демонстранту, носят уголовный характер, они требуют особого обоснования. Свобода принимать участие в мирном собрании имеет такое значение, что человек не может быть подвергнут наказанию - даже в виде его нижнего предела - за участие в демонстрации, которая не была запрещена, до тех пор, пока это лицо не совершает никаких предосудительных действий (пункт 44 постановления).

Европейский Суд не смог прийти к выводу о том, что право заявителя на свободу мирных собраний, охраняемое Конвенцией, перевешивалось любыми интересами государства-ответчика в ограничении осуществления этой свободы с целью предотвращения беспорядков. Основания, на которые ссылалось государство-ответчик, не соответствовали насущной социальной потребности. Даже если предположить, что они имели отношение к делу, их было недостаточно для того, чтобы показать, что вмешательство, в отношении которого подана жалоба, являлось "необходимым в демократическом обществе". Несмотря на пределы усмотрения национальных властей, Суд счел, что не было никакого разумного пропорционального соотношения между ограничениями права заявителей на свободу собраний и любой преследуемой законом целью (пункт 45 постановления).

В Верховный Суд Российской Федерации поступили неофициальные переводы постановлений Европейского Суда по правам человека по жалобам N 4505/08 "Сокирянская и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 23 июня 2020 года) и N 31333/07 "Дубровина и другие против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 25 февраля 2020 года), которыми установлены нарушения статьи 11 Конвенции вследствие прекращения по инициативе сотрудников правоохранительных органов публичного мероприятия и административного задержания ряда заявителей.