практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 72051/17 "Корнеева против Российской Федерации" (вынесено 8 октября 2019 года и вступило в силу 24 февраля 2020 года), которым установлены нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с административным доставлением заявительницы в отделение полиции и ее задержанием, статьи 6 Конвенции из-за несоблюдения права заявительницы на беспристрастное судебное разбирательство по делу об административном правонарушении, статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции ввиду нарушения запрета не привлекаться дважды к ответственности за одно и то же административное правонарушение.

Заявительница жаловалась, что процедуры административного доставления и административного задержания, примененные к ней, нарушали пункт 1 статьи 5 Конвенции.

Суд обратил внимание на то, что использование процедуры доставления являлось законным согласно российскому законодательству, а именно - части 1 статьи 27.2 КоАП РФ, когда невозможно составить протокол об административном правонарушении на месте, где было выявлено такое правонарушение. Ни один из документов, составленных на национальном уровне (например, протокол о доставлении, рапорты полицейских, протокол об административном правонарушении и судебные постановления), по мнению Суда, не пояснял фактические и правовые элементы, которые могли бы обосновать, почему протокол о совершении правонарушения не мог быть составлен на месте. Замечания властей в Суде не пролили свет на эти моменты, кроме упоминания того, что на месте проведения митинга было "много других участников" или ссылки на активное поведение заявителя во время митинга. Отсутствовали основания сомневаться в мирном поведении заявительницы. Кроме того, в протоколе о доставлении не упоминалась какая-либо доказуемая установленная законом цель, которая могла бы оправдать на основании российского законодательства обращение к процедуре административного доставления лица (пункт 34 постановления).

Что касается использования процедуры задержания после доставления заявительницы в отделение полиции, Суд отметил - цель составления протокола об административном правонарушении более не оправдывала (с учетом российского законодательства) продолжающееся лишение свободы, как только эта цель была достигнута. Относительно цели "своевременного и правильного рассмотрения дела", упоминаемой в протоколе задержания, то оставался неизменным факт того, что КоАП РФ требовал, чтобы данная мера была обоснована ссылкой на "исключительные" обстоятельства. На национальном уровне или, по крайней мере, в Суде такие обстоятельства не были приведены. Ничто не говорило о существовании риска того, что заявительница будет повторно оскорблять, подделывать доказательства, влиять на свидетелей или скрываться от правосудия. Это стало бы аргументом в пользу продолжения содержания ее под стражей. Даже если эти соображения могли считаться "исключительным случаем", упомянутым в части 1 статьи 27.3 КоАП РФ, в качестве обоснования для избежания чрезмерного и произвольного обращения к процедуре административного задержания, то в материалах дела не содержалось ничего, что привело бы Суд к выводу: такие соображения были обдуманными и оправдывали лишение заявителя свободы после 22:00 12 июня 2017 года до ее освобождения примерно в 20:00 13 июня 2017 года (пункт 35 постановления).

Заявительница жаловалась на нарушение статьи 6 Конвенции ввиду отсутствия стороны обвинения на судебных слушаниях.

Что касается требования объективной беспристрастности, Суд указал следующее - ранее он рассматривал этот вопрос и обнаружил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции по причине отсутствия стороны обвинения в процессе при рассмотрении дела об административном правонарушении. Суд отметил, что фактические и правовые обстоятельства настоящего дела и дела Карелина являются схожими. Замечания сторон в данном деле не содержали оснований для отклонения Суда от аргументации, приведенной в вынесенных им ранее постановлениях. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении требования к объективной беспристрастности (пункт 42 постановления).

Заявительница утверждала, что признание ее виновной в двух правонарушениях являлось нарушением пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

Суд повторил - гарантии, предусмотренные пунктом 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, вступают в действие в отношении нового или еще одного судебного преследования, если предыдущий оправдательный или обвинительный приговор уже вступил в законную силу (пункт 48 постановления).

Задача статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, по мнению Суда, - предупредить проявление несправедливости, когда лицо привлекается к ответственности или наказывается дважды за одно и то же преступное деяние. Однако эта статья не запрещает правовые системы, в которых применяется "интегрированный" подход к рассматриваемому правонарушению и, в частности, подход, когда параллельно осуществляются этапы законодательного урегулирования правонарушения разными органами власти и для разных целей" (пункт 49 постановления).

Суд резюмировал, что статью 4 Протокола N 7 к Конвенции следует понимать как запрет на уголовное преследование, а равно и на судебное разбирательство в части, касающейся вторичного "правонарушения", если они вытекают из идентичных фактов или из фактов, которые являются, по сути, теми же самыми (пункт 55 постановления).

Государства, продолжил Суд, "должны иметь возможность на законных основаниях выбирать дополнительные законодательные меры в отношении поведения, оскорбительного для общества (например, несоблюдение правил дорожного движения или неуплата/уклонение от уплаты налогов), посредством различных процедур, составляющих единое целое для урегулирования различных аспектов рассматриваемой социальной проблемы, при условии, что суммарные законодательные меры не накладывают чрезмерное бремя на соответствующее лицо... В делах, касающихся вопроса согласно статье 4 Протокола N 7 к Конвенции, следует определить, предусматривает ли конкретная внутригосударственная мера, на которую подана жалоба, привлечением к ответственности за одно и то же преступление во вред подсудимому или, напротив, является ли это продуктом интегрированной системы, позволяющим урегулировать различные аспекты правонарушения предсказуемым и пропорциональным образом, составляющим единое целое, так что соответствующее лицо не страдает от несправедливости..." (пункт 56 постановления).

Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции, подчеркнул Суд, "не исключает проведение двойного судебного разбирательства, при условии выполнения определенных условий. В частности, для того чтобы Суд убедился в том, что отсутствует дублирование судебного разбирательства или наказания, как предписано статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции, государство-ответчик должно продемонстрировать убедительным образом следующее - оба судопроизводства, о которых идет речь, "достаточно тесно связаны между собой по существу и по времени". Другими словами, необходимо доказать, что они объединены интегрированным образом и составляют единое целое. Это подразумевает не только то, что преследуемые цели и используемые средства для их достижения должны, по сути, дополнять друг друга и быть связанными во времени, но и возможные последствия организации правовой оценки рассматриваемого поведения, таким образом, должны быть предсказуемыми и пропорциональными для затрагиваемых лиц... Что касается условий, подлежащих выполнению для того, чтобы двойное уголовное и административное производства считались достаточно связанными по существу и по времени и, таким образом, сопоставимыми со [статьей] 4 Протокола N 7 к Конвенции, к существенным факторам для определения наличия достаточно тесной связи по существу разбирательства относятся ответы на следующие вопросы:

- преследуют ли различные судебные разбирательства дополняющие друг друга цели и, таким образом, рассматривают, не только отвлеченно, но также и фактически, различные аспекты соответствующего социального поведения;

- являлись ли двойные судебные разбирательства прогнозируемым последствием (как по закону, так и на практике) такого же оспариваемого поведения (idem);

- проводились ли соответствующие раунды судебных разбирательств таким образом, чтобы максимально возможно избежать дублирования в сборе, а также в оценке доказательств (в особенности посредством надлежащего взаимодействия между различными компетентными органами) с целью обеспечить, чтобы установленные факты в ходе одного раунда использовались также в другом раунде;

- и, самое главное, было ли наказание, наложенное в ходе судопроизводства, которое закончилось первым, принято во внимание в ходе последующего судопроизводства, чтобы соответствующее лицо в конце концов не понесло чрезмерного бремени; этот последний риск наименее вероятен, когда действует механизм взаимозачета, обеспечивающий пропорциональность общей суммы наложенных наказаний" (пункт 57 постановления).

В первую очередь Суд обратил внимание на то, что согласно КоАП РФ никто не может нести административную ответственность дважды за одно и то же административное правонарушение. Производство по делу об административном правонарушении в соответствии с КоАП РФ не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при отсутствии состава административного правонарушения или при наличии постановления о назначении административного наказания, либо постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении по одному и тому же факту совершения противоправных действий лицом, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном той же статьей КоАП РФ.

Суд принял во внимание позицию, занятую Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в июне 2018 года <6>, касающуюся двойных обвинений, выдвинутых согласно части 5 статьи 20.2 и части 1 статьи 19.3 КоАП РФ против участников демонстрации ввиду участия в публичном мероприятии и невыполнения распоряжения полиции прекратить такое участие (и разойтись). Основываясь на правиле lex specialis, Верховный Суд Российской Федерации указал, что в данном специальном контексте только привлечение к ответственности в соответствии с частью 5 статьи 20.2 было бы законным согласно российскому законодательству. Пленум Верховного Суда Российской Федерации, как отметил Европейский Суд, не полагался на принцип ne bis in idem в этой связи. Однако, по крайней мере, в одном из решений суд использовал вышеуказанное постановление Пленума, а также упомянул положение КоАП РФ, касающееся запрета на дублирование судебного преследования (пункт 60 постановления).

--------------------------------

<6> Согласно пункту 33 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2018 года N 28 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел и дел об административных правонарушениях, связанных с применением законодательства о публичных мероприятиях" "[у]частником публичного мероприятия для целей статьи 20.2 КоАП РФ является гражданин, в том числе член политической партии, член или участник другого общественного, религиозного объединения, добровольно участвующий в таком мероприятии и реализующий права, предусмотренные частью 2 статьи 6 Закона о публичных мероприятиях, например, участвующий в обсуждении и принятии решений, использующий различную символику и иные средства публичного выражения коллективного или индивидуального мнения.

Судам следует иметь в виду, что нарушение участником мирного публичного мероприятия установленного порядка проведения публичного мероприятия, влекущее административную ответственность по части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, может иметь место только в случае невыполнения (нарушения) участником публичного мероприятия обязанностей (запретов), установленных частями 3, 4 статьи 6 Закона о публичных мероприятиях.

К числу таких обязанностей относится, в частности, необходимость выполнения всех законных требований сотрудников органов внутренних дел, военнослужащих и сотрудников войск национальной гвардии Российской Федерации. Невыполнение участником публичного мероприятия законных требований или распоряжений указанных представителей власти, а также воспрепятствование исполнению ими служебных обязанностей, связанных с обеспечением общественного порядка, безопасности граждан и соблюдением законности при проведении публичного мероприятия, подлежит квалификации по части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, которая в данном случае является специальной по отношению к части 1 статьи 19.3 КоАП РФ.

Сокрытие участниками публичного мероприятия своего лица (его части), в том числе путем использования масок, средств маскировки, иных предметов, может составлять объективную сторону состава административного правонарушения, ответственность за которое установлена частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ, в том случае, если данные предметы используются именно в целях затруднения определения их личностей.

Для установления наличия такой цели судьям следует учитывать используемые способы и средства маскировки, реагирование участников публичного мероприятия на замечания уполномоченных лиц и наступившие последствия (в том числе с точки зрения обеспечения безопасности и общественного порядка). При этом обстоятельства, на основании которых судья пришел к выводу о наличии у участника публичного мероприятия указанной выше цели, должны быть отражены в постановлении по делу об административном правонарушении".

Что касается существа дела, Суд повторил: "пункт 1 статьи 4 Протокола N 7 следует понимать как запрет на уголовное преследование, а равно и на судебное разбирательство в части, касающейся вторичного "правонарушения", если они вытекают из идентичных фактов или из фактов, которые являются, по сути, теми же самыми... Суд также постановил, что подход, когда подчеркиваются правовые характеристики двух правонарушений, накладывает чрезмерные ограничения на права соответствующего лица и противодействует гарантии, предусмотренной пунктом 1 статьи 4 Протокола N 7... Следовательно, нельзя принять довод [в]ластей... о том, что дублирование судопроизводства в настоящем деле оправдано различными типами или областями защиты в отношении каждого правонарушения... Важно то, что имеется дублирование фактов, составляющих основу для судебного преследования заявительницы во втором раунде судебного разбирательства, и фактов, которые в целом являлись аналогичными и рассматривались в первом раунде судопроизводства". Суд отметил - в каждом раунде судопроизводства заявительницу обвиняли в участии в незаконном митинге, а именно: (i) в отказе выполнять распоряжение сотрудника полиции о прекращении участия в митинге (часть 1 статьи 19.3 КоАП РФ) и (ii) в неисполнении ее обязанности согласно Закону о публичных мероприятиях соблюдать распоряжения полиции, в настоящем деле - распоряжение прекратить ее участие в мероприятии (часть 5 статьи 20.2 КоАП РФ в совокупности со статьей 6(3) Закона о публичных мероприятиях). Как подтверждено Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, такие обвинения являются взаимосвязанными и приводят к выводу, на основе российского законодательства, что допустимо только обвинение в соответствии с частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ (пункт 62 постановления).

Учитывая собственную прецедентную практику в отношении пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, Суд заключил: заявительница была "привлечена к суду или наказана вновь", как только было вынесено окончательное постановление по одному из двух дел, в данном случае - как только было вынесено вступившее в законную силу решение в отношении фактов, которые, по существу, являлись аналогичными тем, которые лежали в основе первого судебного разбирательства. Поэтому заявительница была привлечена к ответственности и наказана дважды за одно и то же "правонарушение".