Практика Европейского Суда по правам человека в отношении Российской Федерации

Лица, содержащиеся под стражей, находятся в особо уязвимом положении и власти несут ответственность за обращение с ними. Установив, что Конвенция требует от государства охраны здоровья и физического благополучия лиц, лишенных свободы, например, путем предоставления им необходимой медицинской помощи..., Европейский Суд полагает, что в случаях, когда заключенный умирает в результате проблем со здоровьем, государство должно представить объяснение относительно причин его смерти и назначенного до его или ее смерти лечения (пункт 69 постановления от 3 февраля 2011 года по делу "Геппа против Российской Федерации").

В качестве общего правила, один лишь факт смерти лица в местах лишения свободы при подозрительных обстоятельствах уже порождает вопрос о том, исполнило ли государство свое обязательство по обеспечению права на жизнь этого лица (пункт 70 постановления от 3 февраля 2011 года по делу "Геппа против Российской Федерации").

Конвенция требует от государства-участника защищать психическое и физическое здоровье лиц, находящихся в условиях лишения свободы, например, принимая соответствующие меры для защиты их жизни и оказывая им необходимую медицинскую помощь. Европейский Суд напоминает, что, если рассматриваемые события относятся полностью или в большей части к исключительной компетенции властей, как в случаях с заключенными, находящимися под стражей под контролем властей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных заключенными во время содержания под стражей, или смерти, произошедшей во время нахождения под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представления удовлетворительного и убедительного объяснения (пункт 44 постановления от 10 апреля 2012 года по делу "Щебетов против Российской Федерации").

Как было установлено Судом, для того чтобы возникло позитивное обязательство, должно быть установлено, что в соответствующий период власти знали или должны были знать о существовании реальной и непосредственной угрозы для жизни определенного лица со стороны третьих лиц или его самого и, зная об этом, не приняли никаких мер в рамках своих полномочий, принятия которых, по здравому рассуждению, от них можно было бы ожидать в целях предотвращения такой опасности... Тем не менее даже в тех случаях, когда не было установлено, что власти знали или должны были знать о такой опасности, существуют определенные основные меры предосторожности, которые должны применять сотрудники милиции и пенитенциарных учреждений в целях сведения к минимуму любого потенциального риска здоровью и благополучию задержанного лица (пункт 48 постановления от 18 июня 2015 года по делу "Фанзиева против Российской Федерации").

[П]ри получении достоверной информации, указывающей на реальную и непосредственную угрозу жизни [находящегося в местах принудительного содержания] человека, данное обязательство требует принятия срочных и соответствующих мер со стороны правоохранительных органов. Принятые меры могли включать в себя:

- немедленное обследование здания больницы,

- использование экспертных методик, направленных на обнаружение следов нахождения там пропавшего человека и жестокого обращения с ним,

- установление и допрос причастных сотрудников и военнослужащих,

- а также сбор других свидетельств, которые могут со временем стать недоступными, например, записи камер наблюдения. Перечисленные меры должны были быть приняты немедленно после получения властями информации о том, что человека видели в подобных угрожающих жизни обстоятельствах (пункт 100 постановления от 18 сентября 2014 года по делу "Макаева против Российской Федерации").

Так же, как и содержащиеся под стражей лица, лица, проходящие военную службу, находятся полностью в руках государства, и любые события, к которым причастны вооруженные силы, полностью либо по большей части находятся в исключительной компетенции властей. Таким образом, государство несет ответственность за любые травмы или случаи со смертельным исходом, имеющие место на военной службе (пункт 121 постановления от 19 декабря 2013 года по делу "Марина Алексеева против Российской Федерации").

Европейский Суд придерживается мнения, что лицо не может воспользоваться своим правом отказаться от медицинского лечения осмысленным и разумным образом, если он не имеет достаточной информации о последствиях, которые может повлечь за собой отказ. При отсутствии таких знаний аргументированное решение о том, принять или отвергнуть лечение, невозможно (пункт 48 постановления от 14 февраля 2017 года по делу "Караханян (Karakhanyan) против Российской Федерации").