Выдворение заявителя за пределы Российской Федерации

Решение о выдворении заявителя из страны было равносильным "вмешательству" в его право на уважение семейной жизни, подчеркнул Суд (пункт 72 постановления).

Судом было установлено, что это вмешательство соответствовало закону, а именно - статье 18.8 КоАП РФ. Административное выдворение было дополнительным наказанием за нарушение миграционных правил. Заявитель был признан виновным в неисполнении распоряжения о выезде из страны после того, как тридцатипятилетний запрет на въезд был введен Федеральной службой безопасности на том основании, что он представлял угрозу национальной безопасности (пункт 73 постановления).

В этих обстоятельствах и в свете информации, представленной сторонами, Суд должен был принять во внимание производство по делу о наложении запрета на въезд заявителя, которое явилось предпосылкой для принятия решения о его выдворении за пределы Российской Федерации.

Европейский Суд обратил внимание на утверждения властей, что выдворение заявителя и запрет на въезд преследовали законную цель защиты общественной безопасности или порядка. Однако ни они, ни национальные суды не изложили оснований для обвинений служб безопасности в адрес заявителя (пункт 75 постановления).

Суд отметил, что даже если цель, преследуемая выдворением заявителя с российской территории, была законной, Суд не смог сделать вывод о том, что оспариваемое вмешательство было соразмерным и, следовательно, необходимым в демократическом обществе. Внутригосударственное разбирательство по поводу запрета на въезд было сосредоточено на вопросе о том, приняла ли Федеральная служба безопасности решение о нем в пределах своей компетенции. Никакой независимой проверки того, имел ли ее вывод действительно разумное основание, суд не проводил. Представляется, что критический аспект дела - смогла ли Федеральная служба безопасности продемонстрировать наличие конкретных фактов, послуживших основанием для ее оценки того, что заявитель представлял угрозу национальной безопасности, - не был, по мнению Суда, изучен содержательным образом. Национальные суды ограничились исключительно формальным рассмотрением решения о тридцатипятилетнем запрете на въезд заявителя в Российскую Федерацию (пункт 76 постановления).

Кроме того, продолжил Суд, ни в разбирательстве, касающемся запрета на въезд в Российскую Федерацию, ни в разбирательстве, касающемся административного выдворения заявителя, национальные суды должным образом не сбалансировали затрагиваемые интересы с учетом общих принципов, установленных Судом. В частности, суды не учли следующее:

(i) продолжительность пребывания заявителя в Российской Федерации;

(ii) прочность его профессиональных, социальных, культурных и семейных связей со страной;

(iii) трудности, которые возникли бы у него и его семьи после выдворения заявителя из Российской Федерации; а также наилучшие интересы

и (iv) благополучие его детей. Простая ссылка на возможность семьи заявителя последовать за ним или остаться в Российской Федерации и получать финансовую поддержку от него, находящегося за рубежом, явно недостаточна для обоснования серьезного вопроса, который был затронут (пункт 77 постановления).

В целом, согласно позиции Суда, в ходе этих двух судебных разбирательств не было убедительно установлено, что угроза, которую заявитель предположительно представлял для национальной безопасности, перевешивала тот факт, что он проживал в Российской Федерации в течение значительного периода времени в семье с гражданкой Российской Федерации, с которой у него было четверо детей, двое из которых родились в Российской Федерации. Это особенно актуально, учитывая, что во время своего пребывания в Российской Федерации заявитель не совершал никаких правонарушений (пункт 78 постановления). Соответственно, резюмировал Суд, имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с решением о выдворении заявителя из страны.