практика Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин

Дело "Организация "Промо-лекс" против Республики Молдова". Мнения Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин от 9 июля 2020 года. Сообщение N 106/2016 <64>.

--------------------------------

<64> Как усматривалось из текста Мнений, автор утверждал, что, не проявив должной осмотрительности в деле защиты В.С. от обнаруженной угрозы семейно-бытового насилия, государство-участник нарушило ее права по статье 2 (пп. "a", "c", "e" и "f"), рассматриваемой в совокупности со статьей 1 Конвенции (пункт 3.1 Мнений).

Вопрос, стоящий перед Комитетом, заключался в том, чтобы определить, проявляло ли государство-участник в рамках всей своей структуры, включая его органы власти, должностных лиц, учреждения, практику и законодательство, должную осмотрительность, рассматривало и расследовало ли оно надлежащим образом неоднократные жалобы В.С. на семейно-бытовое насилие и предоставляло ли ей эффективные услуги по правовой защите, консультированию и реабилитации. Комитет должен был определить, выполнило ли государство-участник свои позитивные обязательства в соответствии с Конвенцией по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин по защите В.С. от дискриминации, понимая семейно-бытовое насилие как одно из вопиющих и явных проявлений дискриминации в отношении женщин <65>.

--------------------------------

<65> Общая рекомендация N 19 (1992) о насилии в отношении женщин и Общая рекомендация N 35 (2017) о гендерном насилии в отношении женщин, дополняющая Общую рекомендацию N 19.

Правовые позиции Комитета: в соответствии с пунктами "a", "c", "e" и "f" статьи 2 Конвенции государство-участник обязано соблюдать принцип равенства мужчин и женщин, обеспечивать эффективную правовую защиту женщин и принимать все соответствующие меры для ликвидации дискриминации в отношении них, в том числе путем изменения или отмены не только действующих законов и постановлений, но и обычаев и практики, которые представляют собой дискриминацию в отношении женщин. Комитет вновь подтверждает, что эти обязательства возлагаются на все государственные органы <66>, включая сотрудников правоохранительных органов (пункт 7.3 Мнений).

--------------------------------

<66> Дело "Л.Р. против Республики Молдова" (CEDAW/C/66/D/58/2013), п. 13.6.

Отсутствие возможности незамедлительно предоставить защиту, в частности, в виде временных убежищ, может представлять собой нарушение обязательств государства-участника по пунктам "c" и "e" статьи 2 Конвенции <67> (пункт 7.12 Мнений).

--------------------------------

<67> Дело "В.К. против Болгарии", п. 9.13.

Гендерное насилие в отношении женщин, затрудняющее или сводящее на нет осуществление женщинами их прав человека и основных свобод в соответствии с общими нормами международного права или положениями конвенций о правах человека, является дискриминацией по смыслу статьи 1 Конвенции <68>. В рамках обязательства проявлять должную осмотрительность государства-участники должны разрабатывать и осуществлять различные меры по борьбе с гендерным насилием в отношении женщин, совершаемым негосударственными субъектами, включая принятие законов и создание учреждений и системы для борьбы с таким насилием, а также обеспечение их реальной эффективности и их поддержки со стороны всех государственных должностных лиц и органов, обеспечивающих надлежащее соблюдение законов. Если государство-участник не принимает всех надлежащих мер для предотвращения актов гендерного насилия в отношении женщин в тех случаях, когда его органы власти знают или должны знать о существовании риска такого насилия, или не проводит расследования, не привлекает к ответственности и не наказывает виновных и не возмещает ущерб жертвам и пострадавшим от таких действий, то оно тем самым дает молчаливое согласие на совершение актов гендерного насилия в отношении женщин или поощряет их. Такие пассивность и бездействие представляют собой нарушения прав человека <69> (пункт 7.15 Мнений).

--------------------------------

<68> Общая рекомендация N 19 и Общая рекомендация N 35 (2017) о гендерном насилии в отношении женщин, дополняющая Общую рекомендацию N 19.

<69> Общая рекомендация Комитета N 35, п. 24 2) "b".

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет отметил, что государство-участник приняло меры по обеспечению защиты от семейно-бытового насилия в соответствии с Законом о семейно-бытовом насилии, в котором предусматривается возможность вынесения судебных защитных предписаний, однако эти меры были приняты только после смерти В.С. Вместе с тем, несмотря на существование вышеупомянутого закона, неоднократные обращения В.С. в течение 2013 года в полицию с целью сообщить о физическом и психологическом насилии, совершаемом ее мужем, привели лишь к тому, что полиция вынесла С. устное предупреждение и провела с ним неофициальную беседу о его "неприемлемом поведении". В этой связи Комитет отметил, что ни один из этих фактов не был оспорен государством-участником (пункты 7.4 - 78.5 Мнений).

Комитет также указал: 9 января 2014 года, после звонка В.С., в котором она сообщила о жестоком обращении со стороны ее мужа, к ней домой были направлены сотрудники полиции. В результате ее муж был оштрафован за мелкое хулиганство, а В.С., опасавшаяся насилия со стороны мужа, решила переехать в соседний дом. Комитет подчеркнул - государство-участник не оспаривало это замечание и не указало, почему на тот момент полиция: a) не оценила в своевременном порядке серьезность ситуации с учетом предыдущих жалоб В.С., которые уже были зарегистрированы в "других протоколах о правонарушениях и инцидентах" Центральной полицейской инспекции Департамента полиции Кишинева, в целях эффективной защиты В.С., согласно соответствующему законодательству; и b) не рассматривала возможность обращения с просьбой о проведении расследования по заявлениям в отношении С. в соответствии с положениями Уголовного кодекса Республики Молдова, которые конкретно касаются преступлений, связанных с семейно-бытовым насилием, с учетом повторения актов насилия, совершаемых в отношении В.С. (пункт 7.6 Мнений).

Комитет далее отметил, что государство-участник также не объяснило, почему к тому времени для обеспечения В.С. непосредственной защитой ей не были предложены консультации, реабилитационные услуги, убежище или жилье или почему С. не были предоставлены поддержка и реабилитационные услуги в связи с его проблемой злоупотребления алкоголем (это предусмотрено законом государства-участника о борьбе с семейно-бытовым насилием). Комитет также принял к сведению утверждение автора о том, что полиция не приняла мер по защите В.С. и не проинформировала ее о ее праве самостоятельно возбудить разбирательство с целью получения в соответствии с Законом о семейно-бытовом насилии судебного защитного предписания. Комитет учел заявление автора о том, что в Законе не содержится четкого разъяснения процедуры получения защитных предписаний по просьбе жертвы или по инициативе полиции, социальных работников или прокуроров (пункт 7.7 Мнений).

Комитет принял к сведению утверждение государства-участника, что 10 января 2014 года в целях предотвращения агрессивных действий со стороны С. и контроля за его поведением он был поставлен на учет и были приняты индивидуальные профилактические меры. Вместе с тем Комитет отметил, что автор указывал - государство-участник не уточнило и не представило доказательств того, как эти индивидуальные меры осуществлялись на практике, а также каким образом они подлежали отслеживанию и реализовывались (пункт 7.8 Мнений).

Комитет учел - 19 января 2014 года С. совершил жестокое нападение на В.С., нанеся ей многочисленные удары по голове. В результате она осталась парализованной и с трудом могла говорить, а 16 сентября 2014 года скончалась от вызванных травмами осложнений. 20 января 2014 года С. был задержан, и 30 декабря 2015 года он был осужден за убийство своей жены и приговорен к восьми годам тюремного заключения. Комитет принял к сведению заявление государства-участника о том, что 31 января 2014 года Центральный районный суд Кишинева вынес в отношении В.С. судебное защитное предписание, посредством которого наложил на С. некоторые ограничения. Вместе с тем Комитет также учел заявление автора об отсутствии доказательств существования такого предписания, об отсутствии копии предписания в материалах уголовного дела С. и о том, что автор не смогла получить копию предписания, несмотря на соответствующие просьбы, и что, даже если предписание было все-таки вынесено, оно не послужило никакой практической цели с учетом того, что С. уже был арестован и оставался под стражей со дня своего ареста 20 января 2014 года (пункт 7.9 Мнений).

В данном случае соблюдение государством-участником своих обязательств по пунктам "a", "c", "e" и "f" статьи 2 Конвенции должно оцениваться с учетом степени должной осмотрительности и обращения внимания на гендерные аспекты при рассмотрении дела В.С. полицией, а также применяемых профилактических и защитных мер.

Комитет счел, что после того, как В.С., женщина-инвалид, сообщила о неоднократных случаях семейно-бытового насилия, в частности, после инцидента 9 января 2014 года, полиция уже должна была признать риск продолжения насилия в ее отношении. В своем представлении государство-участник само называет эти инциденты "актами семейно-бытового насилия". Комитет обратил внимание на следующее - признание этих актов таковыми требовало от полиции понимания того, что конкретно влечет за собой семейно-бытовое насилие и каковы ее (полиции) обязанности в соответствии с Законом о семейно-бытовом насилии с точки зрения риска дальнейшего насилия, и что сотрудники полиции должны быть обучены тому, как адекватно и комплексно реагировать на инциденты, связанные с семейно-бытовым насилием (пункт 7.11 Мнений).

Комитет далее отметил: после инцидента 9 января 2014 года С. был всего лишь наказан за мелкое хулиганство и что этот инцидент не был рассмотрен в рамках действующего соответствующего законодательства о предупреждении семейно-бытового насилия и борьбе с ним, свидетельствовал о том, что сотрудникам полиции недоставало компетенции, чтобы понять масштабы и тяжесть семейно-бытового насилия в отношении женщин и действовать соответствующим образом, предоставляя В.С. услуги по поддержке и реабилитации и информацию о возможности получения судебного защитного предписания (пункт 7.12 Мнений).

Комитет согласился с мнением автора о том, что единственное соответствующее уголовное разбирательство в отношении С. началось только в связи с нападением 19 января 2014 года, что государство-участник не приняло надлежащих мер для его предотвращения и что в конечном счете это нападение привело к смерти В.С., а также что последующее судебное преследование и тюремное заключение С. не исключали ответственности со стороны государства-участника (пункт 7.14 Мнений).

Высоко оценивая принятие государством-участником в 2018 году нового закона о борьбе с семейно-бытовым насилием и усилия, прилагаемые для решения проблемы семейно-бытового насилия, Комитет тем не менее счел, что в данных обстоятельствах эти меры не были реализованы в достаточной степени <70>. Реакция полиции на протяжении всего периода рассмотрения дела В.С. не способствовала предотвращению семейно-бытового насилия или защите от него. Кроме того, Комитет указал - конкретное законодательство государства-участника должно было бы осуществляться всеми государственными субъектами, включая сотрудников правоохранительных органов, которые связаны обязательствами государства-участника (пункт 7.16 Мнений).

--------------------------------

<70> См.: Межамериканская комиссия по правам человека, дело "Мария Да Пенья Майя Фернандис против Бразилии", дело N 12.051, доклад N 54/01 от 16 апреля 2001 года, п. 57 и дело "Джессика Ленахан (Гонсалес) и др. против Соединенных Штатов", дело N 12.626, доклад N 80/11 от 21 июля 2011 года, п. 161.

Выводы Комитета: представленные факты свидетельствовали о том, что то, каким образом власти государства-участника рассматривали дело В.С., представляло собой нарушение ее прав в соответствии со статьей 2 "a", "c", "e" и "f", рассматриваемой в совокупности со статьей 1 Конвенции.

Тексты приведенных документов, принятых договорными органами Организации Объединенных Наций, размещены по адресу: URL: http://www.ohchr.org/EN/HRBodies/Pages/TreatyBodies.aspx.

Неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека получен из аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

В текстах в основном сохранены стиль, пунктуация и орфография авторов перевода.