2.2.1

Утверждение гражданского мира и согласия, как следует из преамбулы Конституции, является одной из целей ее принятия. Значимость этих конституционных ценностей определяет их ключевое место среди ориентиров конституционного развития. Непременной предпосылкой достижения данной, поставленной конституционным законодателем, задачи является поддержание баланса между всеми конституционно признанными ценностями.

В целях поддержания надлежащего баланса конституционных ценностей ограничение основного права или свободы подлежит, согласно позиции Конституционного Суда, помимо прочего, восполнению через обретение эквивалентного блага, включая дополнительные законодательные гарантии, а также максимизацию определенного публичного блага, являющегося полезным в том числе и для ограничиваемого в праве лица. Так, например, "изъятие из подсудности суда с участием присяжных заседателей уголовных дел, по которым в качестве наиболее строгого вида наказания не могут быть назначены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, - при предоставлении несовершеннолетнему, обвиняемому в соответствующем преступлении, права на рассмотрение его дела коллегией из трех профессиональных судей в качестве дополнительной процессуальной гарантии законного, объективного, беспристрастного и справедливого разрешения дела - в данном случае не может расцениваться как ухудшающее положение несовершеннолетних и вводящее дискриминирующие их по сравнению с совершеннолетними лицами различия в обеспечении эффективной судебной защиты их конституционных прав" (Постановление от 20 мая 2014 года N 16-П).

Как неоднократно отмечалось Конституционным Судом, свобода усмотрения законодателя при выборе форм и механизмов правового регулирования, в особенности затрагивающих конституционные права, ограничивается защитой конституционных ценностей при условии соблюдения критерия соразмерности (постановления от 17 июня 2013 года N 13-П, от 5 марта 2013 года N 5-П). Так, федеральный законодатель, регулируя в пределах предоставленных ему Конституцией дискреционных полномочий право на осуществление предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, а также право частной собственности, обязан обеспечивать разумный баланс частных и публичных интересов в этой сфере и соблюдать требование о возможности ограничений прав и свобод человека и гражданина только соразмерно конституционно значимым целям (Постановление от 29 апреля 2020 года N 22-П).

Устанавливая баланс публичного и частного начал, Конституционный Суд формирует и развивает подходы к определению допустимых пределов ограничения прав. Согласно им при ограничении прав следует использовать лишь строго обусловленные конституционно одобряемыми целями меры, отвечающие требованиям соразмерности, необходимости и правовой определенности. При этом регулирование - с тем чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод в конкретной правоприменительной ситуации - должно содержать нормы, не допускающие расширительного толкования устанавливаемых ограничений и, следовательно, произвольного их применения (Постановление от 17 января 2019 года N 4-П).

Первоочередное внимание со стороны Конституционного Суда уделяется преодолению вызванного регулятивными дефектами (непосредственно нормотворческими; системно связанными с нормотворчеством правоприменительными) дисбаланса ценностей в тех сферах, где дефектное регулирование в наибольшей мере угрожает гражданскому миру и согласию.

Такова, в частности, проверка конституционности регламентации личных прав и свобод, включая свободу совести и вероисповедания. Свобода менять религию или убеждения, равно как свобода их исповедовать в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов, не ограничивается пространством частной жизни, но, указывает Конституционный Суд, претворяется в публичных формах. Названное обстоятельство обязывает государство, без утраты им светского характера, обеспечивать, нейтрально и беспристрастно, исповедание различных религий, верований и убеждений, непротиворечиво сочетая религиозную терпимость с поддержанием общественного порядка при отправлении религиозных обрядов, не допуская ни неоправданного вмешательства в деятельность религиозных организаций, ни клерикализации публичных институтов (Постановление от 5 декабря 2012 года N 30-П).

Другим направлением выступает установление баланса при проверке конституционности регламентации отдельных политических прав и свобод, в частности права на участие в управлении делами государства и местных территориальных сообществ путем выборов органов публичной власти. Согласно позиции Конституционного Суда незыблемость демократической основы российской государственности закрепляется правом граждан участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей (Постановление от 10 ноября 2017 года N 27-П), поэтому поддержание гражданского мира и согласия предполагает цивилизованные формы разрешения избирательных споров и в первую очередь установление такого регулирования, которым бы обеспечивалось эффективное действие судебных механизмов защиты избирательных прав (Постановление от 22 апреля 2013 года N 8-П), включая полноценную возможность оспаривания решений избирательных комиссий (Постановление от 20 января 2021 года N 2-П).

Устанавливая нарушенный баланс ценностей в регулировании проведения публичных мероприятий (собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирование), Конституционный Суд исходит из того, что публичные мероприятия затрагивают права и законные интересы широкого круга лиц, включая и тех, кто непосредственно в этих мероприятиях не участвует (постановления от 18 июня 2019 года N 24-П, от 10 февраля 2017 года N 2-П, от 13 мая 2014 года N 14-П и др.; Определение от 7 июля 2016 года N 1428-О). Суды обязаны учитывать, что проведение любого публичного мероприятия, как правило, сопряжено с известными неудобствами для не участвующих в нем граждан (ограничение пешеходного движения, создание помех работе транспорта, затруднение доступа к объектам социальной инфраструктуры и др.), которые, являясь неизбежными издержками свободы мирных собраний, сами по себе не могут расцениваться как порождающие реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, иным конституционно охраняемым ценностям (Постановление от 1 ноября 2019 года N 33-П).

Принципиальный подход к поддержанию надлежащего баланса в вопросах регулировании создания общественных объединений, включая политические партии, а также участия в их деятельности был обозначен Конституционным Судом еще в самом начале его нормоконтрольной деятельности, при оценке конституционности указов о роспуске Коммунистической партии Советского Союза и Коммунистической партии РСФСР, а также о распоряжении их имуществом (Постановление от 30 ноября 1992 года N 9-П). С одной стороны, признав недопустимость сращивания партийных структур с государственной властью, Конституционный Суд признал по этой причине соответствующим Конституции запрет деятельности структур КПСС от райкома и выше, как органов, в обход демократических процедур присвоивших себе полномочия государственной власти. С другой стороны, был признан неконституционным роспуск первичных партийных структур, образованных по территориальному принципу. В демократической государственности, подчеркнул Конституционный Суд, не может быть запрета на мировоззрение, отчего невозможен и запрет на объединение в организацию людей с теми или иными убеждениями, во всяком случае, до тех пор, пока преступность такого рода объединений не будет признана судом при соблюдении всех установленных законом процедур. Верховенство права, как было подчеркнуто в решении, несовместимо с ретроактивностью закона, поэтому никто не может быть наказан за действие, не считавшееся преступлением в момент его совершения (за исключением военных преступлений и преступлений против человечности). Исключая, таким образом, возможность установления конституционных правонарушений со стороны КПСС, этот подход предотвратил люстрационные преследования рядовых членов партии. В целом выраженная Конституционным Судом правовая позиция создала конституционно-правовые предпосылки для нормализации политической обстановки, позволив, в частности, возобновить легальную деятельность партий коммунистической ориентации.

Определяясь пониманием того, что сохранение исторически сложившегося государственного единства является фундаментальной предпосылкой гражданского мира и согласия, конституционно-контрольная практика по вопросам политических партий в значительной степени опирается на принцип защиты демократии, позволяющий установить надлежащий баланс конституционных ценностей.

В частности, отвечая на вопрос о допустимости создания политических партий на конфессиональной основе, Конституционный Суд отметил, что право на объединение, принадлежат к базовым конституционным ценностям, включает в себя право свободно создавать объединения для защиты своих интересов и свободу деятельности общественных объединений; кроме того, свобода создания и деятельности политических партий необходима для надлежащего функционирования представительной демократии и достижения гражданского согласия. Вместе с тем возможно ограничение права на объединение в политические партии в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (Постановление от 15 декабря 2004 года N 18-П). В демократическом и светском государстве религиозное объединение не может подменять политическую партию, оно надпартийно и неполитично, партия же в силу своей политической природы не может быть религиозной организацией, она надконфессиональна, внеконфессиональна; во всяком случае партия, исходя из своего политического предназначения, создается не для выражения и защиты тех или иных религиозных интересов, - в этих целях могут создаваться соответствующие общественные объединения в иных установленных законом организационно-правовых формах. Между тем вероятен риск того, что партии, созданные по национальному или религиозному признаку, будут преимущественно отстаивать интересы соответствующих национальных (этнических) или религиозных групп. В этих обстоятельствах конкуренция партий, образованных по национальному или религиозному признаку, которая особенно остро проявляется в предвыборной борьбе за голоса избирателей, вместо консолидации общества может привести к расслоению многонационального народа России, противопоставлению этнических и религиозных ценностей, возвеличению одних и принижению других и в конечном счете - к приданию доминирующего значения не общенациональным ценностям, а какой-либо этнической идеологии или религии. В этой связи конституционный принцип демократического и светского государства применительно к Российской Федерации как многонациональной и многоконфессиональной стране не допускает создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности.

Развивая данный подход, Конституционный Суд признал допустимым запрет создания и деятельности общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной, языковой и религиозной розни и вражды, в том числе посредством пропаганды соответствующего превосходства (Определение от 2 июля 2013 года N 1053-О).

Установление средствами конституционного нормоконтроля ценностного баланса, нарушенного коллизиями между ценностью индивидуальной автономии (реализуемой, в частности, посредством свободы слова) и другими конституционно значимыми ценностями, может быть охарактеризовано по следующим направлениям, отражающим тот или иной проблемный аспект свободы самовыражения.

Применительно к делам диффамационной группы, где ценности репутации, чести, доброго имени вступают в коллизию с ценностью свободы слова, в том числе неотъемлемой от демократического общества свободы политической дискуссии, необходимое равновесие, которое должно поддерживаться между ценностями чести и достоинства, с одной стороны, и свободы слова - с другой, следует, согласно подходу Конституционного Суда, обеспечивать путем отграничения оценочных утверждений от утверждений об имевших место фактах (Определение от 27 сентября 1995 года N 48-О). Адресуя эти ориентиры правоприменителям, Конституционный Суд в том числе учел толкование ЕСПЧ статьи 10 ЕКПЧ, а также положения Декларации Комитета министров Совета Европы "О свободе политической дискуссии", благодаря чему в национальном праве получил закрепление созвучный ранее выраженной позиции ЕСПЧ подход (постановление по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria), жалоба N 9815/82), десятилетие спустя детализованный в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О разрешении споров о защите чести, достоинства, деловой репутации" (2005 год). В дальнейшем, когда в поле внимания Конституционного Суда оказался другой аспект данной коллизии, устранение выявленного дисбаланса потребовало признания за заинтересованным лицом права требовать удаления порочащих сведений от администрации (владельца) сайта, даже если их распространитель неизвестен. В этой связи Конституционным Судом было подчеркнуто, что подобное действие, будучи способом защиты, не является тем не менее мерой ответственности (Постановление от 9 июля 2013 года N 18-П), что впоследствии было закреплено в действующем законодательстве (статья 152 ГК Российской Федерации).

Применительно к делам электоральной группы, где отмеченная коллизия проявляет себя в ситуативном противоречии между принципами равенства и свободных выборов (их обеспечению служат правила предвыборной агитации, включая в том числе ограничения при ее проведении), с одной стороны, и, с другой стороны, свободой слова, Конституционный Суд исходит при установлении должного баланса из системной взаимосвязи свободы выборов и свободы политической дискуссии (Постановление от 19 февраля 1998 года N 10-П), что созвучно обозначаемой ЕСПЧ позиции (в частности, в постановлении по делу "Боуман против Соединенного Королевства" (Bowman v. The United Kingdom), жалоба N 24839/94), признающей в том числе свободу усмотрения, которой обладают государства - участники Конвенции в целях преодоления ситуативных столкновений между этими взаимосвязанными ценностями.

Согласно неоднократно высказываемой Конституционным Судом позиции выборы можно считать свободными лишь при реальных гарантиях права на получение и распространение информации, а также свободы выражения мнений (Постановление от 14 ноября 2005 года N 10-П), в связи с чем уважение к конституционно защищаемым ценностям - право на свободные выборы, свободу слова и получения информации - обязывает законодателя избегать неравенства и несоразмерных ограничений. Регулируя предвыборную агитацию на основе принципа равенства, он обязан - в целях соблюдения конституционных прав и публично-правовых интересов - поддерживать баланс между принципами свободы слова и свободных выборов как взаимосвязанными конституционно защищаемыми ценностями (Постановление от 16 июня 2006 года N 7-П). В данном контексте обращается внимание, во-первых, на недопустимость расширительной трактовки режима предвыборной агитации применительно к деятельности СМИ по освещению хода выборов, а во-вторых, на роль саморегуляции - этических принципов, вырабатываемых непосредственно медийным сообществом (Постановление от 30 октября 2003 года N 15-П). Своим решением по жалобе на законодательно установленные ограничения присутствия представителей СМИ при проведении отдельных избирательных процедур Конституционный Суд распространил на оспариваемое регулирование ранее неоднократно высказываемую им позицию о том, что рациональная организация деятельности государственных органов в любом случае не может являться самодостаточным основанием умаления прав и свобод, подчеркнув, что этот подход должен распространяться также на организацию взаимодействия СМИ и избирательных комиссий в период предвыборной кампании - во избежание несоразмерных ограничений конституционных прав, обеспечиваемых в том числе свободой средств массовой информации (Определение от 7 июля 2016 года N 1358-О).

Применительно к делам, в центре проверяемого регулирования в которых была коллизия между свободой слова государственных служащих, с одной стороны, и такой конституционно значимой ценностью, как эффективное осуществление государственными органами своих полномочий (включая поддержание авторитета государственной власти), с другой стороны, восстановление нарушенного баланса осуществляется Конституционным Судом с опорой на критерии лояльности как "соблюдение определенных правил при публичном выражении своего мнения по вопросу, представляющему общественный интерес" и осмотрительности как "аргументированности оценки, основанной на реальных фактах либо обстоятельствах и учитывающей последствия обнародования соответствующей информации" (см., например, постановления от 28 февраля 2008 года N 3-П и от 30 июня 2011 года N 14-П; Определение от 22 декабря 2015 года N 3016-О). В частности, как было подчеркнуто Конституционным Судом, "привлечение судьи к дисциплинарной ответственности за критику судебных постановлений и поведения своих коллег, предпринятую внутри судейского сообщества, как за публичную критику, когда применение санкций аргументируется тем, что соответствующие действия получили или могут получить огласку, недопустимо, поскольку способствует консервации недостатков в сфере судопроизводства, противоречит сформулированным в законе целям судейского сообщества, приводит к нарушению конституционных и международно-правовых принципов публичности (гласности) судопроизводства, к не основанному на законе ограничению гражданских прав и свобод". Отметив, что, устанавливая правила поведения судей во взаимоотношениях с представителями СМИ, пункт 1 статьи 6 Кодекса судейской этики (как и аналогичные положения пункта 5 статьи 2 ранее действовавшего Кодекса чести судей) запрещает судьям публично, вне рамок профессиональной деятельности, подвергать сомнению постановления судов, вступившие в законную силу, и критиковать профессиональные действия своих коллег, Конституционный Суд обратил внимание на то, что корпоративные акты судейского сообщества, каковыми являются названные Кодексы, формулируя правила поведения судей, не могут исходить из расширительного истолкования составов дисциплинарных проступков, как они определены Законом о статусе судей (Постановление от 28 февраля 2008 года N 3-П).

Еще одно направление восстановления баланса представляет проверка конституционности ограничений частных интересов во имя публичного блага (вопросы налогов, интеллектуальной собственности и т.д.). Разрешая коллизии публичных и частных интересов (в частности, права собственности, прав на результаты интеллектуальной деятельности), в основе которых, как и во всех иных конституционных конфликтах, лежит нарушение ценностного баланса, Конституционный Суд учитывает, что частные интересы обладают публично-правовой значимостью, поскольку их должное соблюдение не только поддерживает конкурентную экономическую среду, но и способствует сохранению гражданского мира. Наряду с этим на собственнике (правообладателе) лежит обязанность соблюдать общеправовые принципы реализации прав и свобод, в частности добросовестность при их осуществлении и недопустимость злоупотребления ими (Постановление от 13 февраля 2018 года N 8-П).

Во всяком случае, оправданные публичные цели, которые преследует государство, не должны приводить к неправомерному ограничению свободы предпринимательской деятельности и препятствовать ее осуществлению. Исходя из этого принципиального положения, Конституционный Суд, в частности, признал неконституционным регулирование, не позволяющее определить критерии, исходя из которых на хозяйствующий субъект может быть возложена обязанность заключить с учреждением в области гидрометеорологии и мониторинга окружающей среды возмездный договор на оказание информационных услуг, связанных с получением прогнозов неблагоприятных метеорологических условий. Вместе с тем, как было подчеркнуто Конституционным Судом, соответствующий вывод не ставит под сомнение допустимость разумных и соразмерных публично-правовых требований, связанных с охраной атмосферного воздуха от вредного воздействия в виде выбросов загрязняющих веществ, не освобождает от исполнения конституционной обязанности сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам и, следовательно, от обязанностей по учету выбросов и принятию мер, направленных на их сокращение в периоды неблагоприятных метеорологических условий. Поэтому с хозяйствующих субъектов не снимается обязанность, действуя разумно и осмотрительно, получать такие прогнозы из имеющихся источников, в том числе на основе ранее заключенных с этой целью договоров (Постановление от 29 сентября 2021 года N 42-П).

Задача установления баланса ценностей, не будучи специфичной лишь для рассмотрения Конституционным Судом обращений частных лиц, решается и при рассмотрении конституционных споров с участием публичных субъектов - при проверке конституционности отдельных публично-правовых механизмов и процедур, применяемых в рамках системы разделения властей, федеративного устройства и взаимодействия органов государственной и муниципальной власти. При разрешении дел этой группы Конституционный Суд исходит из необходимости согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти, поскольку иное не отвечает предназначению государственной власти и ставит под угрозу стабильность конституционного строя Российской Федерации как демократического правового государства (Постановление от 11 декабря 1998 года N 28-П). В частности, рассмотрев вопрос о конституционности процедур установления границ между субъектами Российской Федерации, Конституционный Суд подчеркнул значимость достижения согласия между двумя субъектами федерации при установлении/определении границы между ними, в особенности с учетом длительности и сложности, присущих этому процессу, а также невозможности без проведения подобного разграничения закрепить границы сопредельных муниципальных образований соответствующих субъектов федерации. Создание затруднений в этом процессе разрушает баланс конституционно признанных интересов, препятствуя достижению гражданского мира (Постановление от 6 декабря 2018 года N 44-П).

Надлежащий баланс между социальными и экономическими интересами устанавливается Конституционным Судом с учетом конституционной характеристики Российской Федерации в качестве социального государства с социально ориентированной рыночной экономикой, что подразумевает, наряду с утверждением начал конкуренции и свободы экономической деятельности, создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (Постановление от 28 января 2020 года N 5-П и др.).

Использование в предпринимательской деятельности наемного труда предполагает соблюдение баланса конституционных прав и свобод всех участников трудовых отношений - как предпринимателей-работодателей, так и работников. Так, при установлении для отдельных категорий работников более высокого по сравнению с обычным уровня гарантий защиты от увольнения должен соблюдаться баланс между конституционными правами работников, с одной стороны, и, с другой стороны, конституционными правами хозяйствующих субъектов, являющихся их работодателями. В частности, законодатель вправе предусмотреть повышенные гарантии и льготы для определенных категорий работников при увольнении по инициативе работодателя (в том числе для лиц, имеющих детей-инвалидов или инвалидов с детства, не достигших возраста восемнадцати лет, а также для работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы). Однако возложение в этой связи на работодателей каких-либо дополнительных обязанностей либо ограничений не должно умалять права на осуществление предпринимательской и иной экономической деятельности, а также на распоряжение собственностью.

Осуществление всех этих прав предполагает наличие у предпринимателей конкретных правомочий, которые позволяют в целях осуществления эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала). В том числе, отмечает Конституционный Суд, увольнение руководителя выборного коллегиального органа первичной профсоюзной организации, не освобожденного от основной работы, состоявшееся без учета решения вышестоящего выборного профсоюзного органа и признанное впоследствии необоснованным соответствующим судом общей юрисдикции, не обязательно должно влечь за собой во всех случаях такие правовые последствия, как безусловное восстановление данного работника на прежней работе и выплата ему компенсации за вынужденный прогул. В такого рода ситуациях суд, рассматривающий индивидуальный трудовой спор об оспаривании увольнения работника, руководствуясь, помимо прочего, принципами справедливости и соразмерности, должен учесть все обстоятельства конкретного дела, в том числе соблюдение работодателем иных (помимо согласования увольнения с вышестоящим выборным профсоюзным органом) требований, касающихся процедуры увольнения по указанному основанию, возможность фактического исполнения данным работником прежних трудовых обязанностей и т.д. (Постановление от 3 июня 2021 года N 26-П).

Будучи основой справедливого согласования прав работников и работодателей, поддержание надлежащего баланса их интересов является непременным условием регулирования трудовых отношений в социальном государстве (Постановление от 24 января 2002 года N 3-П). С опорой на данную правовую позицию осуществляется проверка наличия в правовом регулировании конституционно обусловленного согласования прав и интересов хозяйствующего субъекта и наемных работников (постановления от 15 декабря 2011 года N 28-П, от 9 февраля 2012 года N 2-П).

Ввиду того что труд лица, работающего по трудовому договору, организуется, применяется и управляется в интересах работодателя, социальное государство, каковым является Российская Федерация, обязано обеспечивать справедливое формирование правового статуса работника как экономически более слабой стороны трудового правоотношения. Это относится, в частности, к условиям найма и увольнения работника, включая надлежащую защиту его прав и законных интересов при расторжении трудового договора по инициативе работодателя. Поскольку расторжение трудового договора с работником в случае ликвидации организации либо прекращения деятельности индивидуальным предпринимателем, сокращения численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя связано с реализацией работодателем конституционно гарантированного права на свободное осуществление предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности и производится в интересах работодателя, собственника имущества организации, ее учредителей (участников) или фактически контролирующих ее лиц, для защиты прав работников при увольнении по данным основаниям государством должны быть установлены специальные гарантии, минимизирующие негативные последствия, которые могут наступить в результате потери работы. В этой связи возложение на бизнес обеспечения социальной защиты работников, увольняемых по основаниям, не связанным с их виновным поведением, является обоснованным (постановления от 15 марта 2005 года N 3-П, от 25 мая 2010 года N 11-П, от 19 декабря 2018 года N 45-П).

Необходимость поддержания баланса между предпринимательскими и социальными интересами учитывается Конституционным Судом и при рассмотрении иных категорий дел, связанных с защитой трудовых прав работников. Примером этого является рассмотрение вопроса о возможности включения в состав заработной платы (части заработной платы) работника, не превышающей минимального размера оплаты труда (минимальной заработной платы в субъекте Российской Федерации), повышенной оплаты за работу в местностях с особыми климатическими условиями, с вредными и (или) опасными условиями труда и в других случаях выполнения работ в условиях, отклоняющихся от нормальных. Федеральный закон от 20 апреля 2007 года N 54-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О минимальном размере оплаты труда" и другие законодательные акты Российской Федерации", изменив нормы Трудового кодекса, касающиеся минимального размера оплаты труда, во-первых, исключил определение понятия "минимальная заработная плата (минимальный размер оплаты труда)", в качестве которой признавался устанавливаемый федеральным законом размер месячной заработной платы за труд неквалифицированного работника, полностью отработавшего норму рабочего времени при выполнении простых работ в нормальных условиях труда, в которую не включаются компенсационные, стимулирующие и социальные выплаты; во-вторых, признал утратившим силу положение о том, что размеры тарифных ставок (окладов, должностных окладов) не могут быть меньше минимального размера оплаты труда. В результате работодатели посчитали возможным определять заработную плату работника, труд которого осуществляется в особых условиях и условиях, отклоняющихся от нормальных, в размере не ниже минимального размера оплаты труда с включением в нее компенсационных выплат (за работу во вредных и тяжелых условиях труда, в местностях с особыми климатическими условиями и др.).

В этой связи Конституционным Судом была выражена правовая позиция, согласно которой соблюдение правила о равной оплате за равный труд означает равную оплату за труд, осуществляемый в одинаковых условиях, и повышенную оплату за труд в условиях, отклоняющихся от нормальных. Внесенные в трудовое законодательство изменения не затрагивают правил определения заработной платы работника и системы оплаты труда. При установлении системы оплаты труда каждым работодателем должны в равной мере соблюдаться как норма, гарантирующая работнику, полностью отработавшему за месяц норму рабочего времени и выполнившему нормы труда (трудовые обязанности), заработную плату не ниже минимального размера оплаты труда, так и требования об установлении работникам, занятым на тяжелых работах, работах с вредными и (или) опасными и иными особыми условиями труда, заработной платы в повышенном размере по сравнению с тарифными ставками, окладами (должностными окладами), предусмотренными для идентичных видов работ, но с нормальными условиями труда. Соответственно, требование справедливой заработной платы для каждого работника в зависимости от его квалификации, сложности выполняемой работы, количества и качества затраченного труда предполагает как установление заработной платы не ниже минимального размера оплаты труда, так и повышенную оплату труда в особых условиях.

В том числе не должно допускаться установление заработной платы в одинаковом размере работникам, выполняющим работу по одной и той же профессии, специальности или должности (тарифицированную по одному разряду) в различных условиях, и, в частности, равной оплаты труда, осуществляемого в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, и идентичного труда, выполняемого в нормальных климатических условиях. При разработке системы оплаты труда работодатель должен установить обоснованную дифференциацию оплаты труда, в том числе в зависимости от условий, в которых осуществляется трудовая деятельность (определения от 1 октября 2009 года N 1160-О-О, от 17 декабря 2009 года N 1557-О-О).

Указанные правовые позиции Конституционного Суда о компенсации работникам работы в условиях, отклоняющихся от нормальных, были в полной мере восприняты правоприменением. Вплоть до 2016 года суды принимали решения о начислении соответствующих выплат сверх заработной платы, составляющей не менее минимального размера оплаты труда. Однако затем, ввиду произошедших в правоприменительной практике изменений, при разрешении дел о взыскании работниками заработной платы суды стали исходить из того, что право работника, осуществляющего трудовую деятельность в особых условиях, на повышенную оплату труда не может считаться нарушенным в тех случаях, когда размер его заработной платы с учетом включения в ее состав районного коэффициента и процентной надбавки составляет не менее минимального размера оплаты труда. В результате работодатели стали начислять и выплачивать работникам, осуществляющим трудовую деятельность в особых условиях, заработную плату в размере минимального размера оплаты труда, достигаемого за счет начисления всех компенсационных и стимулирующих выплат. В связи с поступающими жалобами на неблагоприятное изменение судебной практики Конституционным Судом, управомоченным оценивать не только буквальный смысл рассматриваемого акта, но и смысл, придаваемый официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, был принят ряд постановлений. Согласно выраженной в них правовой позиции баланс прав и законных интересов сторон трудовых отношений предполагает, что выполнение работы в условиях, отклоняющихся от нормальных, следует оплачивать сверх установленного размера минимальной оплаты труда. В частности, недопустимо включение в состав минимального размера оплаты труда (минимальной заработной платы в субъекте Российской Федерации) районных коэффициентов (коэффициентов) и процентных надбавок, начисляемых в связи с работой в местностях с особыми климатическими условиями, в том числе в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях (Постановление от 7 декабря 2017 года N 38-П), включение в состав заработной платы (части заработной платы) работника, не превышающей минимального размера оплаты труда, повышенной оплаты сверхурочной работы, работы в ночное время, выходные и нерабочие праздничные дни (Постановление от 11 апреля 2019 года N 17-П). Аналогичный вывод был также сделан относительно оплаты труда работника, выполняющего дополнительную работу в порядке совмещения профессий либо должностей (Постановление от 16 декабря 2019 года N 40-П).

Верное определение баланса конституционных ценностей позволяет гармонизировать как отдельные частные интересы между собой, так публичные и частные интересы. В данной связи Конституционный Суд исходит из того, что участие публичных субъектов в имущественном обороте осуществляется не в частных интересах, но в целях наиболее эффективного удовлетворения публичных интересов. Гражданско-правовая деятельность публичных субъектов в любом случае является проявлением их публичных функций, хотя и осуществляется путем вступления в гражданские правоотношения (Постановление от 16 июля 2018 года N 32-П). Вместе с тем в частном интересе также может быть объективирован интерес публичный (Определение от 3 июля 2007 года N 681-О-П). Получив разноаспектное обоснование в конституционно-судебной практике, принцип баланса частных и публичных интересов трактуется, в частности, в качестве имманентно присущей свободной экономической деятельности характеристики, предполагающей согласование частной экономической инициативы с интересами других субъектов и общества в целом, включая интерес в получении публично значимых услуг должного объема и качества, и одновременно ограничение государства в выборе средств регулирующего воздействия на хозяйствующих субъектов (постановления от 19 декабря 2005 года N 12-П, от 20 декабря 2011 года N 29-П).

К ситуативному дисбалансу конституционных ценностей ведет в том числе несбалансированность нормативного регулирования, в особенности межотраслевая несогласованность. В том числе по этой причине немалая часть проблем, разрешенных конституционным нормоконтролем при проверке законоположений, относящихся к публичному праву, в действительности находилась на стыке соответствующей отрасли и частного, прежде всего гражданского права. В этой связи конституционно-судебное воздействие на нормативное регулирование и находящееся с ним во взаимосвязи правоприменение приобретает все большую комплексность. Разрешение межотраслевых коллизий средствами конституционного нормоконтроля способствует поддержанию системности правового регулирования, обеспечению его сбалансированности и целостности (в том числе посредством высказываемых obiter dictum положений мотивировочной части).

Так, по итогам проверки регулирования правоотношений, находящихся на стыке уголовно-процессуального и гражданского права, Конституционный Суд подчеркнул, что дальнейшее, после постановления приговора, производство по гражданскому иску в целях разрешения в порядке гражданского судопроизводства вопроса о размере возмещения также предполагает возможность обеспечения иска посредством наложения ареста на имущество, который, однако, не может произвольно применяться к имуществу лица, не являющегося обвиняемым или лицом, несущим по закону материальную ответственность за его действия. Исходя из необходимости достижения баланса прав и законных интересов лица, которое не является подозреваемым, обвиняемым, осужденным или лицом, несущим по закону материальную ответственность за их действия, и на имущество которого наложен арест, с одной стороны, и конституционно защищаемых прав потерпевших от преступлений, с другой стороны, федеральному законодателю было рекомендовано осуществить правовое регулирование такого ареста для целей возмещения причиненного преступлением вреда, включая предоставление надлежащих процессуальных гарантий защиты прав лиц, у которых находится это имущество, и установление процедурных механизмов перевода ареста этого имущества из уголовного в гражданское (арбитражное) судопроизводство в случае признания в приговоре права на удовлетворение гражданского иска при обосновании в нем фактической принадлежности имущества, находящегося у лица, не являющегося подозреваемым, обвиняемым, осужденным или лицом, несущим по закону материальную ответственность за их действия, лицу, признанному приговором виновным в совершении преступления (Постановление от 17 апреля 2019 года N 18-П).

Подчеркнув, что конституционные гарантии охраны частной собственности законом и допустимости лишения имущества не иначе как по решению суда, выражающие принцип неприкосновенности собственности, а также конституционные гарантии судебной защиты распространяются как на сферу гражданско-правовых отношений, так и на отношения государства и личности в публично-правовой сфере, Конституционный Суд признал несоразмерным ограничением конституционно гарантированных прав собственника транспортного средства, вступающим в противоречие с конституционными принципами справедливости и равенства, лишение собственника принадлежащего ему транспортного средства, которое использовалось для перевозки алкогольной продукции, находящейся в незаконном обороте, в рамках производства по делу об административном правонарушении, предусмотренном частью 4 статьи 15.12 КоАП Российской Федерации, в отношении юридического лица - притом что сам собственник этого транспортного средства не был привлечен к административной ответственности за данное административное правонарушение и не был признан в судебном порядке виновным в его совершении - разрешив проблему на стыке административного и гражданского права (Постановление от 18 февраля 2019 года N 11-П).

Разъяснив, что удержание алиментов с сумм, не являющихся реальным доходом плательщика, то есть без учета заслуживающего внимания обстоятельства, относящегося к материальному положению стороны алиментного обязательства, означало бы отступление от вытекающего из Конституции требования, согласно которому осуществление членами семьи своих прав и исполнение ими своих обязанностей не должны нарушать права, свободы и законные интересы других членов семьи и иных граждан, Конституционный Суд разрешил проблему, находящуюся на стыке трудового и семейного права (Постановление от 1 февраля 2019 года N 7-П). Как было установлено, правоприменительной практикой не учитывались при разрешении вопросов о возможности уменьшения судом неустойки за несвоевременную уплату алиментов (в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения алиментных обязательств) материальные возможности лица, на котором лежат алиментные обязательства, по содержанию других членов его семьи, а также предполагалось отсутствие у суда права уменьшить неустойку, подлежащую уплате при образовании задолженности по вине лица, обязанного уплачивать алименты. Тем самым нарушался баланс конституционно значимых интересов не только тех сторон алиментных правоотношений, обязательство по содержанию которых установлено по решению суда, но и других участников семейных правоотношений (несовершеннолетних, нуждающихся, нетрудоспособных), также обладающих правом на получение содержания от должника, и, таким образом, ослаблялось действие гарантирующего соблюдение конституционных прав и свобод принципа равенства. Между тем реализация общеправовых принципов справедливости и соразмерности, а также стабильности, гарантированности и защиты прав и интересов нуждающихся в материальной поддержке граждан, обеспечение баланса имущественных прав участников правоотношений при вынесении судебного решения, согласующиеся с конституционным принципом недопустимости такого осуществления прав и свобод человека и гражданина, которым нарушаются права и свободы других лиц, предполагает право суда при наличии заслуживающих внимания обстоятельств разрешать вопрос о возможности уменьшения неустойки, подлежащей уплате при образовании задолженности по вине лица, обязанного уплачивать алименты по решению суда, в случае ее явной несоразмерности имеющейся задолженности (Постановление от 6 октября 2017 года N 23-П).

По итогам проверки нормы, обязывающей собственников земельных участков, включая земли населенных пунктов, использовать их в соответствии с разрешенным видом использования и установленным для них целевым назначением, Конституционный Суд гармонизовал реализацию конституционно закрепленных свободы совести и права собственности, разрешив тем самым находящуюся на стыке административного, земельного, гражданского права проблему (Постановление от 14 ноября 2019 года N 35-П).

Установив, что нарушение требований, предъявляемых к осуществлению предпринимательской деятельности специальным разрешением (лицензией), повлекшее нарушение прав потребителей, исключает возможность распространения на него специального (особого) срока давности привлечения к административной ответственности, предусмотренного частью 1 статьи 4.5 КоАП Российской Федерации за нарушение законодательства о защите прав потребителей, Конституционный Суд подчеркнул: данный вывод не исключает права потребителей требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных их правам нарушением предусмотренных специальным разрешением (лицензией) требований и условий осуществления предпринимательской деятельности, в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и Законом Российской Федерации "О защите прав потребителей" (Постановление от 15 января 2019 года N 3-П).

Подчеркнув, что в условиях правовой неопределенности возникают риски как для имущественных прав участника общества, так и для самого общества, что не согласуется с требованиями поддержания доверия к закону и стабильности гражданских правоотношений, составляющими ядро принципа правовой определенности, имеющего универсальное значение в отношениях государства и индивида, и, в частности, отметив в этой связи, что впредь до внесения законодателем надлежащих изменений Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" и согласования его норм, в том числе с законодательством об обществах с ограниченной ответственностью, судебная защита хозяйствующего субъекта будет иметь декларативный и иллюзорный характер, Конституционный Суд подтвердил актуальность ранее высказанной федеральному законодателю рекомендации предусмотреть дополнительные условия занятия предпринимательством на территории Российской Федерации для иностранных граждан и организаций, включая ограничения на участие в российских хозяйственных обществах, имеющих особую значимость с точки зрения обеспечения национальных интересов; такие ограничения во всяком случае должны быть конституционно обоснованными и отвечать требованию формальной определенности, вытекающему из принципа равноправия (Постановление от 17 января 2019 года N 4-П).

Проблема конституционности регулирования, находящаяся на стыке социального права и гражданского права, была разрешена по итогам проверки норм регионального законодательства о предоставлении жилья жертвам политических репрессий (Постановление от 10 декабря 2019 года N 39-П).

Также Конституционным Судом было обращено внимание законодателя на желательность, вне зависимости от признания соответствующим решением конституционности оспариваемого регулирования, преодоления коллизий природоохранного и гражданского права путем выработки иного порядка расчета и компенсации ущерба, наносимого объектам животного мира (охотничьим ресурсам) и среде их обитания в ходе правомерной деятельности по заготовке древесины (Определение от 13 мая 2019 года N 1197-О).

***

В своей самой широкой трактовке понятие "справедливость" в его отношении к конституционному правопорядку означает нормативное закрепление конституционных ценностей (и системно связанное с ним правоприменение), при котором данные ценности не вступали бы друг с другом в какие-либо ситуативные коллизии. Тем самым баланс ценностей, понимаемый как их тождественное высшим смыслам права состояние, относится к числу ключевых целей конституционного нормоконтроля.

В современном праве набирает обороты специализация правовых механизмов, усиливается значение нацеленных на решение локальных задач узкопрофильных юридических технологий. В итоге нередко затушевывается либо искажается действие путеводных и для нормотворчества, и для правоприменения начал права. Будучи призвано в каждом разрешаемом им деле устанавливать нарушенный баланс ценностей, конституционное правосудие противостоит тенденциям к технизации, ценностному обесцвечиванию права, соединяющимся с нормативистским правопониманием. Выявляя, помимо догматических, ценностные аспекты рассматриваемой проблемы, оно сокращает небезопасный разрыв между юридическим и моральным восприятием одних и тех же явлений.