Заключение

Конституционализация нормативного регулирования и правоприменения, вдохновляемая решениями Конституционного Суда, стала за минувшие три десятилетия важнейшим фактором развития национальной правовой системы. Полноценное понимание действующего в России нормативного регулирования, равно как и его применения, сегодня возможно лишь в контексте высказанных Конституционным Судом соответствующих правовых позиций.

Разъяснением содержания положений Конституции, выявлением дефектов нормативного регулирования и установлением его конституционно-правового смысла, направлением в конституционное русло судебной и административной практики обозначаются значимые и для публичной власти, и для гражданского общества ориентиры конституционного развития, задаются его ключевые тенденции.

В условиях глобального мира задачи, стоящие перед конституционным правосудием, обретают еще большую многомерность. Именно ему принадлежит последнее слово при разрешении коллизий между национальным и наднациональным регулированием. Законодательное закрепление процедуры устранения неопределенности относительно исполнимости отдельных решений названных наднациональных органов и, в частности, Европейского Суда внесло решающий вклад в имплементацию российским правом закрепленного ЕКПЧ принципа субсидиарности наднациональной защиты основных прав и свобод. В то же время примеры реализации данных полномочий подтвердили, что обязательства России в связи с ее участием в ЕКПЧ, во-первых, продолжают выполняться, во-вторых, ими не умаляется верховенство Конституции и, в-третьих, допускается сравнительно широкая дискреция национальных властей при выборе общих действий нормативного характера в целях выполнения решений ЕСПЧ. Знаковые решения Конституционного Суда 2016 и 2017 годов, раскрывшие смысл состоявшегося расширения компетенции и обозначившие ее пределы (прояснив в том числе значение категории "исполнимость" как характеризующей прежде всего способ исполнения решения наднационального органа), развеяли опасения по поводу будто бы произошедшего разрыва России с международным правом.

Обращение к документам авторитетных международных организаций по вопросам конституционного правосудия (Венецианской комиссии, в частности) убеждает в релевантности обозначенным в них высоким стандартам национальной модели. Как показывает компаративный анализ, во-первых, целый ряд принципов, из которых исходит российский конституционный нормоконтроль, существенно схож с началами, которыми руководствуются в своей деятельности аналогичные институты многих стран мира, в первую очередь конституционные суды европейских государств. Во-вторых, преимущества, которыми в условиях континентальной правовой семьи обладает специализированный конституционный нормоконтроль, подтверждаются российским опытом. В-третьих, соответствуя международным рекомендациям, российский конституционный нормоконтроль по отдельным направлениям демонстрирует опережающее развитие.

***

В свете исторической ситуации, в которой Россия оказалась в начале 1990-х годов (смена социально-экономической формации, государственного устройства и политического режима) и чьи последствия в значительной степени ощутимы и в настоящее время, создание специализированного органа конституционно-судебного контроля, учреждаемого заново и свободного от многих привнесенных советской эпохой стереотипов, явилось лучшим из всех возможных вариантов. Прошедшие с 1991 года десятилетия убеждают в верности сделанного выбора.

Специфика задач, стоящих перед конституционным судопроизводством, с одной стороны, и иными видами судопроизводства, с другой стороны, предполагая полную институциональную и частичную процессуальную самостоятельность ординарного и экстраординарного правосудия, обусловила оптимальность сложившейся конфигурации судебной власти с автономным существованием двух судебных подсистем и, соответственно, двух высших судов.

Везде, где он существует, централизованный конституционный контроль не ограничивается в качестве института публичной власти sui generis лишь отправлением собственно судебных прерогатив. В условиях отсутствия общественного консенсуса именно он призван принятием юрисдикционного решения подводить черту под обсуждением активно дискутируемых проблем - от смертной казни до оценки исторического прошлого. Освобождая иные судебные органы от необходимости затрагивать проблемы политического характера, требующие, тем не менее, для своего разрешения юрисдикционного вмешательства, он существенно облегчает отправление независимого, в том числе от пагубной политизации, ординарного правосудия.

В еще большей степени эта нагрузка ложится на конституционный нормоконтроль в переходные эпохи. При недостаточно прочных - институционально, ментально - связях между государством, сравнительно недавно сменившим социально-экономический строй, форму правления и политический режим, и гражданским обществом, еще только складывающимся, конституционному правосудию нередко приходится отвечать на вопросы, стоящие в иных обстоятельствах перед иными структурами публичной власти. Такое положение вещей нередко порождает не сочетающиеся с реальным мандатом Конституционного Суда ожидания, большей частью явно завышенные, иногда же отображающие действительные запросы жизни относительно объема его нормоконтрольных прерогатив. В этой связи недавнее расширение компетенции Конституционного Суда внесенными в Конституцию и базовый закон новеллами (2020 год), не во всех своих чертах совпадая с канонической версией разделения властей, представляется объективно обусловленным.

***

Подлинно успешное, сообразно воле законодателя, действие нормы всегда и везде производно, помимо ее легальности (соблюдение установленной компетенции и процедуры принятия), от легитимности (соответствие ценностям, которые, будучи разделяемы большинством общества, получают исходное и основное закрепление по преимуществу в социальных нормах неправового - морального, религиозного и т.д. - характера). И для правовой системы, и для социума в целом крайне желательно существование институции, которая обладала бы возможностью, не покидая правового поля и предпочтительно в юрисдикционной процедуре, оценить гармоничность конкретной юридической нормы иным координатам социальной регуляции. Конституционный нормоконтроль, ограничивая избыточность нормативного регулирования и, наоборот, указывая на его недостаточность, а иногда и восполняя его отсутствие, предотвращает в том числе представляющие наибольшую угрозу для правопорядка и гражданского мира конфликты между юридическими и иными социальными нормами.

Являясь самостоятельной, но не самодостаточной регулятивной системой, право открыто воздействиям внешних дискурсов и при выработке нормы, включая конституционные установления, и при ее применении. Из всех актов судебной власти именно решения конституционных судов рельефно отражают великие паттерны мировой культуры, включая в себя и философскую, и историческую составляющие.

Помимо присущих ему формально-юридических признаков, каждое итоговое решение Конституционного Суда всегда связано с постижением природы права, с новым проникновением в онтологическое, аксиологическое и гносеологическое существо правовой материи. Анализ соответствующих аспектов права, присутствующих в рассматриваемых нормоконтрольных ситуациях, насыщает и конституционное, и текущее регулирование новыми смыслами. Эти качества придают правовым позициям, выражаемым Конституционным Судом, свойства не только долгосрочных ориентиров регулирования соответствующих отношений, но и камертонов правового познания.

Выявляя конституционный смысл действующего регулирования, конституционная интерпретация неразрывно связана с казуальным толкованием самой Конституции. Будучи основной деятельностью Конституционного Суда, оно, всегда присутствуя в осуществляемом им нормоконтроле, является и самой важной из его прерогатив.

Сопровождая каждый акт нормоконтроля, казуальное толкование гармонизирует конституционное регулирование с динамично меняющимися и отражающимися на текущем регулировании жизненными реалиями. Оно в равной степени противостоит утилитарным трактовкам, которые, подавляя заложенные в Конституции ценностные смыслы, превращают ее из программного текста в декларативный, и подходам stricti iuris, которые, выхолащивая эти смыслы, стоят на пути гибкого соотнесения конституционных предписаний с потребностями социального, политического, экономического развития.

При этом выверенная методология конституционного нормоконтроля, позволяющая в каждой нормоконтрольной ситуации, опираясь на конституционные принципы, отдавать приоритет конституционным ценностям, несовместима с догматически узкими представлениями об "истинном конституционализме" и "единственно верном" его понимании. Современная теория конституционного права основывается на идеях Аристотеля и Т. Гоббса, Дж. Локка и и Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо и И. Бентама, Б.Н. Чичерина и М.М. Ковалевского, М. Вебера и идеи Г. Кельзена. Внимание ко всем граням этого наследия - не только интеллектуальный долг всех причастных к отправлению конституционного правосудия, но и свидетельство подлинной идеологической нейтральности.

В этой связи преодоление средствами конституционного нормоконтроля неизбежно возникающих между конституционными императивами и текущим регулированием несоответствий усиливает аксиологическую и эпистемологическую однородность российского права в целом. Сверяясь в своей повседневной деятельности со всем спектром конституционно значимых смыслов, раскрытых в правовых позициях Конституционного Суда, институты публичной власти формируют адекватное представление о началах правовой государственности, вне которых невозможно отстоять ни верховенство Конституции, ни целостность национальной правовой системы.

В целом, устраняя коллизии между законами (и их применением) и конституционными положениями, конституционная интерпретация упрочивает единство правового пространства на основе конституционных принципов и ценностей, побуждает к совершенствованию всех без исключения отраслей российского права и видов правоприменения. Способствуя укоренению конституционных принципов в нормативном регулировании и правоприменении, она тем самым содействует повышению уровня нормотворческой и правоприменительной культуры.

Выявление конституционного смысла актуализирует не только толкуемые законоположения, но и конституционные положения, на которые это толкование опирается. Согласовывая текущее регулирование с конституционным, конституционная интерпретация, осуществляемая в процессуальных рамках нормоконтроля и всегда предполагающая казуальное толкование Конституции, освобождает первое от различного рода дефектов, несовместимых с конституционностью (посредством выявления конституционно-правового смысла рассматриваемых законоположений), и вместе с тем наполняет второе предметным, отвечающим запросам жизни, содержанием (посредством казуального толкования применяемых конституционных положений).

Это позволяет примирять и сочетать две главные потребности правовой системы - в развитии и в стабильности. Выявление конституционного смысла действующего законодательства представляет собой, помимо прочего, один из возможных способов назревших конституционных преобразований, являющийся с точки зрения поддержания правовой определенности и преемственности конституционного развития наиболее предпочтительным.

Оценивая конституционность правового регулирования, конституционная юстиция с необходимостью творит право. В частности, пробелы, заключающие в себе конституционно значимый дефект регулирования, преодолеваются через толкование соответствующих законоположений (выявление конституционного смысла) либо через установление временного регулирования. Устранение от такого восполнения по существу означало бы отказ в правосудии, а в некоторых случаях - обрыв осуществляемой в правовом поле коммуникации между публичной властью и частью общества, представленной заявителями. Не ставя под сомнение конституционно определенные пределы судебной власти, эти возможности дополняют юрисдикционные полномочия экстраординарного правосудия, которое в противном случае было бы не в состоянии достичь стоящих перед ним целей. Рассматриваемая в данном контексте вовлеченность конституционного нормоконтроля в нормотворчество является одним из непременных элементов механизма сдержек и противовесов, обеспечивающего конституционную законность и, в конечном счете, верховенство права.

***

Будучи первостепенной задачей конституционного нормоконтроля, поддержание баланса между конституционными ценностями повышает доверие общества к публично-властным институтам и нормативному регулированию. В данном контексте неуклонный количественный рост конституционных жалоб говорит, помимо прочего, об общественном доверии и к судебной власти как таковой, и к системе разделения властей в целом.

При том что Конституционный Суд неоднократно высказывался о недопустимости вмешательства в отправление правосудия, это никак не означает устранения судебной власти из диалога с обществом, проявляющегося в том числе через доктринальное обсуждение итогов конституционного нормоконтроля. Проявляясь в дискуссиях, публикациях, экспертных оценках и т.п., подобное обсуждение повышает, в конечном счете, транспарентность судебной системы, укрепляет авторитет судебной власти. Очевидный интерес, проявляемый российским обществом, включая профессиональное сообщество, к конституционно-судебной практике свидетельствует о достаточно высоком уровне его правовой культуры, об осознании важной роли, которую в его жизни играет деятельность Конституционного Суда.

Исходя из того, что бесповоротность и уникальные особенности актов конституционного нормоконтроля предполагают особую ответственность за качество выносимых решений, и стремясь к всемерной обоснованности как общих подходов, так и конкретных, касающихся заявителя и его дела, выводов, Конституционный Суд при рассмотрении дел и выработке правовых позиций в максимальной степени учитывает достижения юридической мысли. Понимание того, что компетентное обсуждение конституционно-судебной практики способствует ее дальнейшему совершенствованию, предопределяет уделяемое всем конструктивным откликам внимание. Вместе с тем мера этого внимания, проявляемого к мнению представителей доктрины, имеет свои объективные пределы. Определяясь назначением правосудия вообще и в особенности конституционного правосудия, они, в частности, обусловливают неуместность вынесения на внешнее предварительное обсуждение проектов решений. Будучи далек и от другой крайности - абсолютной безучастности к высказываемым в профессиональном сообществе точкам зрения, включая критические, - Конституционный Суд открыт к взаимодействию с представителями юридической науки и практики в той мере и в тех формах, в какой оно идет на пользу разумной прозрачности осуществляемого им нормоконтроля и обоснованности его актов.

В этих обстоятельствах авторитетность правовых позиций Конституционного Суда предопределяется не только исключительностью его институционального положения и юрисдикционных прерогатив, но и концептуальной насыщенностью, серьезной теоретической проработкой. Подтверждая, что за казуальным толкованием не стоят ни субъективистские, ни каким-либо образом привнесенные извне выводы, именно методологическая основательность придает мотивировочной части его решений убедительность, а резолютивной - не сводящийся к сугубо формальному действительный авторитет.

***

Время подтвердило незаменимость института конституционного нормоконтроля для защиты конституционного строя, основных прав и свобод. Без конституционного правосудия российскую правовую систему уже невозможно представить. Недавние конституционные новеллы уточнили место, занимаемое Конституционным Судом в общем механизме публичной власти, расширив возможности конституционного нормоконтроля и обозначив еще более значительную ответственность, лежащую на реализующем их органе.

Наряду с доступом к правосудию и должным качеством судебного правоприменения, эффективность правосудия, которую Европейская комиссия за демократию через право обоснованно относит к определяющим показателям верховенства права, безусловно, зависит от их надлежащего исполнения. Поэтому действенность конституционного правосудия, предполагая, помимо освещенных в настоящей Информации предпосылок институционального и методологического характера, утверждение конституционной законности в нормотворчестве и правоприменении на основе выраженных Конституционным Судом правовых позиций, зависит от действий управомоченных органов публичной власти.

Конституционно провозглашенное идеологическое многообразие не равнозначно запрету национальной идеи, объединяющей все общество. В облике конституционных ценностей, обеспечение которых оправдывает существование публичной власти, такая идея уже существует. Сознавая, что уважение ценностей и принципов, заложенных в Конституции, нигде и никогда не является само собой разумеющимся, Конституционный Суд далек от самоуспокоенности, вновь и вновь утверждая в каждом принимаемом им решении безусловную обязательность этих высших начал для публичной власти.

Вместе с тем акты конституционного нормоконтроля сообщают конституционализации национального правового пространства лишь первичный импульс. Он должен быть подкреплен слаженной работой всех публично-властных институтов на пути к достигаемой лишь совместными усилиями цели - единству Закона (текущее регулирование в сочетании с правоприменением) и Права (конституционное регулирование).