1.1.3

Защита основных прав конституционным правосудием в современном мире все более приобретает, помимо собственно национального, международно-правовой контекст.

В соответствии с Конституцией права человека в Российской Федерации признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права (статья 1, часть 1; статья 2; статья 17, часть 1). Через принятие Россией международных обязательств в области прав человека содержащееся в преамбуле Конституции положение об осознании российским народом себя в качестве части мирового сообщества получает нормативную конкретизацию. Тем самым гарантируемые международными соглашениями в области прав человека, участницей которых является Россия, права и свободы действуют в качестве конституционно предусмотренного правозащитного механизма (статьи 15, 17).

В своих подходах к защите основных прав и свобод Конституционный Суд исходит из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры России включены в национальную правовую систему, а их первенствующее относительно актов внутреннего законодательства значение в качестве гарантий прав и свобод конституционно признано (статья 15, часть 4; статья 17, часть 1). В этой связи выражаемые Конституционным Судом правовые позиции обосновываются в том числе положениями международного права.

Так, например, при оценке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 года N 2137 "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики" Конституционным Судом, в частности, было разъяснено, что поручение Правительству использовать "все имеющиеся у государства средства" ограничено конституционно установленными полномочиями Правительства, согласно которым оно осуществляет меры "по обеспечению государственной безопасности и по обеспечению законности, прав и свобод граждан, охране собственности и общественного порядка, борьбе с преступностью". Соответственно, указание "использовать все имеющиеся у государства средства" не может быть истолковано как предоставление полномочия действовать вне рамок, установленных Конституцией и законодательством. Кроме того, в соответствии с принципами правового государства органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и международным правом; общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются, согласно Конституции, составной частью ее правовой системы и должны добросовестно соблюдаться, в том числе путем их учета национальным законодательством. Несмотря на то, что упомянутые в соответствующем решении Конституционного Суда положения Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II), не были имплементированы в национальное законодательство, они, как было признано, подлежали применению (Постановление от 31 июля 1995 года N 10-П).

Как известно, благодаря решениям Конституционного Суда были устранены оговорки, сделанные Россией при ратификации Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее также - ЕКПЧ): о временном сохранении внесудебного ареста, задержания и содержания под стражей согласно действовавшим в то время Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации и Дисциплинарному уставу Вооруженных Сил Российской Федерации. Законодатель исполнил соответствующие решения, внеся поправки в названные нормативные акты.

Конституционный Суд уделяет значительное внимание проблеме исполнения решений межгосударственных контрольных органов по правам человека, вынесенных по жалобам против России, в контексте действующих на наднациональном уровне процессуальных механизмов. В частности, рассмотрев вопрос о правовых последствиях, которые влечет за собой принятие постановления Европейского Суда по правам человека (далее также - ЕСПЧ) по жалобе против России, он указал на необходимость пересмотра судебных решений, вынесенных в рамках национальной юрисдикции, если устранение нарушений Конвенции, допущенных при их вынесении, не может произойти без отмены соответствующих судебных актов (Постановление от 26 февраля 2010 года N 4-П). Рассматривая вопрос о длительных свиданиях с родственниками для лиц, осужденных к пожизненному лишению свободы, Конституционный Суд применил конституционные положения во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ее интерпретации ЕСПЧ (Постановление от 15 ноября 2016 года N 24-П).

Учет решений ЕСПЧ в части толкования Конвенции со стороны российского конституционного нормоконтроля не ограничивается только делами, в которых Россия выступала одной из сторон. Обращаясь при обосновании своих позиций к решениям, принятым в связи с нарушением Конвенции третьими странами, Конституционный Суд - в соответствии с рекомендацией обеспечивать своевременные последующие меры после вынесения постановлений, в которых выявлены структурные проблемы, созвучные имеющимся у других государств-участников (План действий к Брюссельской декларации, пункт B.1.c), - исходит из предположения, что данные решения подлежат учету органами публичной власти, вне зависимости от того, в отношении какого государства они были приняты. <1>

--------------------------------

<1> Между тем далеко не все органы конституционного контроля государств - членов Совета Европы ссылаются на практику ЕСПЧ, в особенности в отношении третьих стран (как, например, Конституционный совет Франции); в этих случаях возможное имплицитное использование названных наднациональных источников при конституционной защите основных прав и свобод проследить гораздо труднее. См.: Dutheillet de Lamothe, Olivier. L'influence de la Cour des droits de I'homme sur le conseil constitutionnel ( n° 74-54 DC du 15 janvier 1975, recueil p. 19).

URL: https://www.conseil-constitutionnel.fr/les-membres/l-influence-de-la-cour-europeenne-des-droits-de-l-homme-sur-le-conseil-constitutionnel; Surrel . Conseil constitutionnel et jurisprudence de la CEDH. Les Nouveaux Cahiers du Conseil constitutionnel 2014/1 (N 42), pages 203 209.

Акцентируя значение конституционного права на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты, Конституционный Суд исходит из твердого убеждения, что народ-суверен, провозгласив международно-правовые принципы и международные договоры составной частью национальной правовой системы, сохранил и не мог не сохранить безусловное верховенство за учредительным актом (Конституцией Российской Федерации) как главным юридическим выражением своей суверенности. В том числе никакое государство не может, не утрачивая полностью свою субъектность (и, к тому же, присваивая прерогативы учредительной власти), наделить межгосударственный орган полномочиями указывать конституционным судам на необходимость пересмотра выраженных ими правовых позиций, равно как и предлагать им принять то или иное решение с запрограммированным содержанием.

Аргументация выражаемых Конституционным Судом правовых позиций с опорой на статью 17 Конституции нормами и принципами, содержащимися в международных актах по правам человека, конкретизируя конституционный смысл нормативного регулирования, содействует восприятию правоприменением международно-правовых начал. Помимо того, своими решениями Конституционный Суд непосредственно определяет надлежащий правоприменительный отклик на решения международных контрольных органов. Так, рассматривая вопрос о юридическом значении Соображений Комитета по правам человека с точки зрения возобновления производства по уголовному делу, Конституционный Суд указал, что "конституционное право на судебную защиту - это не только право на обращение в суд, но и право на эффективное восстановление нарушенных прав и свобод посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости". При этом было подчеркнуто, что отказ уполномоченных государственных органов и должностных лиц Российской Федерации от "адекватного реагирования" на решения названного органа "обессмысливал бы вытекающее из статьи 46 (часть 3) Конституции Российской Федерации право каждого обращаться в Комитет по правам человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты" (Определение от 28 июня 2012 года N 1248-О). Впоследствии позиция об учете решений международных контрольных органов неюрисдикционных органов (актов международных квазисудебных органов) вне зависимости от их формальной необязательности была развита Конституционным Судом, высказавшимся в пользу надлежащего правоприменительного отношения ("адекватное реагирование") к Мнениям Рабочей группы ООН по произвольным задержаниям, то есть не конвенционного, но уставного органа (Определение от 9 июня 2015 года N 1276-О).

На протяжении всех этих лет акты конституционного нормоконтроля остаются значимым каналом имплементации международных обязательств Российской Федерации в области основных прав и свобод. Конституционная интерпретация, в том числе казуальная, обозначает, каким применяемым конституционным положениям и в чем именно корреспондируют международные обязательства России в гуманитарной сфере. В мотивировочной части своих решений Конституционный Суд нередко обращается к международным договорам, документам международных организаций, в которых Российская Федерация участвует, к правовым позициям межгосударственных органов по правам человека, включая ЕСПЧ (в том числе высказанным в решениях, вынесенных по делам против других государств), в качестве правовых доводов, весомость которых умаляет дополнительное по отношению к ratio decidendi значение. Поскольку положения международного права принимаются в расчет при установлении нормативного содержания конституционно защищаемых прав и свобод, постольку соотнесение национального регулирования с международными, включая европейские, гуманитарными стандартами, раскрываемыми в том числе в решениях межгосударственных юрисдикционных органов, стимулирует совершенствование нормотворческой и правоприменительной деятельности.

В частности, правовые позиции Конституционного Суда по вопросам основных прав и свобод обосновываются положениями документов таких международных организаций, как ООН и ее специализированные организации (устав ООН, конвенции, заключенные под эгидой ООН, включая пакты о правах человека, а также факультативные протоколы к ним; резолюции и декларации Генеральной Ассамблеи ООН, включая Всеобщую декларацию прав человека; резолюции Комиссии по правам человека; замечания и заключения Комитета по правам человека; рекомендации ЮНЕСКО; документы, включая рекомендательные акты, форумов, проходивших под эгидой ООН); Международная Организация Труда (конвенции, включая не ратифицированные Российской Федерацией, рекомендации, общие обзоры); Совет Европы (конвенции; рекомендации и резолюции Комитета Министров Совета Европы; рекомендации и резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы; рекомендательные акты, в том числе выработанные Европейской комиссией за демократию через право (Венецианская комиссия); документы консультативного характера, выработанные аффилированными с Советом Европы ассоциациями; решения Европейского Суда и Европейской комиссии по правам человека), Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе/Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (документы совещаний по человеческому измерению).

Кроме того, защищая основные права и свободы, Конституционный Суд обращается к важнейшим источникам международного гуманитарного права - Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года и Дополнительным протоколам к ним.

Конституционная юрисдикция не относится к внутригосударственным правовым средствам, обращение к которым рассматривается в качестве обязательной предпосылки для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека в конкретных условиях правовой системы Российской Федерации. Однако она обладает неоспоримым потенциалом для отнесения к национальным средствам судебной защиты, исчерпание которых предотвращает необходимость разбирательства на наднациональном уровне. <1>

--------------------------------

<1> Так, 8 апреля 2021 года ЕСПЧ вынесено решение об отказе в принятии к рассмотрению жалобы N 17262/19 "Д.А. против России" (D.A. v. Russia). По жалобе матери заявительницы Конституционным Судом Российской Федерации принято Постановление от 29 ноября 2019 года N 38-П, которым в том числе дано конституционно-правовое истолкование нормативных положений, применение которых легло в основу жалобы заявительницы в ЕСПЧ (пункт 1 статьи 1070 и абзац третий статьи 1100 ГК Российской Федерации). Как указано в решении ЕСПЧ, после вынесения Постановления Конституционного Суда судебные постановления по делу Д.А. отменены по новым обстоятельствам. По результатам нового рассмотрения заявительнице присуждена компенсация, размер которой соотносим с присуждаемой в подобных делах ЕСПЧ. Поскольку решения, с которыми была связана жалоба заявительницы, отменены, ее дело вновь рассмотрено с признанием факта нарушения и присуждением ей надлежащей компенсации, заявительница утратила статус жертвы по смыслу Конвенции, и ее жалоба является неприемлемой.

В целом, содержательное, не сводящееся к формальным упоминаниям, обращение российского конституционного нормоконтроля к положениям международных документов по вопросам прав человека служит их более объемному и глубокому восприятию национальным нормотворчеством и правоприменением.