Разрешение споров, связанных с пенсионными и социальными отношениями

5. Периоды военной службы в составе Вооруженных Сил СССР засчитываются в трудовой стаж гражданина Российской Федерации для назначения ему страховой пенсии по старости независимо от того, на территории какой из бывших союзных республик дислоцировалась воинская часть, в которой он проходил действительную военную службу.

Ш. 25 февраля 2020 г. обратился в суд с иском к пенсионному органу о возложении обязанности включить в страховой стаж период прохождения военной службы, произвести перерасчет размера страховой пенсии по старости.

В обоснование заявленных требований Ш. указал, что 17 июля 2019 г. на основании положений Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" ему назначена страховая пенсия по старости. При определении права на страховую пенсию и ее размера пенсионным органом в страховой стаж Ш. включен период прохождения им военной службы с 5 ноября 1979 г. по 23 декабря 1998 г. Однако решением пенсионного органа от 10 октября 2019 г. период прохождения Ш. действительной военной службы в составе Вооруженных Сил СССР с 5 ноября 1979 г. по 6 ноября 1992 г. исключен из страхового стажа Ш. в связи с тем, что военная служба в этот период проходила на территории Эстонской ССР (с 1991 года Эстонская Республика), произведен перерасчет назначенной Ш. страховой пенсии по старости, и с 1 октября 2019 г. выплата страховой пенсии по старости производится Ш. в меньшем размере, чем было установлено 17 июля 2019 г.

Ш. полагал, что спорный период прохождения им военной службы в составе Вооруженных Сил СССР необоснованно исключен пенсионным органом из его страхового стажа, в связи с чем просил суд обязать ответчика включить в его страховой стаж период прохождения им действительной военной службы в составе Вооруженных Сил СССР с 5 ноября 1979 г. по 6 ноября 1992 г., произвести перерасчет размера страховой пенсии по старости с момента ее назначения - с 17 июля 2019 г.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении требований Ш. отказано.

В обоснование отказа в иске суд первой инстанции пришел к выводу о том, что включение в страховой стаж Ш. периода прохождения им действительной военной службы в составе Вооруженных Сил СССР с 5 ноября 1979 г. по 6 ноября 1992 г., имевшего место на территории Эстонской ССР, возлагается на Эстонскую Республику, поскольку с учетом принципа пропорциональной ответственности, закрепленного Договором между Российской Федерацией и Эстонской Республикой о сотрудничестве в области пенсионного обеспечения от 14 июля 2011 г. и предполагающего полное разделение ответственности за периоды пенсионного стажа, приобретенного на территории Договаривающихся Сторон, не только в период после распада СССР, но и в период его существования, каждая Договаривающаяся Сторона согласно своему законодательству начисляет и выплачивает пенсию, соответствующую стажу, приобретенному на ее территории. На Российскую Федерацию в соответствии с положениями названного договора возлагается обязанность исчисления и выплаты пенсии только за стаж, приобретенный гражданином на территории Российской Федерации.

Кассационный суд общей юрисдикции постановления судов первой и апелляционной инстанций оставил без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда признала выводы судебных инстанций об отсутствии оснований для включения Ш. в его страховой стаж периода прохождения им действительной военной службы в рядах Вооруженных Сил СССР с 5 ноября 1979 г. по 6 ноября 1992 г. в войсковой части, дислоцировавшейся на территории Эстонской ССР, а также выводы об отсутствии правовых оснований для перерасчета назначенной Ш. страховой пенсии по старости с учетом указанного периода с момента назначения - 17 июля 2019 г. - основанными на неправильном применении норм материального права, указав следующее.

Основания возникновения и порядок реализации права граждан Российской Федерации на страховые пенсии установлены Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", вступившим в силу с 1 января 2015 г. (далее - Федеральный закон "О страховых пенсиях").

14 июля 2011 г. между Российской Федерацией и Эстонской Республикой был заключен Договор о сотрудничестве в области пенсионного обеспечения (далее - Договор), ратифицированный Российской Федерацией и вступивший в силу с 1 апреля 2012 г. (временно применялся с 16 октября 2011 г.).

Договор распространяется на отношения, относящиеся: 1) в Российской Федерации - к трудовым пенсиям по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца; социальным пенсиям; 2) в Эстонской Республике - к государственному пенсионному страхованию, включая народную пенсию (статья 2 Договора). Согласно статье 3 данный договор применяется к лицам, проживающим на территориях Договаривающихся Сторон и являющимся их гражданами или лицами без гражданства, на которых распространяется или ранее распространялось действие законодательства каждой из Договаривающихся Сторон в соответствии со статьей 2 Договора.

При назначении пенсии в соответствии с Договором учитываются периоды пенсионного стажа, приобретенные на территориях Договаривающихся Сторон, в том числе на территориях бывших РСФСР и ЭССР (пункт 1 статьи 5 Договора). Пунктом 1 статьи 6 Договора предусмотрено, что каждая Договаривающаяся Сторона исчисляет размер пенсии, соответствующий пенсионному стажу, приобретенному на ее территории, согласно положениям своего законодательства. Периоды пенсионного стажа, приобретенные на территории бывшего СССР, кроме территорий бывших РСФСР и ЭССР, не учитываются при определении размера пенсии.

Под пенсионным стажем понимаются: в Российской Федерации - период, учитываемый согласно законодательству Российской Федерации при определении права на пенсии и их размеров, а также конвертация пенсионных прав по законодательству Российской Федерации; в Эстонской Республике - период, учитываемый согласно законодательству Эстонской Республики при определении права на пенсии и их размеров (подпункт 4 пункта 1 статьи 1 Договора).

Таким образом, названный международный договор, как следует из его положений, в части пенсионного обеспечения лиц, проживающих на территориях Договаривающихся Сторон, базируется на пропорциональном принципе: полное разделение ответственности за периоды пенсионного стажа, приобретенного на территории Договаривающихся Сторон, не только после распада СССР, но и в период его существования; за периоды стажа, приобретенного на территориях бывших РСФСР и ЭССР, каждая Договаривающаяся Сторона начисляет и выплачивает пенсию, соответствующую стажу, приобретенному на ее территории, согласно своему законодательству.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 12 Федерального закона "О страховых пенсиях" в страховой стаж наравне с периодами работы и (или) иной деятельности, которые предусмотрены статьей 11 данного закона, засчитывается период прохождения военной службы, а также другой приравненной к ней службы, предусмотренной Законом Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, и их семей" (норма приведена в редакции, действовавшей на момент обращения Ш. в пенсионный орган - 17 июля 2019 г. - с заявлением о назначении страховой пенсии по старости).

При исчислении страхового стажа в целях определения права на страховую пенсию периоды работы и (или) иной деятельности, которые имели место до дня вступления в силу Федерального закона "О страховых пенсиях" и засчитывались в трудовой стаж при назначении пенсии в соответствии с законодательством, действовавшим в период выполнения работы (деятельности), могут включаться в указанный стаж с применением правил подсчета соответствующего стажа, предусмотренных указанным законодательством (в том числе с учетом льготного порядка исчисления стажа), по выбору застрахованного лица (часть 8 статьи 13 Федерального закона "О страховых пенсиях").

В период прохождения Ш. действительной военной службы в рядах Вооруженных Сил СССР территория СССР была едина и включала территории союзных республик, в том числе Эстонской ССР. Суверенитет СССР распространялся на всю его территорию (статьи 71, 75 Конституции (Основной закон) СССР от 7 октября 1977 г.).

Прохождение военной службы гражданами СССР в спорный период (с 5 ноября 1979 г. по 6 ноября 1992 г.) регулировалось Законом СССР от 12 октября 1967 г. N 1950-УИ "О всеобщей воинской обязанности", согласно статье 73 которого время нахождения граждан на действительной военной службе в рядах Вооруженных Сил СССР засчитывается в их трудовой стаж.

Пенсионное обеспечение граждан СССР в спорный период регулировалось Законом СССР от 14 июля 1956 г. "О государственных пенсиях" и Положением о порядке назначения и выплаты государственных пенсий, утвержденным постановлением Совета Министров СССР от 3 августа 1972 г. N 590. В соответствии с подпунктом "к" пункта 109 Положения о порядке назначения и выплаты государственных пенсий служба в составе Вооруженных Сил СССР засчитывалась в общий стаж работы.

Таким образом, прохождение службы в рядах Вооруженных Сил СССР гражданином Союза ССР - государства, имевшего единую территорию, включавшую территории союзных республик, засчитывалось в трудовой стаж гражданина независимо от того, на территории какой союзной республики гражданин Союза ССР проходил военную службу.

Принимая во внимание изложенное, названный период действительной военной службы Ш. в составе Вооруженных Сил СССР с учетом норм Федерального закона "О страховых пенсиях" подлежал включению в страховой стаж пенсионным органом при определении права истца на пенсионное обеспечение и размера подлежащей выплате страховой пенсии по старости. Иное разрешение данного вопроса приводило бы к умалению прав Ш. на социальное обеспечение по возрасту, гарантированное Конституцией Российской Федерации и относящееся к основным правам и свободам человека и гражданина. Обстоятельство того, что воинская часть, в которой Ш. с 5 ноября 1979 г. по 6 ноября 1992 г. проходил действительную военную службу в рядах Вооруженных Сил СССР, дислоцировалась на территории Эстонской ССР, не может влиять на реализацию им права на пенсионное обеспечение в Российской Федерации.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 91-КГ21-5-К3

6. Право на получение мер социальной поддержки в виде компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг не может быть поставлено в зависимость от наличия у гражданина задолженности по этим платежам, образовавшейся по уважительной причине в связи со сменой управляющей компании и изменением реквизитов для осуществления данных платежей.

Б. 25 июня 2019 г. обратился в суд с иском к органу социальной защиты населения о возложении обязанности возобновить выплату денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, компенсации морального вреда, указывая, что с 1 ноября 2011 г. решением органа социальной защиты населения была прекращена выплата предоставляемой ему как инвалиду денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг по причине наличия у него задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг более двух месяцев.

24 ноября 2016 г. по факту непредоставления денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и (или) коммунальных услуг Б. обратился в прокуратуру. В ответе прокуратуры от 23 декабря 2016 г. Б. было сообщено, что у него имеется переплата по платежам за жилое помещение и коммунальные услуги в размере 60 000 руб.

По мнению Б., поскольку задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг он не имеет, отказ в предоставлении органом социальной защиты населения полагающейся ему денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг является неправомерным, нарушает его право как инвалида III группы на получение мер социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг. Б. просил суд возложить на орган социальной защиты населения обязанность возобновить ему выплату денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг с учетом индексации с 1 ноября 2011 г., взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб. в связи с его переживаниями по поводу незаконных действий уполномоченного органа.

Разрешая спор и отказывая Б. в удовлетворении исковых требований о возложении обязанности возобновить выплату ежемесячной денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и (или) коммунальных услуг, компенсации морального вреда, суд первой инстанции, ссылаясь на положения статьи 160 ЖК РФ, части второй статьи 2, статей 17 и 28.2 Федерального закона от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", статьи 15 Закона Воронежской области от 14 ноября 2008 г. N 103-ОЗ "О социальной поддержке отдельных категорий граждан в Воронежской области", разъяснения, изложенные в пунктах 45, 47 постановления Пленума Верховного Суда от 27 июня 2017 г. N 22 "О некоторых вопросах рассмотрения судами споров по оплате коммунальных услуг и жилого помещения, занимаемого гражданами в многоквартирном доме по договору социального найма или принадлежащего им на праве собственности", исходя из пунктов 1.1.3, 5.1, 5.2 Правил предоставления гражданам денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и (или) коммунальных услуг, утвержденных приказом Департамента социальной защиты Воронежской области от 25 декабря 2017 г. N 82/н, устанавливающих обстоятельства, при наличии которых выплата компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг приостанавливается, в числе которых наличие задолженности по оплате жилого помещения и (или) коммунальных услуг за два и более месяца, пришел к выводу о том, что прекращение выплаты Б. денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и (или) коммунальных услуг осуществлено управлением социальной защиты населения на основании сведений о задолженности, представленных управляющей компанией, в связи с чем нарушений прав Б. со стороны управления социальной защиты населения не допущено.

Суд первой инстанции также указал, что наличие задолженности по оплате жилищно-коммунальных услуг Б. не опровергнуто, каких-либо мер по погашению имеющейся задолженности, в том числе по урегулированию вопроса в отношении данной задолженности с управляющей компанией, Б. не принято, размер начисленных и неоплаченных сумм по оплате жилищно-коммунальных услуг истцом не оспорен. Отклоняя доводы Б. о наличии у него переплаты по жилищно-коммунальным услугам, суд первой инстанции отметил, что Б. с 2012 года самовольно производит оплату жилищно-коммунальных услуг ненадлежащим образом и ненадлежащему получателю, вследствие чего у него возникла переплата по услуге "плата за жилое помещение". По мнению суда первой инстанции, данное обстоятельство не может быть признано уважительной причиной возникновения у Б. с 2011 года задолженности по оплате иных жилищно-коммунальных услуг.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Б. о компенсации морального вреда, суд первой инстанции полагал, что действиями органа социальной защиты населения, выразившимися в приостановлении предоставления денежной компенсации на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, личные неимущественные права Б. нарушены не были.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, дополнительно отметив, что денежные средства, перечисленные Б. на счет управляющей компании в превышающем размере (48 448 руб. 54 коп.), не погашают образовавшейся задолженности Б. перед поставщиками коммунальных услуг, вопрос о перераспределении данной суммы может быть разрешен в рамках правоотношений между Б. и управляющей компанией.

Кассационный суд общей юрисдикции признал выводы судов первой и апелляционной инстанций правильными.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда с выводами судебных инстанций не согласилась, признав их основанными на неправильном толковании и применении норм права, без учета фактических обстоятельств дела, указав, что положения федерального и регионального законодательства, которым руководствовались суды первой и апелляционной инстанций при разрешении данного спора, не предусматривают возможность отказа гражданину, имеющему задолженность по оплате жилого помещения и коммунальных услуг, в предоставлении мер социальной поддержки в форме выплаты компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, если эта задолженность образовалась по уважительной причине.

В пункте 47 постановления Пленума Верховного Суда от 27 июня 2017 г. N 22 "О некоторых вопросах рассмотрения судами споров по оплате коммунальных услуг и жилого помещения, занимаемого гражданами в многоквартирном доме по договору социального найма или принадлежащего им на праве собственности" разъяснено, что меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг, по общему правилу, предоставляются гражданам при отсутствии у них задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг или при заключении и (или) выполнении гражданами соглашений по ее погашению (часть 5 статьи 159 ЖК РФ). Вместе с тем само по себе наличие задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг не может служить безусловным основанием для отказа в предоставлении мер социальной поддержки. В связи с этим суду при разрешении споров, связанных с предоставлением мер социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг, необходимо выяснять причины образования этой задолженности, период ее образования, а также какие меры приняты гражданином по погашению задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и (или) заключены ли соглашения о порядке погашения этой задолженности. Эти обстоятельства должны быть отражены в судебном решении. При наличии уважительных причин возникновения задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг (невыплата заработной платы в срок, тяжелое материальное положение нанимателя (собственника) и дееспособных членов его семьи в связи с утратой ими работы и невозможностью трудоустройства, несмотря на принимаемые ими меры; болезнь, нахождение на стационарном лечении нанимателя (собственника) и (или) членов его семьи; наличие в составе семьи инвалидов, несовершеннолетних детей и др.) в предоставлении мер социальной поддержки не может быть отказано.

Между тем, как усматривается из материалов дела, приостановление уполномоченным органом предоставления Б. денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и коммунальных услуг было обусловлено полученной в октябре 2011 года органом социальной защиты населения в рамках электронно-информационного обмена с расчетными центрами информацией о наличии у Б. задолженности более двух месяцев по оплате предоставляемых ему жилищно-коммунальных услуг. Однако соответствует ли действительному положению дел эта информация, уполномоченным органом проверено не было, несмотря на утверждение Б. о том, что задолженность по оплате жилищно-коммунальных услуг у него отсутствует, он регулярно оплачивает коммунальные услуги путем внесения денежных средств на счет управляющей компании (ОАО "УК Ленинского района"), с которой в 2009 году им был заключен соответствующий договор управления многоквартирным домом.

В связи с обращением 24 ноября 2016 г. Б. в прокуратуру по факту непредоставления ему денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и (или) коммунальных услуг была проведена соответствующая прокурорская проверка, по результатам которой было установлено, что исходя из данных финансового лицевого счета по месту жительства Б. и платежной квитанции за октябрь 2016 года имеет место переплата Б. по коммунальным платежам в размере порядка 60 000 руб., перенесенная на строку "содержание и ремонт жилья".

Согласно ответу прокуратуры от 23 декабря 2016 г. управляющая организация, осуществляющая управление многоквартирным домом, с июня 2012 года неоднократно менялась, но, по сути, изменялось лишь ее юридическое наименование (с ОАО на АО и т.п.) и ИНН, вместе с тем право требования уплаты задолженности по оплате жилищно-коммунальных услуг переходило к следующей управляющей организации.

Обстоятельства, свидетельствующие о регулярном внесении Б. денежных средств в счет оплаты предоставляемых ему коммунальных услуг по реквизитам управляющей компании (ОАО "УК Ленинского района"), прекратившей свою деятельность, не были предметом судебной проверки с целью установления наличия (отсутствия) уважительных причин образования у Б. задолженности по оплате жилого помещения и коммунальных услуг. Отклоняя доводы Б. о наличии у него переплаты по жилищно-коммунальным услугам и отказывая в признании причины возникновения у Б. задолженности по оплате жилищно-коммунальных услуг уважительной, суды первой и апелляционной инстанций ограничились суждением о том, что Б. с 2012 года самовольно производит оплату жилищно-коммунальных услуг ненадлежащим образом и ненадлежащему получателю, вследствие чего у него возникла переплата по услуге "плата за жилое помещение", однако сохраняется задолженность по платежам ресурсоснабжающим организациям.

Данных о том, что Б. уполномоченным органом разъяснялась ситуация, связанная со сменой управляющей компании, сохранившей при этом идентичное название (ОАО "УК Ленинского района", АО "УК Ленинского района"), и изменением в связи с такой сменой реквизитов для осуществления коммунальных платежей, предоставлялись правоустанавливающие документы, подтверждающие полномочия управляющей компании по выставлению счетов Б. для внесения оплаты по коммунальным платежам, что могло свидетельствовать о его намеренных действиях ненадлежащим образом вносить денежные средства в счет оплаты предоставляемых ему коммунальных услуг, в материалах дела не имеется.

В связи с этим Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда указала, что по данному делу юридически значимым являлось установление следующих обстоятельств: размер задолженности Б. по оплате жилищно-коммунальных услуг, на которую указано органом социальной защиты населения в качестве основания для приостановления выплаты ему денежной компенсации расходов на оплату жилого помещения и (или) коммунальных услуг; соотношение задолженности с размером имеющейся на финансовом лицевом счете Б. переплаты по платежам за жилое помещение и предоставление коммунальных услуг; причины, по которым управляющая компания (АО "УК Ленинского района") при наличии переплаты не разрешила вопрос о перераспределении излишне внесенных Б. для оплаты жилого помещения и коммунальных услуг денежных сумм, если такая задолженность имеет место; какой организации и на основании каких правоустанавливающих документов Б. надлежало производить оплату жилого помещения и коммунальных услуг; по какой причине истцом, регулярно производящим платежи за предоставляемые ему коммунальные услуги, данная оплата осуществлялась ненадлежащим образом.

Эти юридически значимые для дела обстоятельства судами первой и апелляционной инстанций не устанавливались.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 14-КГ21-13-К1