Разрешение споров, связанных с исполнением обязательств

4. Бремя доказывания безденежности договора займа, который заемщиком подписан и содержит указание на получение им суммы займа до подписания этого договора, возлагается на заемщика.

Отсутствие у займодавца экземпляра нотариально удостоверенного договора займа не является достаточным основанием для признания обязательств заемщика исполненными.

К. обратился в суд с иском к Е., Я. о взыскании денежных средств по договору займа и договору поручительства, указав, что 30 июня 2017 г. между ним и Е. заключен нотариально удостоверенный беспроцентный договор займа, согласно которому им переданы заемщику 300 000 000 руб. наличными в день подписания договора, являющегося также распиской в получении указанной денежной суммы. Срок возврата займа определен моментом востребования - в течение 3 месяцев со дня требования о возврате суммы долга.

10 июля 2017 г. между К. и Я. заключен договор поручительства, согласно которому поручитель Я. солидарно с Е. отвечает перед займодавцем К. в пределах денежной суммы в размере 1 000 000 руб.

1 декабря 2019 г. К. впервые потребовал возвратить сумму займа в срок до 1 марта 2020 г., однако заемщик Е. денежные средства не возвратила.

1 марта 2020 г. К. обратился к Я. с требованием исполнить обязательство заемщика в предусмотренном договором объеме в течение 5 дней с момента получения этого требования, что поручителем сделано не было.

Суд первой инстанции, удовлетворяя заявленные требования, исходил из того, что заключение договора займа не оспаривается Е., которая в обоснование своих возражений ссылается только на то, что установленный договором срок исполнения обязательства с даты получения требования о возврате долга еще не наступил, принимая также во внимание, что этот срок к моменту рассмотрения данного дела истек, а доказательств возврата суммы займа заемщиком не представлено.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в иске, суд апелляционной инстанции сослался на отсутствие достоверных и непротиворечивых доказательств передачи истцом указанных выше денежных средств Е., которая их получение оспаривает.

Указав, что договор займа в действительности обеспечивал возврат перешедших к ответчику на основании брачного договора долей в уставном капитале общества, которые на момент рассмотрения дела перешли по договору купли-продажи к сестре истца, суд апелляционной инстанции посчитал обоснованными доводы Е. о том, что после возврата ответчиком долей в уставном капитале общества родственнице К. стороны уничтожили свои экземпляры договора в подтверждение прекращения имевшихся у Е. обязательств, а сам договор займа суд апелляционной инстанции признал незаключенным по безденежности, сославшись также на то, что из представленных истцом финансовых документов не усматривается наличие у него необходимой денежной суммы для заключения договора займа.

С такими выводами согласился суд кассационной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу судебные постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и направила дело на новое апелляционное рассмотрение, указав в том числе на следующее.

Судами установлено, что договор займа был заключен сторонами в письменной форме и удостоверен нотариально.

В соответствии со ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (ч. 1).

Если правила, содержащиеся в ч. 1 указанной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон (ч. 2).

Из буквального содержания договора займа от 30 июня 2017 г. следует, что он является распиской в получении денежных средств в полном объеме в день подписания договора. Отдельной строкой, заверенной подписью Е., в договоре указано, что денежные средства в размере 300 000 000 руб. она получила полностью 30 июня 2017 г.

Исходя из изложенного, при рассмотрении данного дела суду апелляционной инстанции в соответствии с требованиями ст. 431 ГК РФ надлежало дать оценку буквальному содержанию нотариально удостоверенного договора, а в случае неясности - толковать его по указанным в данной норме правилам, чего сделано не было.

Кроме того, этим же договором предусмотрено, что факт возврата долга должен быть подтвержден путем выдачи займодавцем расписки и вручением им заемщику своего экземпляра договора.

Согласно п. 2 ст. 408 ГК РФ, если должник выдал кредитору в удостоверение обязательства долговой документ, то кредитор, принимая исполнение, должен вернуть этот документ, а при невозможности возвращения указать на это в выдаваемой им расписке. Расписка может быть заменена надписью на возвращаемом долговом документе. Нахождение долгового документа у должника удостоверяет, пока не доказано иное, прекращение обязательства.

Приведенные положения закона и условия договора судом апелляционной инстанции не учтены.

Ссылаясь на то, что обязательство ответчиком исполнено надлежащим образом, суд апелляционной инстанции не дал оценки отсутствию у ответчика и расписки, и экземпляра долгового документа.

Кроме того, судом апелляционной инстанции неправильно распределено между сторонами бремя доказывания имеющих значение для разрешения данного спора обстоятельств.

Из положений пп. 1, 2 ст. 812 ГК РФ следует, что заемщик вправе оспаривать договор займа по его безденежности, доказывая, что деньги или другие вещи в действительности от займодавца им не получены или получены в меньшем количестве, чем указано в договоре.

Если договор займа должен быть совершен в письменной форме, его оспаривание по безденежности путем свидетельских показаний не допускается, за исключением случаев, когда договор был заключен под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя.

Согласно разъяснениям, изложенным в ответе на вопрос 10 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, N 3 (2015), утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 25 ноября 2015 г., в случае спора, вытекающего из заемных правоотношений, на кредиторе лежит обязанность доказать факт передачи должнику предмета займа и то, что между сторонами возникли отношения, регулируемые главой 42 ГК РФ, а на заемщике - факт надлежащего исполнения обязательств по возврату займа либо безденежность займа.

Поскольку получение суммы займа подтверждено собственноручной подписью заемщика в тексте договора и этот договор удостоверен нотариально, обязанность доказать безденежность договора или исполнение обязательств по нему лежала именно на заемщике.

В нарушение закона суд апелляционной инстанции, по существу, переложил обязанность доказывания на истца.

Определение N 78-КГ21-58-К3

5. Ненадлежащее исполнение страховщиком и станцией технического обслуживания обязанности по ремонту поврежденного транспортного средства является основанием для обращения потерпевшего к страховщику, застраховавшему ответственность причинителя вреда по договору обязательного страхования, с требованием о страховой выплате.

Д. обратился в суд с иском к страховой компании о взыскании страхового возмещения.

Судом установлено, что в результате дорожно-транспортного происшествия автомобилю Д. причинены механические повреждения, гражданская ответственность истца застрахована по договору ОСАГО в страховой компании (ответчик). После обращения истца к страховщику с заявлением о страховом возмещении ему было выдано направление на ремонт на станцию технического обслуживания автомобилей (далее - СТОА), расположенную по конкретному адресу. Однако осмотр автомобиля по адресу, указанному страховщиком, был произведен индивидуальным предпринимателем, который предложил истцу подписать соглашение об условиях ремонта, согласно которому при ремонте автомобиля могут быть использованы запчасти, предоставленные альтернативными производителями или бывшие в употреблении.

Не согласившись на использование деталей, бывших в употреблении, истец неоднократно обращался в страховую компанию с претензией о проведении ремонта транспортного средства либо о выплате страхового возмещения в денежной форме, но получал отказы.

Финансовый уполномоченный также вынес решение об отказе в удовлетворении требований истца.

Суд первой инстанции, частично удовлетворяя иск, руководствовался положениями ст. ст. 927, 929, 931 ГК РФ, п. 15.1 ст. 12 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО), разъяснениями, изложенными в пп. 52 и 53 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 г. N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", и исходил из того, что истцу было выдано направление на СТОА с неверным указанием исполнителя и адреса. Доказательства того, что до истца была доведена информация о другом исполнителе, в материалах дела отсутствуют. Документы относительно полномочий индивидуального предпринимателя представлены только в судебном заседании. В связи с этим суд пришел к выводу о том, что истец как потребитель был введен в заблуждение относительно СТОА, где будет осуществляться ремонт его транспортного средства.

Суд сослался на п. 59 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 г. N 58, в котором разъяснено, что если в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, утвержденной положением Банка России от 19 сентября 2014 г. N 432-П, требуется замена комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов), то при восстановительном ремонте поврежденного транспортного средства не допускается использование бывших в употреблении или восстановленных комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов). Иное может быть определено только соглашением между страховщиком и потерпевшим (абз. 3 п. 15.1 ст. 12 Закона об ОСАГО).

Суд также указал, что соглашение об условиях ремонта, заключить которое с истцом было предложено индивидуальным предпринимателем, содержит сведения о возможности использования как новых, так и бывших в употреблении деталей для ремонта. При этом согласия на использование в процессе ремонта бывших в употреблении деталей истец не давал, ремонт автомобиля истца на СТОА произведен не был. Истец неоднократно письменно обращался к ответчику для решения вопроса об организации восстановительного ремонта либо о выплате денежных средств, однако доказательств того, что ответчиком были приняты какие-либо меры для урегулирования спора, не имеется, а переписка между сторонами не свидетельствует о попытках ответчика достигнуть соглашения.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к выводу о том, что обязанность ответчика перед потерпевшим по организации восстановительного ремонта поврежденного автомобиля в рамках договора ОСАГО надлежащим образом не исполнена и у истца возникло право на изменение способа возмещения вреда в виде выплаты страхового возмещения в денежной форме.

С позицией суда первой инстанции и ее обоснованием согласился суд апелляционной инстанции.

Кассационный суд общей юрисдикции отменил решение суда первой инстанции и апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав, что ответчик выдал истцу направление на ремонт, который не был произведен ввиду несогласия истца на использование при восстановительном ремонте транспортного средства неоригинальных запасных частей или бывших в употреблении.

По мнению суда кассационной инстанции, страховщик выполнил принятые на себя обязательства, выдав в предусмотренный договором срок направление на ремонт автомобиля.

Суд кассационной инстанции отклонил доводы Д. о том, что текст представленного ему для заключения соглашения об условиях ремонта содержал пункт о возможности использования в процессе ремонта бывших в употреблении запасных частей, посчитав, что это не является безусловным основанием для удовлетворения иска. При этом суд сослался на п. 1 ст. 421 ГК РФ о свободе договора и о том, что понуждение к заключению договора не допускается, а также на п. 1 ст. 432 этого же Кодекса, согласно которому договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Наличие опечатки в адресе СТОА, по мнению суда кассационной инстанции, не является существенным нарушением требований действующего закона со стороны ответчика, поскольку истцом не оспаривалось, что он обращался в СТОА по надлежащему адресу. Следовательно, наличие опечатки в адресе СТОА в направлении не повлекло негативных последствий для Д.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила судебное постановление кассационного суда общей юрисдикции, оставив в силе решение суда первой инстанции и апелляционное определение, по следующим основаниям.

Пунктом 1 ст. 929 ГК РФ предусмотрено, что по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы).

Согласно п. 4 ст. 10 Закона РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-I "Об организации страхового дела в Российской Федерации" условиями страхования имущества и (или) гражданской ответственности в пределах страховой суммы может предусматриваться замена страховой выплаты предоставлением имущества, аналогичного утраченному имуществу, а в случае повреждения имущества, не повлекшего его утраты, - организацией и (или) оплатой страховщиком в счет страхового возмещения ремонта поврежденного имущества.

Условия и порядок страхового возмещения по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств регулируются Законом об ОСАГО.

В соответствии со ст. 3 Закона об ОСАГО одним из основных принципов обязательного страхования является гарантия возмещения вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу потерпевших, в пределах, установленных данным Федеральным законом.

Согласно абз. 1 - 3 п. 15.1 ст. 12 Закона об ОСАГО страховое возмещение вреда, причиненного легковому автомобилю, находящемуся в собственности гражданина и зарегистрированному в Российской Федерации, осуществляется (за исключением случаев, установленных п. 16.1 названной статьи) в соответствии с п. 15.2 или п. 15.3 названной статьи путем организации и (или) оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего (возмещение причиненного вреда в натуре).

Страховщик после осмотра поврежденного транспортного средства потерпевшего и (или) проведения его независимой технической экспертизы выдает потерпевшему направление на ремонт на станцию технического обслуживания и осуществляет оплату стоимости проводимого такой станцией восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего в размере, определенном в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, с учетом положений абз. 2 п. 19 указанной статьи.

При проведении восстановительного ремонта в соответствии с пп. 15.2 и 15.3 той же статьи не допускается использование бывших в употреблении или восстановленных комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов), если в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства требуется замена комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов); иное может быть определено соглашением страховщика и потерпевшего.

Согласно разъяснениям, данным в п. 59 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2017 г. N 58, в отличие от общего правила оплата стоимости восстановительного ремонта легкового автомобиля, находящегося в собственности гражданина (в том числе имеющего статус индивидуального предпринимателя) и зарегистрированного в Российской Федерации, осуществляется страховщиком без учета износа комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов) (абз. 3 п. 15.1 ст. 12 Закона об ОСАГО в редакции Федерального закона от 28 марта 2017 г. N 49-ФЗ).

Из приведенных норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ следует, что возмещение вреда, причиненного легковому автомобилю, находящемуся в собственности гражданина и зарегистрированному в Российской Федерации, по общему правилу осуществляется путем восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства, при этом страховщиком стоимость такого ремонта оплачивается без учета износа комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов).

Перечень случаев, когда страховое возмещение по выбору потерпевшего или по соглашению потерпевшего и страховщика либо в силу объективных обстоятельств вместо организации и оплаты восстановительного ремонта осуществляется в форме страховой выплаты, установлен п. 16.1 ст. 12 Закона об ОСАГО.

Поскольку по данному делу судом установлено, что соглашение об условиях ремонта, предложенное к заключению Д. с индивидуальным предпринимателем, без подписания которого ремонт не мог быть осуществлен, предусматривало возможность использования в процессе ремонта транспортного средства как новых, так и бывших в употреблении деталей, не было достигнуто сторонами, истец вправе был требовать выплаты страхового возмещения в денежном выражении, что не было учтено кассационным судом общей юрисдикции при рассмотрении дела.

Определение N 41-КГ21-49-К4

6. Договором об участии в долевом строительстве многоквартирного дома является договор, заключенный застройщиком в целях привлечения денежных средств граждан и юридических лиц для долевого строительства многоквартирного дома и содержащий все необходимые существенные условия этого договора, вне зависимости от того, как были поименованы сторонами этот договор и полученная по нему застройщиком денежная сумма.

К. обратилась в суд с иском к министерству строительства Самарской области, застройщику об установлении факта участия в долевом строительстве, факта оплаты и о признании права на получение в собственность квартиры.

В обоснование требований истец указала, что 29 января 2007 г. между ней и обществом (заказчиком) заключен предварительный договор, согласно которому истец приняла участие в инвестировании строительства многоквартирного жилого дома. В соответствии с этим договором заказчик обязался после получения разрешительной документации и ввода дома в эксплуатацию передать инвестору однокомнатную квартиру определенной площади под строительным номером 105. Взятые на себя обязательства инвестора истец исполнила в полном объеме, что подтверждается квитанциями от 18 мая 2007 г. на сумму 1 641 905 руб. и от 25 мая 2007 г. на сумму 100 000 руб.

Письмом от 27 ноября 2019 г. министерство строительства Самарской области сообщило К. о том, что решением комиссии от 8 мая 2014 г. она отнесена к числу пострадавших и включена в реестр граждан, чьи денежные средства привлечены для строительства многоквартирного дома и чьи права нарушены. Однако в представленном ею пакете документов отсутствуют документы об оплате по предварительным договорам, в связи с чем К. предложено представить указанные документы либо решение суда об установлении факта оплаты.

Суд первой инстанции, отказывая К. в удовлетворении исковых требований, указал, что из содержания предварительного договора не следует обязанность истца по оплате цены недвижимого имущества до заключения основного договора; условия договора займа (между сторонами заключены предварительный договор инвестирования и договор займа) также не содержат указания о прекращении у застройщика обязательства по возврату суммы займа путем передачи жилого помещения в многоквартирном доме после завершения его строительства.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Кассационный суд общей юрисдикции судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций оставил без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.

В силу ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений; далее - Федеральный закон N 214-ФЗ) данный Федеральный закон регулирует отношения, связанные с привлечением денежных средств граждан и юридических лиц для долевого строительства многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости на основании договора участия в долевом строительстве (далее - участники долевого строительства) и возникновением у участников долевого строительства права собственности на объекты долевого строительства и права общей долевой собственности на общее имущество в многоквартирном доме и (или) ином объекте недвижимости, а также устанавливает гарантии защиты прав, законных интересов и имущества участников долевого строительства.

Действие Федерального закона N 214-ФЗ распространяется также на отношения, возникшие при совершении начиная с 1 апреля 2005 г. сделок по привлечению денежных средств граждан иными способами (заключении предварительных договоров купли-продажи жилых помещений в объекте строительства, договоров об инвестировании строительства многоквартирного жилого дома или иного объекта недвижимости, договоров займа, обязательства по которым в части возврата займа прекращаются с передачей жилого помещения в многоквартирном доме или ином объекте недвижимости после завершения его строительства в собственность, договоров о совместной деятельности в целях осуществления строительства многоквартирного жилого дома или иного объекта недвижимости и т.д.) в случаях, если судом с учетом существа фактически сложившихся отношений установлено, что сторонами действительно имелся в виду договор участия в долевом строительстве (вопрос 2 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за IV квартал 2012 года, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 10 апреля 2013 г.).

Верховный Суд РФ в Обзоре практики разрешения судами споров, возникающих в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 4 декабря 2013 г., указал, что при рассмотрении дел по спорам, возникающим из правоотношений, основанных на сделках, связанных с передачей гражданами денежных средств в целях строительства многоквартирного дома и последующей передачей жилого помещения в таком многоквартирном доме в собственность, но совершенных в нарушение требований Федерального закона N 214-ФЗ, независимо от наименования заключенного сторонами договора следует исходить из существа сделки и фактически сложившихся отношений сторон. В таких случаях, если судом установлено, что сторонами при совершении сделки, не отвечающей указанным требованиям, действительно имелся в виду договор участия в долевом строительстве, к сделке применяются положения Федерального закона N 214-ФЗ.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 43 постановления от 25 декабря 2018 г. N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" разъяснил, что условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в ст. 1 ГК РФ, другими положениями Гражданского кодекса РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (ст. ст. 3, 422 ГК РФ).

Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (ч. 1 ст. 431 ГК РФ). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств.

Согласно условиям предварительного договора от 18 мая 2007 г. стороны обязались заключить основной договор об участии в долевом строительстве жилого дома до 1 декабря 2007 г. Этим договором предусмотрено, что в случае, если до или в период его действия у сторон возникнут другие обязательства по другим договорам между собой, то стороны заменяют другие обязательства по другим договорам выполнением обязательства по основному договору долевого участия.

В соответствии с дополнительным соглашением к предварительному договору стоимость однокомнатной квартиры под строительным номером 105 составляет 1 741 905 руб.

По условиям договора займа и дополнительного соглашения от 18 мая 2007 г. К. (займодавец) обязалась внести в кассу заказчика (заемщика) денежные средства в размере 1 741 905 руб. со сроком их возврата до 1 декабря 2007 г. Судом установлено, что между сторонами заключены предварительный договор инвестирования и договор займа.

Таким образом, суд не исключил, что целью возникших правоотношений являлось строительство объекта недвижимого имущества - однокомнатной квартиры под строительным номером 105.

Оценивая условия предварительного договора и договора займа, суд указал, что в них отсутствует указание на исполнение обязательств по предварительному договору путем передачи денежных средств по договору займа.

Между тем, как следует из материалов дела, К. передала заказчику по договору займа денежные средства в размере стоимости объекта долевого участия сразу и в полном объеме до заключения основного договора, при этом срок возврата суммы займа совпал со сроком заключения основного договора. Кроме того, стороны согласовали в предварительном договоре условие о замене иных обязательств по другим договорам выполнением обязательства по основному договору долевого участия.

Таким образом, условия предварительного договора и договора займа о цене объекта долевого участия и сумме займа, сроках заключения основного договора и возврата суммы займа, а также о замене иных обязательств по другим договорам выполнением обязательства по основному договору долевого участия тоже подлежали оценке судом по правилам ст. 431 ГК РФ на предмет соответствия названных сделок по привлечению денежных средств граждан существу договора участия в долевом строительстве.

Однако указанным обстоятельствам судом в нарушение требований ст. 67 и ч. 4 ст. 198 ГПК РФ оценка дана не была.

Ограничившись ссылкой на то, что договоры инвестирования и займа не содержат указания на прекращение у застройщика обязательства по возврату суммы займа путем передачи жилого помещения в многоквартирном доме после завершения его строительства, суд не исследовал всю совокупность доказательств, представленных К. в обоснование ее доводов о заключении по существу договора участия в долевом строительстве и оплате по этому договору, и не создал условий для реализации положений ст. ст. 2 и 195 ГПК РФ и правильного разрешения возникшего спора.

Определение N 46-КГ21-40-К6

7. Возникновение спора о надлежащем исполнении первоначальным участником долевого строительства обязательства по уплате застройщику цены договора не является основанием для признания недействительным ранее заключенного этим участником долевого строительства договора об уступке прав по договору об участии в долевом строительстве.

ООО "Глобус групп" (застройщик) обратилось в суд с иском к ООО "Контакт" и Щ. о расторжении договора участия в долевом строительстве, признании договора цессии недействительным, об исключении из Единого государственного реестра недвижимости (далее - ЕГРН) регистрационной записи и просило расторгнуть договоры об участии в долевом строительстве, заключенные между АО "ЛИК" (первоначальный застройщик) и ООО "Контакт" и между ООО "Контакт" и Щ., указывая, что ООО "Контакт" не исполнило обязательство перед АО "ЛИК" по оплате в рамках договора участия в долевом строительстве, а потому не могло уступить впоследствии право требования по данному договору Щ.

Заочным решением суда иск удовлетворен.

Принимая такое решение, суд первой инстанции на основании положений ст. ст. 450, 450.1, 453 ГК РФ, Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон об участии в долевом строительстве) пришел к выводу о наличии оснований для расторжения договора участия в долевом строительстве в отношении объекта долевого строительства (квартиры), поскольку ООО "Контакт" не исполнило обязательство по оплате объекта долевого строительства.

Суд первой инстанции сделал вывод, что, поскольку ООО "Контакт" не исполнило обязательство по оплате объекта долевого строительства, оно не имело правовых оснований заключать договор цессии, а потому признал договор цессии, заключенный между ООО "Контакт" и Щ., недействительным, как совершенный в нарушение законодательного запрета, предусмотренного ч. 1 ст. 11 Закона об участии в долевом строительстве.

Суд апелляционной инстанции поддержал позицию суда первой инстанции.

Кассационный суд общей юрисдикции судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций оставил без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Признавая недействительным договор цессии, суд сослался на ч. 1 ст. 11 Закона об участии в долевом строительстве, согласно которой уступка участником долевого строительства прав требований по договору допускается только после уплаты им цены договора или одновременно с переводом долга на нового участника долевого строительства в порядке, установленном Гражданским кодексом РФ.

Между тем вывод суда о недействительности договора цессии по данному основанию не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Как следует из материалов дела, Щ., которому банк предоставил денежные средства на покупку квартиры, для получения кредита приложил к заявлению следующие документы: договор об участии в долевом строительстве от 4 апреля 2018 г., заключенный между АО "ЛИК" и ООО "Контакт", зарегистрированный в установленном законом порядке; договор цессии от 8 июня 2018 г., заключенный между ООО "Контакт" и Щ., зарегистрированный в установленном законом порядке; справку за подписью исполняющего обязанности генерального директора АО "ЛИК", представленную в Росреестр, свидетельствующую о том, что оплата за квартиру по договору об участии в долевом строительстве от 4 апреля 2018 г. произведена в полном объеме в размере 1 925 100 руб.

Как предусмотрено ч. 10 ст. 48 Федерального закона от 13 июля 2015 г. N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости" (в редакции, действовавшей на момент заключения договора цессии), государственная регистрация соглашения (договора), на основании которого производится уступка прав требований участника долевого строительства по договору участия в долевом строительстве, осуществляется по заявлению сторон договора о такой уступке (цедента и цессионария). Для государственной регистрации договора об уступке прав требований по договору участия в долевом строительстве также необходимы: 1) договор об уступке прав требований по договору участия в долевом строительстве; 2) справка, подтверждающая полную или частичную уплату цены договора участия в долевом строительстве цедентом застройщику, выступающему стороной договора участия в долевом строительстве, с указанием размеров и сроков внесения платежей и выданная таким застройщиком или банком, через который осуществлялись указанные платежи.

С учетом положений приведенной нормы Закона необходимые условия для государственной регистрации договора об уступке прав требований по договору участия в долевом строительстве сторонами соглашения были выполнены, представлена справка о полной уплате цены договора участия в долевом строительстве цедентом ООО "Контакт" застройщику АО "ЛИК", при этом справка об уплате цены договора участия в долевом строительстве, выдаваемая застройщиком, является документом, прямо предусмотренным законом в качестве подтверждения уплаты цены договора.

Судом не указано, по каким основаниям данная справка не принята в качестве доказательства по делу.

При этом суд принял во внимание документы, представленные конкурсным управляющим ООО "ЛИК", а именно бухгалтерские документы (карточки счета, выписки по лицевым счетам, выписки из кассовой книги), в которых указанная оплата не отражена. Между тем бухгалтерские документы не являются исключительными доказательствами оплаты по договору участия в долевом строительстве.

Таким образом, суду надлежало достоверно установить, исполнило ли ООО "Контакт" свои обязательства по договору участия в долевом строительстве в полном объеме, поскольку данный договор зарегистрирован в установленном законом порядке и в дальнейшем также в установленном законом порядке зарегистрировано соглашение об уступке прав между ООО "Контакт" и Щ.

В качестве последствий признания недействительной сделки цессии судом первой инстанции указано на исключение из ЕГРН записи о государственной регистрации договора цессии и ипотеки в силу закона.

Однако, делая данный вывод, суд вышел за пределы исковых требований в нарушение ч. 3 ст. 196 ГПК РФ, согласно которой выйти за пределы исковых требований суд может только в случаях, предусмотренных законом.

Как предусмотрено п. 4 ст. 166 ГК РФ, суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, и в иных предусмотренных законом случаях. В данном деле такие обстоятельства отсутствуют.

В п. 78 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что согласно абз. 1 п. 3 ст. 166 ГК РФ требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Исходя из системного толкования п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 166 и п. 2 ст. 168 ГК РФ, иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может быть также удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Между тем в исковом заявлении ООО "Глобус групп" не указано, какие права и законные интересы истца были нарушены договором цессии, стороной которого он не является; договор зарегистрирован в установленном законом порядке; сам договор его сторонами не оспаривается. По сути, требование истца направлено на восстановление прав ООО "Контакт" как участника по договору об участии в долевом строительстве жилья с тем, чтобы расторгнуть с ним договор. ООО "Контакт" не заявляло требования о признании договора цессии недействительным.

Из положений ст. 390 ГК РФ следует, что недействительность переданного требования в случае, если такое будет установлено, является основанием для привлечения цессионарием к ответственности цедента. При этом обстоятельства, связанные с наличием либо прекращением договора участия в долевом строительстве и его исполнением, сами по себе не находятся в причинной связи с действительностью и заключенностью оспариваемого договора цессии. В случае если истец полагает, что ООО "Контакт" не исполнило перед ним обязательства по договору участия в долевом строительстве, он вправе заявить имущественные требования к стороне договора.

Кроме того, согласно п. 5 ст. 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

При регистрации договора уступки прав требования между ООО "Контакт" и Щ. представлена справка за подписью исполняющего обязанности генерального директора АО "ЛИК", свидетельствующая о полной оплате объекта долевого строительства (квартиры) по договору об участии в долевом строительстве. Таким образом, все стороны договора, а также третьи лица полагались на действительность договора уступки, что не получило оценки суда.

Кроме того, суд признал недействительным договор цессии, заключенный между ООО "Контакт" и Щ., поскольку расторг договор, на основании которого к ООО "Контакт" перешло уступаемое право.

Согласно пп. 3, 4 ст. 453 ГК РФ в случае изменения или расторжения договора обязательства считаются измененными или прекращенными с момента заключения соглашения сторон об изменении или о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера изменения договора, а при изменении или расторжении договора в судебном порядке - с момента вступления в законную силу решения суда об изменении или о расторжении договора.

Стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон.

Таким образом, переданное право могло быть возвращено ООО "ЛИК" только после вступления в законную силу решения суда о расторжении договора от 4 апреля 2018 г., а потому на момент вынесения решения суда и апелляционного определения оснований для признания недействительным договора цессии от 9 июня 2018 г. по данному мотиву не имелось.

Нельзя признать обоснованной ссылку суда на положения ст. 5 Закона об участии в долевом строительстве о праве застройщика на односторонний отказ от исполнения договора, который в указанном случае считается расторгнутым со дня направления другой стороне уведомления об этом, поскольку в данном случае уведомление о расторжении договора направлено не стороне договора участия в долевом строительстве Щ., а ООО "Контакт".

При вынесении решения судом также не учтены интересы физического лица Щ., уплатившего полную стоимость по договору цессии, и банка, предоставившего кредит на такую покупку и являющегося залогодержателем имущественных прав по договору цессии, не приняты меры к восстановлению их прав, нарушенных в результате признания недействительными договоров цессии, и, соответственно, не разрешен в полном объеме гражданский спор, как того требует ст. 2 ГПК РФ.

Определение N 77-КГ21-5-К1