Разрешение споров, связанных с социальными, трудовыми и пенсионными отношениями

12. Инвалиды боевых действий (инвалиды войны), нуждающиеся в улучшении жилищных условий и вставшие на учет до 1 января 2005 г., имеют право на получение за счет средств федерального бюджета безвозмездной субсидии на приобретение жилья в рамках специального правового регулирования, предусмотренного Федеральным законом от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах". Расчет размера безвозмездной субсидии на приобретение жилья с учетом членов семьи указанной категории граждан в рамках специального правового регулирования не предусмотрен.

Г. 28 июня 2021 г. обратился в суд с иском к Министерству труда и социального развития субъекта Российской Федерации о перерасчете размера безвозмездной субсидии на приобретение жилья, ссылаясь на то, что 30 марта 2021 г. ответчиком Г. как инвалиду боевых действий в Афганистане выдано свидетельство о предоставлении безвозмездной субсидии на приобретение жилья в размере 571 932 руб.

По мнению Г., ответчиком был неверно определен размер безвозмездной субсидии на приобретение жилья исходя из общей площади жилого помещения только на Г. (18 квадратных метров) без учета совместно проживающих с ним пятерых членов семьи (супруги и детей, 1987, 1994, 1996 и 1997 годов рождения), которые вместе с Г. 1 апреля 1998 г. были поставлены местной администрацией на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий ввиду отсутствия собственного жилья, и они, так же как и Г., имеют право на обеспечение жильем за счет средств федерального бюджета.

Разрешая спор и принимая решение об удовлетворении исковых требований Г. о перерасчете размера безвозмездной субсидии, выделенной на приобретение жилья, суд первой инстанции исходил из того, что, поскольку супруга и четверо сыновей Г. администрацией муниципального образования субъекта Российской Федерации были в установленном порядке признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий и до 1 января 2005 г. поставлены на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий в качестве членов семьи Г., ответчиком допущено нарушение прав Г. при выделении ему денежных средств на приобретение жилья в форме безвозмездной субсидии без учета членов семьи.

При этом суд первой инстанции полагал, что при разрешении вопроса о праве Г. на получение безвозмездной субсидии на приобретение жилья с учетом членов его семьи подлежат применению статьи ЖК РФ, регламентирующие порядок принятия на учет граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях и предоставления указанной категории граждан жилых помещений государственного или муниципального жилищного фонда по договору социального найма.

Суд апелляционной инстанции признал выводы суда первой инстанции правильными.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда, отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указала на неправильное толкование и применение судами норм права, регулирующих спорные отношения.

Правовые гарантии социальной защиты ветеранов в Российской Федерации установлены Федеральным законом от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах" (далее также - Федеральный закон "О ветеранах").

Подпунктом 2 статьи 4 Федерального закона "О ветеранах" к инвалидам Великой Отечественной войны и инвалидам боевых действий (далее также - инвалиды войны) отнесены военнослужащие, ставшие инвалидами вследствие ранения, контузии, увечья или заболевания, полученных при защите Отечества или исполнении обязанностей военной службы на фронте, в районах боевых действий в периоды, указанные в данном законе.

Подпунктом 4 пункта 1 статьи 14 Федерального закона "О ветеранах" предусмотрено, что такая мера социальной поддержки, как обеспечение за счет средств федерального бюджета жильем, предоставляется инвалидам боевых действий, нуждающимся в улучшении жилищных условий и вставшим на учет до 1 января 2005 г., которое осуществляется в соответствии с положениями статьи 23.2 данного закона. Инвалиды боевых действий, вставшие на учет после 1 января 2005 г., обеспечиваются жильем в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации.

Согласно пункту 1 статьи 23.2 Федерального закона "О ветеранах" Российская Федерация передает для осуществления органам государственной власти субъектов Российской Федерации в том числе полномочия по обеспечению жильем в соответствии со статьями 14, 16 и 21 этого федерального закона категорий граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий и вставших на учет до 1 января 2005 г.

Средства на реализацию передаваемых органам государственной власти субъектов Российской Федерации полномочий по предоставлению мер социальной поддержки такой категории граждан, как инвалиды боевых действий, предусматриваются в федеральном бюджете в виде субвенций. Объем субвенций из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации по обеспечению жильем инвалидов боевых действий определяется исходя из числа лиц, имеющих право на указанные меры социальной поддержки, общей площади жилья 18 квадратных метров и средней рыночной стоимости 1 квадратного метра общей площади жилья по субъекту Российской Федерации, устанавливаемой федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным Правительством Российской Федерации. Субвенции зачисляются в установленном для исполнения федерального бюджета порядке на счета бюджетов субъектов Российской Федерации. Порядок расходования и учета средств на предоставление субвенций устанавливается Правительством Российской Федерации (приведенное правовое регулирование следует из пункта 2, подпункта 3 пункта 3, пунктов 4, 5 статьи 23.2 Федерального закона "О ветеранах").

Форма предоставления мер социальной поддержки по обеспечению жильем в соответствии со статьями 14, 16 и 21 Федерального закона "О ветеранах" категорий граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий и вставших на учет до 1 января 2005 г., в том числе инвалидов боевых действий, в силу положений пункта 6 статьи 23.2 данного федерального закона определяется нормативными правовыми актами субъекта Российской Федерации.

Предоставление субвенций из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации в целях реализации мер социальной поддержки по обеспечению жильем в соответствии с федеральными законами "О ветеранах" и "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, вставших на учет до 1 января 2005 г., а также вставших на учет ветеранов и инвалидов Великой Отечественной войны, членов семей погибших (умерших) инвалидов и участников Великой Отечественной войны осуществляется в порядке, определенном Правилами предоставления субвенций из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации на реализацию передаваемых полномочий Российской Федерации по обеспечению жильем ветеранов, инвалидов и семей, имеющих детей-инвалидов, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 15 октября 2005 г. N 614 (пункт 1 данных правил).

Законодательством субъекта Российской Федерации, где проживает и поставлен на регистрационный учет администрацией муниципального образования Г., установлено, что формой предоставления меры социальной поддержки по обеспечению жильем нуждающихся в улучшении жилищных условий и вставших на учет до 1 января 2005 г. инвалидов боевых действий является предоставление им безвозмездной субсидии на приобретение жилья.

Исходя из подлежащего применению правового регулирования мера социальной поддержки по обеспечению жильем за счет средств федерального бюджета в форме безвозмездной субсидии на приобретение жилья предоставляется инвалидам боевых действий (инвалидам войны), нуждающимся в улучшении жилищных условий и вставшим на учет до 1 января 2005 г. В целях реализации мер социальной поддержки по обеспечению жильем указанной категории граждан из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации предоставляются субвенции на реализацию передаваемых полномочий Российской Федерации. Субъектами Российской Федерации данные полномочия реализуются в пределах поступивших из федерального бюджета денежных средств, размер которых определен исходя из числа лиц, имеющих право на меры социальной поддержки, общей площади жилья 18 квадратных метров и средней рыночной стоимости 1 квадратного метра общей площади жилья по субъекту Российской Федерации, устанавливаемой федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным Правительством Российской Федерации (Министерством строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации). Инвалиды боевых действий, вставшие на учет после 1 января 2005 г., обеспечиваются жильем в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации.

Таким образом, в соответствии с Федеральным законом "О ветеранах", Правилами предоставления субвенций из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации на реализацию передаваемых полномочий Российской Федерации по обеспечению жильем ветеранов, инвалидов и семей, имеющих детей-инвалидов, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 15 октября 2005 г. N 614, право на получение за счет средств федерального бюджета меры социальной поддержки в форме безвозмездной субсидии на приобретение жилья имеют инвалиды боевых действий (инвалиды войны), нуждающиеся в улучшении жилищных условий и вставшие на учет до 1 января 2005 г. Расчет размера безвозмездной субсидии на приобретение жилья с учетом членов семьи указанной категории граждан названными нормативными правовыми актами не предусмотрен.

Судами не принято во внимание, что мера социальной поддержки по обеспечению жильем за счет средств федерального бюджета предоставлена Г. не на общих основаниях в соответствии с жилищным законодательством, а в форме безвозмездной субсидии на приобретение жилья как нуждающемуся в улучшении жилищных условий и вставшему на учет до 1 января 2005 г. инвалиду боевых действий в рамках реализации им права на обеспечение жильем, закрепленного Федеральным законом "О ветеранах", то есть в рамках специального правового регулирования. Следовательно, при решении вопроса о порядке, условиях и размере предоставления Г. безвозмездной субсидии на приобретение жилья применению подлежали нормы указанного федерального закона, которыми при обеспечении жильем инвалида боевых действий в такой форме учет членов его семьи не предусмотрен.

Судебная коллегия также обратила внимание на то, что в нарушение положений абзаца второго части 3 статьи 40 ГПК РФ и разъяснений, изложенных в пункте 23 постановления Пленума Верховного Суда от 24 июня 2008 г. N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству", судом первой инстанции не был разрешен вопрос о привлечении к участию в деле в качестве соответчика Министерства строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации, которое в соответствии с Положением о Министерстве строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 18 ноября 2013 г. N 1038, и Правилами предоставления субвенций из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации на реализацию передаваемых полномочий Российской Федерации по обеспечению жильем ветеранов, инвалидов и семей, имеющих детей-инвалидов, является главным распорядителем и получателем средств федерального бюджета, предусмотренных на реализацию переданных субъектам Российской Федерации полномочий по обеспечению жильем ветеранов, инвалидов и семей, имеющих детей-инвалидов, а также органом, на который возложена функция по контролю за реализацией субъектами Российской Федерации переданных полномочий Российской Федерации по обеспечению жильем указанной категории граждан.

При таких обстоятельствах вывод судебных инстанций о возложении на Министерство труда и социального развития субъекта Российской Федерации обязанности произвести перерасчет размера безвозмездной субсидии, выделенной Г. на приобретение жилья, признан Судебной коллегией основанным на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, и сделан с существенным нарушением норм процессуального права, в связи с чем не может быть признан соответствующим закону.

Определение N 20-КГ22-20-К5

13. Положения части 6 статьи 43 Федерального закона "О полиции", предусматривающие возможность взыскания с виновных лиц в порядке регресса сумм ежемесячной денежной компенсации, выплаченных сотруднику территориальным органом МВД России, не подлежат применению в случае, если вред здоровью сотрудника, приведший впоследствии к его увольнению со службы, установлению инвалидности вследствие военной травмы, исключившей возможность дальнейшего прохождения им службы в полиции, был причинен в период действия Закона Российской Федерации "О милиции".

Территориальный орган МВД России 4 июня 2020 г. обратился в суд с иском к А. о взыскании в порядке регресса сумм ежемесячной денежной компенсации в размере 282 613 руб. 11 коп., выплаченных сотруднику К. за период с 29 марта 2019 г. по 30 июня 2020 г.

В обоснование исковых требований истец указывал, что 7 ноября 2008 г. А. причинил вред здоровью сотруднику милиции К., находившемуся при исполнении своих должностных обязанностей.

Вступившим в законную силу приговором суда от 19 августа 2009 г. А. признан виновным в причинении вреда здоровью сотруднику милиции К.

К. уволен из органов внутренних дел с 18 января 2019 г. по пункту 1 части 3 статьи 82 Федерального закона от 30 ноября 2011 г. N 342-ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (в связи с болезнью - на основании заключения военно-врачебной комиссии о негодности к службе в органах внутренних дел).

В связи с увольнением по болезни, установлением инвалидности вследствие военной травмы, полученной в связи с выполнением служебных обязанностей и исключившей возможность дальнейшего прохождения службы, К. территориальным органом МВД России выплачивается ежемесячная денежная компенсация на основании части 6 статьи 43 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" (далее - Федеральный закон "О полиции").

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования территориального органа МВД России о взыскании с А. в порядке регресса сумм ежемесячной денежной компенсации, выплаченных К., суд первой инстанции пришел к выводу о том, что имеются необходимые условия для возложения на А., причинившего вред сотруднику милиции К., обязанности по данному требованию, а именно: выплата территориальным органом МВД России К. ежемесячных сумм в счет возмещения вреда здоровью, противоправность деяния А., причинная связь между противоправным деянием А. и наступлением вреда, причиненного К. при исполнении служебных обязанностей, вина А. в причинении вреда К.

Суд апелляционной инстанции признал выводы суда первой инстанции правильными.

Суды первой и апелляционной инстанций отклонили доводы А., приведенные в возражениях на иск и в апелляционной жалобе, о том, что часть четвертая статьи 29 Закона Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-I "О милиции" (далее - Закон Российской Федерации "О милиции"), действовавшего на момент причинения вреда здоровью сотруднику милиции К. (7 ноября 2008 г.), не предусматривала возможность последующего взыскания суммы выплаченной сотруднику милиции ежемесячной денежной компенсации с виновных лиц. По мнению судебных инстанций, поскольку К. был признан негодным к службе и уволен со службы в органах внутренних дел 18 января 2019 г. в период действия Федерального закона "О полиции", в соответствии с которым ему и производились выплаты в целях возмещения вреда, причиненного в связи с выполнением служебных обязанностей, и после того, как Закон Российской Федерации "О милиции" утратил силу с 1 марта 2011 г. в связи с принятием Федерального закона "О полиции", имеются основания для взыскания с виновного лица А. выплаченной К. суммы ежемесячной денежной компенсации на основании части 6 статьи 43 Федерального закона "О полиции".

Кассационный суд общей юрисдикции, соглашаясь с выводами судебных инстанций, сослался на положения статей 1064, 1081, 1084 ГК РФ и оставил без изменения судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций, не установив нарушения ими норм материального и процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда признала, что выводы кассационного суда общей юрисдикции основаны на неправильном применении и толковании норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также сделаны с существенным нарушением норм процессуального права ввиду следующего.

Оставляя без изменения судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций и делая вывод о правильном применении судами норм материального и процессуального права, кассационный суд общей юрисдикции не рассмотрел довод кассационной жалобы А. о том, что судами первой и апелляционной инстанций не был применен к спорным отношениям закон, подлежащий применению, - Закон Российской Федерации "О милиции", действовавший на дату совершения А. противоправного деяния в отношении сотрудника милиции К. (7 ноября 2008 г.), а применен закон, не подлежащий применению, - Федеральный закон "О полиции", вступивший в силу с 1 марта 2011 г.

Часть третья статьи 29 Закона Российской Федерации "О милиции", действовавшего до 1 марта 2011 г., предусматривала, что при получении сотрудником милиции в связи с осуществлением служебной деятельности телесных повреждений, исключающих для него возможность дальнейшего прохождения службы, ему выплачивается единовременное пособие в размере пятилетнего денежного содержания из средств соответствующего бюджета с последующим взысканием этой суммы с виновных лиц.

В случае причинения увечья или иного повреждения здоровья сотруднику милиции в связи с осуществлением им служебной деятельности денежная компенсация в размере, превышающем сумму назначенной пенсии по указанным в статье 29 основаниям, выплачивается за счет средств соответствующего бюджета либо средств организаций, заключивших с милицией договоры (часть четвертая статьи 29 Закона Российской Федерации "О милиции").

Из содержания положений статьи 29 Закона Российской Федерации "О милиции" следует, что ее частью четвертой не было предусмотрено последующего взыскания выплаченной сотруднику милиции суммы денежной компенсации с виновных лиц. Такая возможность устанавливалась частью третьей данной статьи, однако эта норма касалась только взыскания с виновных лиц выплаченного сотруднику милиции единовременного пособия и предполагала наличие причинно-следственной связи между виновными действиями лица, направленными на причинение вреда сотруднику милиции при осуществлении им служебной деятельности, и невозможностью в связи с этим дальнейшего прохождения данным сотрудником службы в милиции.

С 1 марта 2011 г. введен в действие Федеральный закон "О полиции", согласно части 6 статьи 43 которого при установлении гражданину Российской Федерации, уволенному со службы в полиции, инвалидности вследствие военной травмы, полученной в связи с выполнением своих служебных обязанностей и исключившей возможность дальнейшего прохождения службы в полиции, ему выплачивается ежемесячная денежная компенсация с последующим взысканием выплаченных сумм указанной компенсации с виновных лиц в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Размер ежемесячной денежной компенсации исчисляется исходя из размера оклада месячного денежного содержания и размера ежемесячной надбавки к окладу месячного денежного содержания за стаж службы (выслугу лет), принимаемых для исчисления пенсий, с применением следующих коэффициентов: 1) в отношении инвалида I группы - 1; 2) в отношении инвалида II группы - 0,5; 3) в отношении инвалида III группы - 0,3.

Действие приведенной нормы в силу части 2 статьи 56 Федерального закона "О полиции" распространяется на сотрудников органов внутренних дел, не являющихся сотрудниками полиции.

Таким образом, частью 6 статьи 43 Федерального закона "О полиции" установлено последующее взыскание с виновных лиц выплаченных в пользу сотрудника полиции сумм ежемесячной денежной компенсации в отличие от не предусматривающей такой возможности ранее действовавшей нормы части четвертой статьи 29 Закона Российской Федерации "О милиции", в соответствии с которой выплата денежной компенсации сотруднику милиции производилась за счет средств соответствующего бюджета либо средств организаций, заключивших с милицией договоры.

Часть 1 статьи 54 Конституции Российской Федерации провозглашает, что закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.

Статьей 4 ГК РФ, закрепляющей общий принцип действия гражданского законодательства во времени, определено, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

По отношениям, возникшим до введения в действие акта гражданского законодательства, он применяется к правам и обязанностям, возникшим после введения его в действие (пункт 2 статьи 4 ГК РФ).

Исходя из приведенных нормативных положений во взаимосвязи с правовой позицией Конституционного Суда (в частности, выраженной в пункте 5 его постановления от 21 января 2010 г. N 1-П) общим принципом существования закона во времени является его действие на будущее время, придание закону обратной силы относится к исключительному праву законодателя, при этом недопустимо придание обратной силы нормам, ухудшающим положение лиц, на которых распространяется их действие.

Федеральный закон "О полиции" не содержит положений о распространении действия его норм в части взыскания с виновных лиц выплаченных в пользу сотрудника полиции сумм ежемесячной денежной компенсации на отношения, возникшие до введения в действие данного закона (1 марта 2011 г.), то есть законодателем не придана обратная сила нормам этого закона, устанавливающим последующее взыскание с виновных лиц выплаченных органом внутренних дел сумм ежемесячной денежной компенсации сотруднику полиции, уволенному со службы вследствие военной травмы, полученной в связи с выполнением своих служебных обязанностей и исключившей возможность дальнейшего прохождения службы в полиции.

Поскольку А. причинен вред участковому уполномоченному отдела внутренних дел К. при исполнении служебных обязанностей 7 ноября 2008 г., то есть в период действия Закона Российской Федерации "О милиции", часть четвертая статьи 29 которого не предусматривала последующее взыскание с виновных лиц сумм ежемесячной денежной компенсации, выплаченных органом внутренних дел сотруднику милиции, а в части 6 статьи 43 Федерального закона "О полиции" установлена такая ответственность виновных лиц за причинение вреда сотруднику полиции, то исходя из конституционного принципа недопустимости придания обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность, часть 6 статьи 43 Федерального закона "О полиции" не подлежала применению к спорным отношениям, возникшим в момент причинения вреда сотруднику милиции - 7 ноября 2008 г.

При таких обстоятельствах вывод кассационного суда общей юрисдикции о том, что судами первой и апелляционной инстанций были правильно применены к спорным отношениям нормы материального права, сделан без учета нормативных положений, определяющих действие закона во времени.

Судебная коллегия признала ошибочной ссылку кассационного суда общей юрисдикции, согласившегося с выводами судов первой и апелляционной инстанций о наличии оснований для возложения на А. ответственности по требованию о взыскании в пользу территориального органа МВД России в порядке регресса выплаченных К. ежемесячных сумм в счет возмещения вреда здоровью, только на нормы ГК РФ, так как в данном случае к спорным отношениям положения статей 1064 (общие основания ответственности за причинение вреда), 1081 (право регресса к лицу, причинившему вред), 1084 (возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных либо иных обязательств) ГК РФ следовало применять во взаимосвязи с нормами специального законодательства - нормами Закона Российской Федерации "О милиции" и Федерального закона "О полиции", что кассационным судом общей юрисдикции сделано не было.

Учитывая изложенное, Судебная коллегия отменила судебное постановление кассационного суда общей юрисдикции и направила дело на новое кассационное рассмотрение.

Определение N 18-КГ22-168-К4

14. Если стороны срочного трудового договора к моменту окончания срока его действия не выразили намерения прекратить трудовые отношения и работник продолжает работу после истечения срока действия трудового договора, такой трудовой договор считается заключенным на неопределенный срок.

Г. 22 января 2021 г. обратился в суд с иском к акционерному обществу "Первый канал" (далее также - общество, работодатель) о признании срочного трудового договора заключенным на неопределенный срок, признании увольнения незаконным, восстановлении на работе, об оплате за время вынужденного прогула, о компенсации морального вреда.

В обоснование исковых требований Г. указал, что 19 ноября 2018 г. между ним и обществом был заключен трудовой договор, по условиям которого Г. принят на работу в дирекцию программ на должность первого выпускающего отдела эфира. В связи с творческим характером выполняемой работы трудовой договор был заключен на срок с 19 ноября по 31 декабря 2018 г. После 31 декабря 2018 г. работодателем составлялись дополнительные соглашения к данному трудовому договору, касающиеся определения срока его действия. Дополнительным соглашением от 1 января 2019 г. срок трудового договора установлен с 19 ноября 2018 г. по 31 декабря 2019 г., дополнительным соглашением от 1 января 2020 г. срок трудового договора установлен с 19 ноября 2018 г. по 31 декабря 2020 г.

Приказом генерального директора общества от 30 декабря 2020 г. Г. уволен с работы 31 декабря 2020 г. на основании пункта 2 части 1 статьи 77 ТК РФ (в связи с истечением срока трудового договора).

По мнению Г., его увольнение по данному основанию является неправомерным, поскольку условие о срочном характере трудового договора, заключенного между ним и обществом 19 ноября 2018 г., с 1 января 2019 г. утратило силу, так как после истечения срока действия этого трудового договора (31 декабря 2018 г.) он не был прекращен и Г. продолжил работу в той же должности, в том же структурном подразделении общества, а дополнительные соглашения, устанавливающие новый срок окончания трудового договора, оформлены работодателем и подписаны Г. уже после того, как закончился первоначальный срок его действия, в связи с чем трудовой договор считается заключенным на неопределенный срок.

Разрешая спор и принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований Г. о признании срочного трудового договора заключенным на неопределенный срок, признании увольнения незаконным, восстановлении на работе, об оплате за время вынужденного прогула, о компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что занимаемая Г. должность отнесена к должностям творческих работников, с которыми может быть заключен срочный трудовой договор по соглашению сторон, установленные законом условия для признания срочного трудового договора с Г. заключенным на неопределенный срок отсутствуют, а потому не имеется оснований для признания незаконным увольнения Г. по пункту 2 части 1 статьи 77 ТК РФ в связи с истечением срока трудового договора.

Суд первой инстанции также указал на то, что поскольку работодатель своевременно потребовал расторжения срочного трудового договора, то условие о срочном характере трудового договора не утратило силу. Суд первой инстанции не установил нарушения работодателем требований статьи 58 ТК РФ (срок трудового договора) при составлении дополнительных соглашений к трудовому договору об изменении срока его окончания, отметив, что Г. в момент заключения дополнительных соглашений знал о срочном характере его трудовых отношений с обществом.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда признала выводы судов первой, апелляционной и кассационной инстанций сделанными с существенным нарушением норм материального и процессуального права, и они выразились в следующем.

Трудовые договоры могут заключаться как на неопределенный срок, так и на определенный срок не более пяти лет (срочный трудовой договор), если иной срок не установлен ТК РФ и иными федеральными законами (часть 1 статьи 58 ТК РФ).

Срочный трудовой договор заключается, когда трудовые отношения не могут быть установлены на неопределенный срок с учетом характера предстоящей работы или условий ее выполнения, а именно в случаях, предусмотренных частью 1 статьи 59 ТК РФ. В случаях, предусмотренных частью 2 статьи 59 данного кодекса, срочный трудовой договор может заключаться по соглашению сторон трудового договора без учета характера предстоящей работы и условий ее выполнения (часть 2 статьи 58 ТК РФ).

Если в трудовом договоре не оговорен срок его действия, то договор считается заключенным на неопределенный срок (часть 3 статьи 58 ТК РФ).

В случае, когда ни одна из сторон не потребовала расторжения срочного трудового договора в связи с истечением срока его действия и работник продолжает работу после истечения срока действия трудового договора, условие о срочном характере трудового договора утрачивает силу и трудовой договор считается заключенным на неопределенный срок (часть 4 статьи 58 ТК РФ).

В части 2 статьи 59 ТК РФ закреплен перечень случаев, когда срочный трудовой договор может заключаться по соглашению сторон. Среди них - возможность заключения срочного трудового договора по соглашению сторон с творческими работниками средств массовой информации, организаций кинематографии, театров, театральных и концертных организаций, цирков и иными лицами, участвующими в создании и (или) исполнении (экспонировании) произведений, в соответствии с перечнями работ, профессий, должностей этих работников, утверждаемыми Правительством Российской Федерации с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений (абзац седьмой части 2 статьи 59 ТК РФ).

Пунктом 2 части 1 статьи 77 ТК РФ предусмотрено, что истечение срока трудового договора (статья 79 данного кодекса), за исключением случаев, когда трудовые отношения фактически продолжаются и ни одна из сторон не потребовала их прекращения, является основанием для прекращения трудового договора.

В силу части 1 статьи 79 ТК РФ срочный трудовой договор прекращается с истечением срока его действия. О прекращении трудового договора в связи с истечением срока его действия работник должен быть предупрежден в письменной форме не менее чем за три календарных дня до увольнения, за исключением случаев, когда истекает срок действия срочного трудового договора, заключенного на время исполнения обязанностей отсутствующего работника.

Из приведенных нормативных положений ТК РФ следует, что, по общему правилу, срочные трудовые договоры могут заключаться только в случаях, когда трудовые отношения с учетом характера предстоящей работы или условий ее выполнения не могут быть установлены на неопределенный срок, а также в других случаях, предусмотренных ТК РФ или иными федеральными законами. ТК РФ предусмотрены случаи, когда срочный трудовой договор может заключаться по соглашению сторон, в частности, по соглашению сторон срочный трудовой договор может заключаться с творческими работниками средств массовой информации.

Истечение срока трудового договора относится к числу оснований для прекращения трудовых отношений. При этом по смыслу положений статьи 79 ТК РФ одного факта истечения срока действия трудового договора недостаточно для прекращения действия трудового договора, этот факт должен быть дополнен соответствующим волеизъявлением либо работника, либо работодателя. Если прекращение трудового договора вызвано волеизъявлением работодателя, работодатель обязан предупредить работника в письменной форме о расторжении трудового договора в связи с истечением срока его действия не менее чем за три календарных дня до увольнения (за исключением случаев, когда истекает срок действия срочного трудового договора, заключенного на время выполнения обязанностей отсутствующего работника). Однако в тех случаях, когда срок трудового договора истек, но ни одна сторона этого договора - ни работник, ни работодатель - не потребовала его расторжения, а работник продолжает выполнять трудовые функции по трудовому договору и после истечения установленного в трудовом договоре срока, условие о срочном характере трудового договора утрачивает силу, трудовой договор считается заключенным на неопределенный срок и последующее его прекращение возможно лишь на общих основаниях. То есть работодатель не вправе расторгнуть с работником трудовой договор в связи с истечением его срока в случае, если он не выразил своего желания прекратить трудовые отношения с работником до истечения срока трудового договора, а работник продолжает работу и после истечения срока трудового договора.

Нормативные положения ТК РФ об условиях прекращения трудового договора, заключенного между работником и работодателем на определенный срок по соглашению сторон, а также об обстоятельствах, при которых условие о срочном характере трудовых отношений утрачивает силу и трудовой договор считается заключенным на неопределенный срок, судами первой и апелляционной инстанций к спорным отношениям применены неправильно, вследствие чего их вывод об отсутствии установленных законом условий для признания срочного трудового договора с Г. заключенным на неопределенный срок противоречит этим положениям.

Суды первой и апелляционной инстанций, сославшись в обоснование такого вывода на то, что работодателем не нарушены требования статьи 58 ТК РФ (срок трудового договора) при составлении дополнительных соглашений к трудовому договору об изменении срока его окончания, а Г. в момент заключения дополнительных соглашений знал о срочном характере его трудовых отношений с обществом, не учли, что срок действия трудового договора, заключенного 19 ноября 2018 г. работодателем с Г., истекал 31 декабря 2018 г., до этой даты стороны трудового договора (Г. и общество) не потребовали его расторжения, Г. продолжил исполнять свои трудовые обязанности по должности первого выпускающего, дополнительные соглашения к трудовому договору от 19 ноября 2018 г. были заключены сторонами (Г. и обществом) 1 января 2019 г. и 1 января 2020 г., то есть за пределами срока действия трудового договора от 19 ноября 2018 г.

Суды первой и апелляционной инстанций не приняли во внимание нормативные предписания части 4 статьи 58 ТК РФ, по смыслу которых, если стороны к моменту окончания срока действия трудового договора не выразили намерения прекратить трудовые отношения и работник продолжает работу после истечения срока действия трудового договора, такой трудовой договор считается заключенным на неопределенный срок с момента его заключения. Изменение срока действия трудового договора в этом случае возможно только при его расторжении (прекращении) и заключении сторонами нового трудового договора с установлением срока его действия в порядке статей 58, 59 ТК РФ.

На данные обстоятельства, а именно на то, что Г. в письменной форме не менее чем за три календарных дня не был предупрежден работодателем о прекращении заключенного с ним 19 ноября 2018 г. трудового договора в связи с истечением 31 декабря 2018 г. срока его действия и после указанной даты он продолжил исполнение трудовых обязанностей по занимаемой должности, в связи с чем полагал, что трудовой договор от 19 ноября 2018 г. считается заключенным на неопределенный срок, Г. указывал в исковом заявлении, в судебном заседании суда первой инстанции, а также при рассмотрении его апелляционной жалобы судом апелляционной инстанции.

Однако этим доводам Г. и приводимым в их обоснование обстоятельствам и доказательствам суды первой и апелляционной инстанций в нарушение норм статей 56, 67, 196 ГПК РФ (о доказательствах и доказывании, об оценке доказательств) надлежащей правовой оценки не дали.

Кассационный суд общей юрисдикции, проверяя по кассационной жалобе Г. законность решения суда первой инстанции и апелляционного определения суда апелляционной инстанции, допущенные ими нарушения норм материального и процессуального права не выявил и не устранил, тем самым не выполнил требования статьи 379.6 и частей 1 - 3 статьи 379.7 ГПК РФ.

В связи с изложенным Судебная коллегия отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 5-КГ22-131-К2

15. Решение работодателя о невозможности выполнения работником трудовой функции по занимаемой им должности и о его последующем увольнении при отказе работника от перевода на другую работу, необходимого ему по состоянию здоровья, принимается по результатам проводимой в специализированной медицинской организации экспертизы профессиональной пригодности работника к выполнению отдельных видов работ, зафиксированным в медицинском заключении установленной формы.

Д. 25 сентября 2020 г. обратилась в суд с иском к медицинской организации (работодателю) о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда. В обоснование иска Д. указала, что с 5 ноября 2001 г. она состояла в трудовых отношениях с ответчиком в должности врача-стоматолога-терапевта. 20 марта 2020 г. бюро медико-социальной экспертизы (далее - МСЭ) Д. была установлена II группа инвалидности по причине общего заболевания на срок до 1 апреля 2021 г., для Д. разработана индивидуальная программа реабилитации инвалида.

Приказом от 16 сентября 2020 г. на основании статьи 76 ТК РФ, справки об установлении Д. инвалидности и индивидуальной программы реабилитации инвалида Д. была отстранена работодателем от выполнения трудовых обязанностей.

16 сентября 2020 г. работодатель ознакомил Д. с перечнем вакантных должностей, не противопоказанных ей для работы по состоянию здоровья (оператор ЭВМ, уборщик служебных помещений в различных структурных подразделениях, дворник, машинист по стирке и ремонту спецодежды), согласия на замещение которых Д. не выразила.

16 сентября 2020 г. работодателем издан приказ об увольнении Д. с занимаемой должности по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ (в связи с отказом работника от перевода на другую работу, необходимого ему в соответствии с медицинским заключением).

Д. полагала отстранение от работы и увольнение незаконными, поскольку справка об установлении ей инвалидности и индивидуальная программа реабилитации инвалида не являются документами, подтверждающими ее профессиональную непригодность для работы в должности врача-стоматолога-терапевта, на медицинскую экспертизу по вопросу о пригодности к выполнению работы по должности врача-стоматолога-терапевта работодатель ее не направил.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Д. о признании увольнения незаконным, восстановлении на работе, суд первой инстанции с учетом положений статей 73, 77, 212 ТК РФ, статей 58, 63 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", а также Порядка проведения экспертизы профессиональной пригодности и формы медицинского заключения о пригодности или непригодности к выполнению отдельных видов работ, утвержденных приказом Минздрава России от 5 мая 2016 г. N 282н, исходил из того, что основанием для увольнения работника по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ может являться только медицинское заключение о непригодности работника к выполнению отдельных видов работ. Поскольку справка об инвалидности и индивидуальная программа реабилитации инвалида, выданные Д. 20 марта 2020 г., не содержат выводов о профессиональной непригодности Д. по занимаемой должности, в них приведены лишь противопоказания к работе при определенных условиях, а доказательств, подтверждающих наличие медицинского заключения врачебной комиссии о пригодности или непригодности истца к выполнению отдельных видов работ, ответчиком не представлено, суд первой инстанции признал незаконными приказы работодателя об отстранении Д. от работы и о ее увольнении с работы по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая Д. в удовлетворении иска, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что справка об установлении инвалидности и индивидуальная программа реабилитации инвалида, выданные Д. по результатам проведения медико-социальной экспертизы, являются тем медицинским заключением, которое позволяет работодателю уволить работника по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ (в связи с отказом работника от перевода на другую работу, необходимого ему в соответствии с медицинским заключением).

Кассационный суд общей юрисдикции согласился с выводами суда апелляционной инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда отменила состоявшиеся по делу апелляционное определение и постановление кассационного суда общей юрисдикции, оставив в силе решение суда первой инстанции, разрешившего спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям нормами материального права и установленными обстоятельствами, указав на следующее.

Согласно части третьей статьи 73 ТК РФ, если в соответствии с медицинским заключением работник нуждается во временном переводе на другую работу на срок более четырех месяцев или в постоянном переводе, при его отказе от перевода либо отсутствии у работодателя соответствующей работы трудовой договор прекращается в соответствии с пунктом 8 части первой статьи 77 ТК РФ.

Абзац пятый части первой статьи 76 ТК РФ устанавливает обязанность работодателя отстранить от работы работника при выявлении в соответствии с медицинским заключением, выданным в порядке, установленном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, противопоказаний для выполнения работником работы, обусловленной трудовым договором.

Пункт 8 части первой статьи 77 ТК РФ предусматривает возможность прекращения трудового договора в случае отказа работника от перевода на другую работу, необходимого ему в соответствии с медицинским заключением, выданным в порядке, установленном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, либо отсутствия у работодателя соответствующей работы.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд, возможность прекращения трудового договора в случае отказа работника от постоянного или временного (на срок более четырех месяцев) перевода на другую работу, необходимого ему в соответствии с медицинским заключением, либо отсутствия у работодателя соответствующей работы направлена на охрану здоровья работника. Необходимость перевода работника на другую работу должна быть установлена специализированным органом и зафиксирована в медицинском заключении, выданном в порядке, установленном федеральным законом и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, что предполагает использование объективных критериев при установлении указанного факта и исключает произвольное применение данного основания прекращения трудового договора (определения Конституционного Суда от 23 сентября 2010 г. N 1090-О-О и N 1114-О-О, от 14 июля 2011 г. N 887-О-О, от 24 декабря 2012 г. N 2301-О).

Экспертиза профессиональной пригодности проводится врачебной комиссией медицинской организации с привлечением врачей-специалистов по результатам предварительных медицинских осмотров и периодических медицинских осмотров. По результатам экспертизы профессиональной пригодности врачебная комиссия выносит медицинское заключение о пригодности или непригодности работника к выполнению отдельных видов работ (часть 2 статьи 63 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Порядок проведения экспертизы профессиональной пригодности, форма медицинского заключения о пригодности или непригодности к выполнению отдельных видов работ устанавливаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 3 статьи 63 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 5 мая 2016 г. N 282н утверждены Порядок проведения экспертизы профессиональной пригодности и форма медицинского заключения о пригодности или непригодности к выполнению отдельных видов работ (далее - Порядок проведения экспертизы профессиональной пригодности).

Экспертиза профессиональной пригодности проводится в медицинской организации или структурном подразделении медицинской организации либо иной организации независимо от организационно-правовой формы, имеющей лицензию на осуществление медицинской деятельности по экспертизе профессиональной пригодности (пункт 3 Порядка проведения экспертизы профессиональной пригодности).

Для проведения экспертизы профессиональной пригодности в медицинской организации формируется постоянно действующая врачебная комиссия (пункт 4 Порядка проведения экспертизы профессиональной пригодности).

Из нормативных положений ТК в их взаимосвязи с нормативными предписаниями законодательства в сфере охраны здоровья граждан, позицией Конституционного Суда следует, что невозможность выполнения работником трудовой функции по занимаемой им должности и необходимость перевода такого работника по состоянию здоровья на другую работу должны быть установлены специализированной медицинской организацией и зафиксированы в медицинском заключении предусмотренной формы о соответствии состояния здоровья работника возможности выполнять им отдельные виды работ (профессиональной пригодности работника), выданном в установленном порядке, то есть специализированной медицинской организацией по результатам экспертизы профессиональной пригодности.

Проверяя законность обжалуемых судебных постановлений, принятых судами апелляционной и кассационной инстанций, Судебная коллегия пришла к выводу, что нормативные положения, устанавливающие порядок признания работника непригодным по состоянию здоровья к выполнению отдельных видов работ, а также условия, при наличии которых работник может быть уволен по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ, этими судебными инстанциями к спорным отношениям применены не были, вследствие чего их вывод об отказе в удовлетворении исковых требований Д. о признании незаконным приказа об увольнении, восстановлении на работе нельзя признать правомерным.

Суды апелляционной и кассационной инстанций неправильно определили цели и задачи экспертизы профессиональной пригодности и медико-социальной экспертизы, а также предназначение индивидуальной программы реабилитации инвалида, ошибочно полагая, что справка об установлении инвалидности и индивидуальная программа реабилитации инвалида являются единственными документами, выдаваемыми учреждением медико-социальной экспертизы по результатам проведения такой экспертизы, позволяющими работодателю уволить работника по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ.

Судебная коллегия указала, что цели проведения экспертизы профессиональной пригодности и медико-социальной экспертизы различны. В отличие от экспертизы профессиональной пригодности работника, которая направлена на определение пригодности или непригодности работника к выполнению им отдельных видов работ, целью проведения медико-социальной экспертизы является определение в установленном порядке потребностей гражданина в мерах социальной защиты и мерах социальной поддержки на основе оценки ограничения его жизнедеятельности, вызванного стойким расстройством функций организма. Выдаваемые гражданину, признанному инвалидом, документы по результатам медико-социальной экспертизы (справка об инвалидности, индивидуальная программа реабилитации инвалида) не содержат выводов о признании такого гражданина пригодным (временно или постоянно) по состоянию здоровья к выполнению отдельных видов работ.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о незаконности приказов работодателя об отстранении Д. от работы и о ее увольнении с работы по пункту 8 части первой статьи 77 ТК РФ, который исходил из того, что справка об инвалидности и индивидуальная программа реабилитации инвалида, выданные Д., не содержат сведений о ее профессиональной непригодности к работе в занимаемой должности врача-стоматолога-терапевта, а доказательств, подтверждающих наличие медицинского заключения о пригодности или непригодности Д. к выполнению отдельных видов работ, ответчиком представлено не было.

Определение N 4-КГ22-53-К1

16. Отсутствие у работника спортивного образовательного учреждения (тренера) специального (профессионального) образования не может являться безусловным основанием для прекращения с ним трудовых отношений по данной причине в случае, если он обладает достаточным практическим опытом и компетентностью, выполняет качественно и в полном объеме возложенные на него должностные обязанности, и это подтверждено результатами соответствующей аттестации.

Ш. 29 ноября 2021 г. обратился в суд с иском к спортивному образовательному учреждению (далее также - спортивная школа, работодатель) о признании незаконным приказа работодателя о прекращении (расторжении) трудового договора, восстановлении его на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, указав, что на основании трудового договора от 1 августа 2014 г., заключенного на неопределенный срок, он был принят на работу в спортивную школу олимпийского резерва по хоккею с мячом в отдел учебно-спортивной работы на должность тренера-преподавателя.

23 января 2018 г. с Ш. заключено дополнительное соглашение к трудовому договору о переводе его на постоянную работу в отдел по спортивной подготовке на должность тренера.

Приказом директора спортивной школы от 16 ноября 2021 г. трудовой договор с Ш. прекращен по пункту 11 части первой статьи 77 ТК РФ (нарушение установленных ТК РФ или иным федеральным законом правил заключения трудового договора, если это нарушение исключает возможность продолжения работы (статья 84 ТК РФ) и Ш. уволен с занимаемой должности.

Причиной увольнения по названному основанию послужило отсутствие у Ш. соответствующего среднего профессионального или высшего образования.

По мнению Ш., отсутствие у него на момент заключения трудового договора в 2014 году необходимого среднего профессионального или высшего образования не может служить достаточным основанием для его увольнения по пункту 11 части первой статьи 77 ТК РФ, поскольку за время работы Ш. дважды проходил аттестацию на соответствие занимаемым должностям тренера-преподавателя и тренера. Распоряжениями министра физической культуры и спорта субъекта Российской Федерации в 2016 и 2018 годах на основании решений аттестационных комиссий Ш. была установлена первая квалификационная категория соответственно по должности "тренер-преподаватель" и тренера по виду спорта (хоккей с мячом) сроком на 5 лет. Кроме того, при увольнении Ш. работодателем не учтено, что за время работы он неоднократно поощрялся, в том числе губернатором субъекта Российской Федерации и мэром города, является мастером спорта СССР по хоккею с мячом, обладает большим профессиональным опытом в области спортивной подготовки (более 35 лет), за время работы его воспитанники достигли высоких спортивных результатов при участии в различных соревнованиях.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований Ш., суд первой инстанции исходил из того, что для занятия как должности тренера-преподавателя, так и должности тренера Ш. в спортивной школе необходимо было иметь высшее профессиональное образование или среднее профессиональное образование в области физической культуры и спорта.

Поскольку у Ш. при поступлении на работу на должность тренера-преподавателя и в дальнейшем при переводе его на должность тренера высшее или среднее специальное образование в области физической культуры и спорта отсутствовало, документ о наличии такого образования Ш. работодателю не представлен и порядок увольнения истца ответчиком соблюден, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что увольнение истца было произведено в соответствии с действующим трудовым законодательством.

Суд первой инстанции признал необоснованными доводы Ш. о том, что соответствие его занимаемой должности подтверждено по итогам аттестации. По мнению суда первой инстанции, аттестация Ш. в 2016, 2018 годах не является основанием для возникновения у него права осуществлять тренерскую деятельность в отсутствие специального образования, так как порядок проведения аттестации работников, осуществляющих спортивную подготовку в краевых государственных учреждениях, подведомственных министерству физической культуры и спорта субъекта Российской Федерации, не возлагает на аттестационную комиссию данного министерства обязанность по проверке наличия у аттестуемого специального образования, а оценке подлежат достижения аттестуемого в работе (тренерской деятельности) на основании волеизъявления самого работника.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Определением кассационного суда общей юрисдикции судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций оставлены без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда признала выводы судебных инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, и сделанными с существенным нарушением норм процессуального права ввиду следующего.

Главой 11 ТК РФ определены правила заключения трудового договора (статьи 63 - 71).

Одним из элементов процедуры заключения трудового договора является предъявление работодателю лицом, поступающим на работу, документов, необходимых для трудоустройства.

Согласно части первой статьи 65 ТК РФ, если иное не установлено названным кодексом, другими федеральными законами, при заключении трудового договора лицо, поступающее на работу, предъявляет работодателю в том числе документ об образовании и (или) о квалификации или наличии специальных знаний - при поступлении на работу, требующую специальных знаний или специальной подготовки.

Нарушение установленных ТК РФ или иным федеральным законом правил заключения трудового договора, если это нарушение исключает возможность продолжения работы (статья 84 ТК РФ), является одним из оснований для прекращения трудового договора (пункт 11 части первой статьи 77 ТК РФ).

Частью первой статьи 84 ТК РФ предусмотрено, что трудовой договор прекращается вследствие нарушения установленных названным кодексом или иным федеральным законом правил его заключения (пункт 11 части первой статьи 77 ТК РФ), если нарушение этих правил исключает возможность продолжения работы, в случаях, названных в этой статье. Один из таких случаев - отсутствие соответствующего документа об образовании и (или) о квалификации, если выполнение работы требует специальных знаний в соответствии с федеральным законом или иным нормативным правовым актом (абзац четвертый части первой статьи 84 ТК РФ).

В соответствии с частью второй статьи 84 ТК РФ в случаях, предусмотренных частью первой этой статьи, трудовой договор прекращается, если невозможно перевести работника с его письменного согласия на другую имеющуюся у работодателя работу (как вакантную должность или работу, соответствующую квалификации работника, так и вакантную нижестоящую должность или нижеоплачиваемую работу), которую работник может выполнять с учетом его состояния здоровья.

Особенности регулирования труда спортсменов, тренеров устанавливаются трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективными договорами, соглашениями, а также локальными нормативными актами, принимаемыми работодателями в соответствии с требованиями статьи 8 ТК РФ с учетом норм, утвержденных общероссийскими спортивными федерациями, и мнения выборного органа первичной профсоюзной организации (часть третья статьи 348.1 ТК РФ).

Требования к образованию указанных работников определяются на основании положений соответствующих профессиональных стандартов, а также разделов Единого квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и служащих, утвержденных соответственно приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 15 августа 2011 г. N 916н (раздел "Квалификационные характеристики должностей работников в области физической культуры и спорта") и приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 26 августа 2010 г. N 761н (раздел "Квалификационные характеристики должностей работников образования").

Согласно названным разделам Единого квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и служащих тренер, тренер-преподаватель должен иметь высшее профессиональное образование или среднее профессиональное образование в области физкультуры и спорта без предъявления требований к стажу работы.

Вместе с тем согласно положениям Единого квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и служащих претендующие на работу в качестве тренера, тренера-преподавателя лица, не имеющие специальной подготовки, но обладающие достаточным практическим опытом и компетентностью, могут быть назначены на соответствующие должности по рекомендации аттестационной комиссии (пункт 6 раздела I "Общие положения" раздела "Квалификационные характеристики должностей работников в области физической культуры и спорта", пункт 9 раздела I "Общие положения" раздела "Квалификационные характеристики должностей работников образования") или по результатам аттестации, осуществляемой общероссийской спортивной федерацией по соответствующим виду или видам спорта (абзац четвертый пункта 11 постановления Пленума Верховного Суда от 24 ноября 2015 г. N 52 "О применении судами законодательства, регулирующего труд спортсменов и тренеров").

Конституционный Суд в абзаце пятом пункта 6.2 постановления от 14 ноября 2018 г. N 41-П "По делу о проверке конституционности статьи 46 Федерального закона "Об образовании в Российской Федерации" в связи с жалобой гражданки И.В. Серегиной" указал, что как цель введения профессиональных стандартов, в частности в сфере образования, так и их предназначение в механизме правового регулирования не предполагали увольнения с работы лиц, не соответствующих в полной мере квалификационным требованиям к образованию, но успешно выполняющих свои трудовые обязанности, в том числе воспитателей дошкольных образовательных организаций. Решение вопроса о продолжении профессиональной деятельности должно осуществляться с учетом длящегося характера трудовых отношений на основе осуществляемой в ходе аттестации оценки способности работника выполнять порученную ему работу.

Изложенная правовая позиция Конституционного Суда об оценке работодателем результатов профессиональной деятельности не имеющего специальной подготовки работника образовательной организации, его отношения к труду и его деловых качеств при решении вопроса о возможности продолжения с ним трудовых отношений по должности, требующей наличия определенного образования, которое у работника отсутствует, может быть применена к спорным отношениям по данному делу.

Соответственно, с учетом подлежащих применению к спорным отношениям норм материального права, изложенной правовой позиции Конституционного Суда, разъяснений Пленума Верховного Суда отсутствие у тренера спортивного образовательного учреждения требуемого профессионального образования не может являться безусловным основанием для прекращения с ним трудовых отношений по данной причине, если это не исключает возможности продолжения им работы по занимаемой должности.

Положения норм права, регулирующих спорные отношения, разъяснения Пленума Верховного Суда по их применению и правовая позиция Конституционного Суда судами первой и апелляционной инстанций применены неправильно.

Отказывая Ш. в удовлетворении исковых требований, судебные инстанции, по сути, ограничились ссылкой на то, что у Ш. отсутствовало специальное образование в области физической культуры и спорта, не дав в нарушение статей 67, 71, части 4 статьи 198, пункта 5 части 2 статьи 329 ГПК РФ какой-либо правовой оценки доводам Ш. о том, что его компетентность и наличие достаточного профессионального и практического опыта для занятия должности тренера, соответствие его занимаемой должности было подтверждено результатами аттестаций, проведенных в отношении его в 2016 и 2018 годах аттестационной комиссией министерства физической культуры и спорта субъекта Российской Федерации, а также иным доводам Ш. о профессиональном уровне его работы и достигнутых результатах.

Суждение судов первой и апелляционной инстанций о том, что аттестация Ш. в 2016, 2018 годах, проведенная аттестационной комиссией министерства физической культуры и спорта субъекта Российской Федерации, не является основанием для возникновения у него права осуществлять тренерскую деятельность в отсутствие специального образования, ошибочно.

Судами первой и апелляционной инстанций не принято во внимание, что в силу действующего правового регулирования аттестация работников, трудовая функция которых состоит в проведении со спортсменами тренировочных мероприятий и осуществлении руководства их состязательной деятельностью (тренеры), по результатам которой им устанавливается соответствующая квалификационная категория, проводится с целью оценки результатов профессиональной деятельности таких работников по занимаемой должности тренера, следовательно, результаты такой аттестации должны учитываться работодателем при решении вопроса о возможности продолжения работником трудовой деятельности в занимаемой должности.

Ввиду изложенного Судебная коллегия признала выводы судов первой и апелляционной инстанций об отказе в удовлетворении исковых требований Ш. о признании незаконным приказа работодателя о прекращении (расторжении) с ним трудового договора по пункту 11 части первой статьи 77 ТК РФ, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда не соответствующими закону, отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 58-КГ22-13-К9

17. Суду при разрешении заявления должника-пенсионера о снижении размера ежемесячных удержаний из страховой пенсии по старости следует исходить из необходимости обеспечения баланса интересов сторон, принципа исполнимости судебных решений и установления пределов удержаний, позволяющих сохранить должнику-пенсионеру необходимый уровень существования.

Ш. 30 августа 2021 г. обратилась в суд в порядке статьи 434 ГПК РФ с заявлением о снижении размера ежемесячных удержаний из ее страховой пенсии по старости с сохранением ей дохода в размере величины прожиточного минимума, установленного по Иркутской области, ссылаясь на то, что на основании решений суда в отношении ее возбуждены исполнительные производства по взысканию задолженности по кредитным договорам в пользу взыскателей (банка-1 и банка-2). Судебным приставом-исполнителем взыскание обращено на страховую пенсию по старости Ш.

В обоснование заявления Ш. указывала, что она находится в трудной жизненной ситуации, у нее отсутствует финансовая возможность осуществлять выплаты по решениям суда, после удержания из страховой пенсии по старости Ш. (12 561,63 руб.) денежных средств в порядке исполнения решений суда у нее остается сумма меньше установленной в Иркутской области величины прожиточного минимума пенсионеров (10 540 руб.), которой недостаточно для проживания и питания.

Кроме того, Ш. является инвалидом II группы, вынуждена передвигаться с помощью инвалидного кресла-коляски, в связи с чем нуждается в постоянном постороннем уходе, осуществляемом проживающим совместно с ней сыном В., сын ввиду этого не работает, собственного дохода не имеет, пенсионным органом В. производится компенсационная выплата по уходу за нетрудоспособным лицом, установленная с 1 марта 2021 г. в размере 1440 руб. Ее семья признана малоимущей, получаемая Ш. страховая пенсия по старости и назначенная к этой пенсии ежемесячная компенсационная выплата ее сыну в размере 1440 руб. являются для ее семьи единственным источником средств к существованию.

Отказывая в удовлетворении заявления Ш. о снижении размера удержания из ее страховой пенсии, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что основания для снижения размера удержаний из пенсии должника должны носить действительно исключительный характер, однако приведенные Ш. обстоятельства относительно ее имущественного положения являются обычной жизненной ситуацией и не свидетельствуют о наличии у Ш. препятствий для исполнения решений суда, соответственно не могут служить основанием для снижения размера удержаний из ее пенсии.

Кассационный суд общей юрисдикции, оставляя без изменения судебные постановления судов первой и апелляционной инстанций, не установил нарушения либо неправильного применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда с выводами судебных инстанций не согласилась, признала их сделанными с существенным нарушением норм права ввиду следующего.

Согласно положениям частей 1 - 3 статьи 29 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" удержания из страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии в том числе производятся на основании исполнительных документов. Удержание производится в размере, исчисляемом из размера установленной страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии). Удержано может быть не более 50 процентов, а в установленных законодательством Российской Федерации случаях не более 70 процентов страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии).

Одним из принципов исполнительного производства является принцип неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи (пункт 4 статьи 4 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" в редакции, действовавшей на день обращения Ш. в суд с заявлением об изменении способа исполнения решения суда - 30 августа 2021 г. <3>).

--------------------------------

<3> С 1 февраля 2022 г. данный пункт действует в редакции Федерального закона от 29 июня 2021 г. N 234-ФЗ, согласно которой исполнительное производство осуществляется на принципе неприкосновенности минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи, в том числе сохранения заработной платы и иных доходов должника-гражданина ежемесячно в размере прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации (прожиточного минимума, установленного в субъекте Российской Федерации по месту жительства должника-гражданина для соответствующей социально-демографической группы населения, если величина указанного прожиточного минимума превышает величину прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации).

В соответствии со статьей 434 ГПК РФ при наличии обстоятельств, затрудняющих исполнение судебного постановления или постановлений иных органов, взыскатель, должник, судебный пристав-исполнитель вправе поставить перед судом, рассмотревшим дело, или перед судом по месту исполнения судебного постановления вопрос об отсрочке или о рассрочке исполнения, об изменении способа и порядка исполнения, а также об индексации присужденных денежных сумм. Такие заявление сторон и представление судебного пристава-исполнителя рассматриваются в порядке, предусмотренном статьями 203 и 208 указанного кодекса.

Суд, рассмотревший дело, по заявлениям лиц, участвующих в деле, судебного пристава-исполнителя исходя из имущественного положения сторон или других обстоятельств вправе отсрочить или рассрочить исполнение решения суда, изменить способ и порядок его исполнения (статья 203 ГПК РФ).

Из приведенных нормативных положений следует, что по заявлению лиц, участвующих в деле, суд вправе решить вопрос об изменении способа и порядка исполнения решения при наличии установленных законом оснований и исходя из совокупности представленных сторонами доказательств. Основанием для изменения способа и порядка исполнения решения являются неустранимые на момент обращения в суд обстоятельства, свидетельствующие о невозможности или крайней затруднительности исполнения должником-гражданином решения суда. К числу указанных обстоятельств может быть отнесено, в частности, тяжелое имущественное положение должника. Суд при рассмотрении заявления об изменении способа и порядка исполнения решения суда в каждом конкретном случае должен установить наличие или отсутствие таких обстоятельств, а также обеспечить соблюдение двух основополагающих положений - конституционного принципа исполняемости судебных решений и установления пределов возможного взыскания, не затрагивающего основное содержание прав должника, с тем чтобы сохранить должнику-гражданину необходимый уровень существования.

Судебная коллегия указала, что судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении заявления Ш. об изменении способа исполнения решения суда путем снижения размера ежемесячных удержаний из страховой пенсии по старости положения частей 1 - 3 статьи 29 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", положения Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" и нормы статей 203 и 434 ГПК РФ не применены с учетом правовой позиции Конституционного Суда, согласно которой, если пенсия является для должника-гражданина единственным источником существования, необходимость обеспечения баланса интересов кредитора и должника-гражданина требует защиты прав последнего путем сохранения для него и лиц, находящихся на его иждивении, необходимого уровня существования, с тем чтобы не оставить их за пределами социальной жизни (постановление Конституционного Суда от 12 июля 2007 г. N 10-П, определения Конституционного Суда от 18 апреля 2006 г. N 104-О, от 17 января 2012 г. N 14-О-О, от 19 июля 2016 г. N 1713-О и др.).

Судебная коллегия отметила, что суды первой и апелляционной инстанций не учли доводы Ш., касающиеся ее имущественного положения, обусловленного трудной жизненной ситуацией, обстоятельства, связанные с ее материальным положением, то, что пенсия является для нее единственным источником существования, и, как следствие, в результате неприменения подлежащих применению норм материального права не определили приведенные обстоятельства в качестве юридически значимых при решении вопроса о возможности изменения способа исполнения судебных постановлений путем снижения размера ежемесячных удержаний из страховой пенсии по старости с сохранением Ш. дохода в размере величины прожиточного минимума, установленного в субъекте Российской Федерации.

При оценке названных Ш. обстоятельств, затрудняющих исполнение ею судебных постановлений по причине отсутствия у нее какого-либо минимального уровня материальной обеспеченности после осуществления удержаний в счет выплат взыскателям (в данном случае юридическим лицам - банкам), судам первой и апелляционной инстанций надлежало исходить из необходимости соблюдения баланса интересов взыскателей и должника как участников исполнительного производства с учетом гарантированного каждому статьей 39 Конституции Российской Федерации в соответствующих случаях (возраст, болезнь, инвалидность и др.) права на социальное обеспечение, а также следовало принять во внимание, что при защите прав взыскателя не должны нарушаться конституционные права должника-гражданина, с тем чтобы сохранить должнику необходимый уровень существования.

Ввиду изложенного Судебная коллегия отменила судебные постановления судов первой, апелляционной и кассационной инстанций и направила материал по заявлению Ш. об изменении способа исполнения решения суда на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 66-КГ22-12-К8