Разрешение споров, связанных с социальными, трудовыми отношениями

9. При рассмотрении регрессных требований территориального фонда обязательного медицинского страхования к гражданину, причинившему вред другому лицу по неосторожности, о возмещении расходов на оплату медицинской помощи, оказанной потерпевшему за счет средств фонда, суд вправе с учетом имущественного положения причинителя вреда уменьшить размер возмещения на основании пункта 3 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Прокурор, действуя в интересах территориального фонда обязательного медицинского страхования субъекта Российской Федерации (далее - территориальный фонд), ссылаясь на положения Федерального закона от 29 ноября 2010 г. N 326-ФЗ "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации", статью 1081 ГК РФ, обратился в суд с иском к С., родившейся 19 мая 1947 г., о возмещении расходов на лечение М. в общей сумме 78 310 руб. 92 коп.

В обоснование требований прокурор указал, что прокуратурой проведена проверка по информации территориального фонда, касающейся вопроса взыскания в порядке регресса с виновного лица - С. денежных средств, затраченных на оказание медицинской помощи М., пострадавшему от действий С.

Приговором суда от 3 марта 2021 г., вступившим в законную силу, С. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 264 УК РФ (нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека). В ходе рассмотрения уголовного дела было установлено, что в результате неосторожных действий С. водителю М. причинены телесные повреждения, квалифицированные как тяжкий вред здоровью, в связи с чем М. в период с 27 июля по 25 августа 2020 г. находился на стационарном лечении в городской больнице.

Медицинская помощь, оказанная потерпевшему М., была в полном объеме оплачена за счет средств территориального фонда, стоимость лечения М. составила 78 310 руб. 92 коп.

Суд апелляционной инстанции, рассматривая дело по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 ГПК РФ, отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя исковые требования прокурора, действующего в интересах территориального фонда, о взыскании с С. в порядке регресса расходов на лечение М., со ссылкой на положения статьи 1081 ГК РФ, части 1 статьи 31 Федерального закона от 29 ноября 2010 г. N 326-ФЗ "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации" исходил из того, что территориальный фонд обязательного медицинского страхования при несении расходов на оказание медицинской помощи застрахованному лицу имеет право регрессного требования непосредственно к лицу, причинившему вред. Учитывая, что лечение М. в медицинском учреждении было осуществлено в полном объеме за счет средств территориального фонда, при этом вред здоровью потерпевшему М. был причинен действиями С., суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что на С. должна быть возложена гражданско-правовая ответственность по возмещению территориальному фонду понесенных расходов на лечение пострадавшего в дорожно-транспортном происшествии М. в размере 78 310 руб. 92 коп.

Кассационный суд общей юрисдикции апелляционное определение суда апелляционной инстанции оставил без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов апелляционной и кассационной инстанций в части определения размера подлежащей взысканию с С. в пользу территориального фонда в порядке регресса денежной суммы сделанными с существенным нарушением норм материального и процессуального права ввиду следующего.

Из положений статей 3, 12, 13, 16, 31, 34 Федерального закона от 29 ноября 2010 г. N 326-ФЗ "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации" следует, что в рамках обязательного медицинского страхования, представляющего собой систему создаваемых государством мер, направленных на обеспечение при наступлении страхового случая (в том числе при причинении вреда здоровью застрахованного лица) гарантий бесплатного оказания застрахованному лицу медицинской помощи за счет средств обязательного медицинского страхования, обязательства по оплате медицинской помощи исполняются территориальным фондом обязательного медицинского страхования. В свою очередь, территориальный фонд обязательного медицинского страхования, управляющий средствами обязательного медицинского страхования на территории субъекта Российской Федерации, предназначенными для обеспечения гарантий бесплатного оказания застрахованным лицам медицинской помощи в рамках программ обязательного медицинского страхования, с целью возмещения понесенных им расходов имеет право регрессного требования к непосредственному причинителю вреда.

Пунктом 1 статьи 1081 ГК РФ предусмотрено, что лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управляющим транспортным средством, и т.п.), имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом.

Оплата оказанной потерпевшему М. в городской больнице медицинской помощи, осуществленная территориальным фондом, требование о взыскании расходов на которую с С. в порядке регресса заявлено прокурором в интересах территориального фонда, исходя из ее характера и правовой природы является выплатой в возмещение вреда, причиненного здоровью гражданина, в связи с чем указанные выше положения закона, предусматривающие право территориального фонда на предъявление регрессных исков о возмещении понесенных расходов непосредственно к лицу, ответственному за причинение вреда, подлежат применению к спорным отношениям во взаимосвязи с соответствующими нормативными положениями ГК РФ, регулирующими отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина (глава 59 "Обязательства вследствие причинения вреда").

Пунктом 3 статьи 1083 ГК РФ определено, что суд может уменьшить размер возмещения вреда, причиненного гражданином, с учетом его имущественного положения, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно.

По смыслу пункта 3 статьи 1083 ГК РФ и разъяснений по его применению, содержащихся в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", суд, возлагая на гражданина, причинившего вред в результате неумышленных действий, обязанность по его возмещению, может решить вопрос о снижении размера возмещения вреда. При этом суду надлежит оценивать в каждом конкретном случае обстоятельства, связанные с имущественным положением гражданина - причинителя вреда.

В результате неприменения к спорным отношениям положений пункта 3 статьи 1083 ГК РФ суд апелляционной инстанции не вынес на обсуждение сторон вопрос о наличии правовых оснований для уменьшения размера возмещения вреда, причиненного С. по неосторожности, с учетом его имущественного положения и в нарушение части 2 статьи 56 и части 1 статьи 196 ГПК РФ не определил обстоятельства, связанные с его материальным положением, в качестве юридически значимых при разрешении заявленных прокурором в интересах территориального фонда требований. Данные обстоятельства суд апелляционной инстанции не выяснял и не устанавливал, они не вошли в предмет доказывания по делу и какой-либо правовой оценки в апелляционном определении суда апелляционной инстанции, вопреки требованиям пункта 5 части 2 статьи 329 ГПК РФ, не получили.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также обратила внимание на то, что С. в кассационной жалобе на апелляционное определение суда апелляционной инстанции приводил доводы о том, что судом апелляционной инстанции при разрешении данного спора не был рассмотрен вопрос о снижении размера ущерба, подлежащего взысканию с С. с учетом его имущественного положения, а также того, что он является пожилым пенсионером (75 лет), пенсия для него - единственный источник средств к существованию, с него по вступившему в законную силу приговору суда от 3 марта 2021 г. взыскивается в пользу М. возмещение морального вреда в размере 200 000 руб. и расходы на оплату услуг представителя 60 000 руб.

Кассационный суд общей юрисдикции не рассмотрел доводы кассационной жалобы С. относительно необходимости применения положения пункта 3 статьи 1083 ГК РФ, допущенные судом апелляционной инстанции нарушения не устранил.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и направила дело на новое апелляционное рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение N 117-КГ23-4-К4

10. Для признания супруга умершего (погибшего) военнослужащего находившимся на его иждивении в целях назначения пенсии по случаю потери кормильца на общих основаниях (часть 1 статьи 29 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I) необходимо наличие обязательного условия - нетрудоспособности супруга на день смерти военнослужащего.

Л. 23 ноября 2021 г. обратилась в суд с иском к военному комиссариату, просила установить факт ее нахождения на иждивении супруга - военнослужащего О. на дату его смерти в целях назначения ей пенсии по случаю потери кормильца по линии Минобороны России на основании части 1 статьи 29 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей" (далее - Закон РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I).

Судом установлено и следует из материалов дела, что Л. состояла в зарегистрированном браке с О., проходившим военную службу по контракту, заключенному по 3 апреля 2016 г.

О. умер 17 августа 2013 г., смерть его наступила при нахождении в отпуске за 2013 год в период прохождения им военной службы и не была связана с исполнением обязанностей военной службы.

Л. на дату смерти супруга О. была трудоустроена в коммерческую организацию, 15 ноября 2013 г. уволена по собственному желанию, 18 ноября 2013 г. вновь трудоустроилась в эту же организацию, откуда уволилась 27 февраля 2015 г. В дальнейшем - с 2 марта 2015 г. по 19 июня 2020 г. - работала в различных организациях.

Суд первой инстанции, удовлетворяя исковое заявление Л. об установлении факта нахождения на иждивении О. на дату его смерти 17 августа 2013 г., исходил из того, что заработок О. значительно превышал заработок Л., в связи с чем признал, что доход О. был основным источником дохода Л., а также принял во внимание, что супруги (О. и Л.) проживали вместе, на момент рассмотрения дела в суде Л. достигла возраста 55 лет (18 ноября 2021 г.), ввиду чего установил факт нахождения Л. на иждивении О. на дату его смерти - 17 августа 2013 г.

Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об отказе в удовлетворении иска. Суд апелляционной инстанции, установив, что Л. на дату смерти О. (17 августа 2013 г.) не достигла возраста 55 лет, то есть являлась трудоспособным членом семьи умершего О., на дату смерти О. она была трудоустроена и работала до 19 июня 2020 г., пришел к выводу, что у Л. не имеется права на назначение пенсии по случаю потери кормильца по части 1 статьи 29 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I.

Суд апелляционной инстанции также отметил, что у Л. отсутствует и право на пенсию по случаю потери кормильца на льготных условиях по части 1 статьи 30 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I, так как доказательств факта наступления смерти О. вследствие военной травмы представлено не было.

Суд апелляционной инстанции, ссылаясь на часть 1 статьи 264 ГПК РФ, счел, что при таких обстоятельствах в данном случае установление в судебном порядке факта нахождения Л. на иждивении умершего супруга О. не влечет для нее юридических последствий в виде назначения пенсии по случаю потери кормильца, следовательно, у суда первой инстанции оснований для удовлетворения требований О. об установлении факта нахождения на иждивении супруга не имелось.

Кассационный суд общей юрисдикции отменил апелляционное определение и оставил в силе решение суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы кассационного суда общей юрисдикции основанными на неправильном применении норм материального права и сделанными с нарушением норм процессуального права по следующим основаниям.

Из нормативных положений пункта "а" статьи 21, статей 28, 29, части 1 статьи 30, статьи 31 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I следует, что право на получение пенсии по случаю потери кормильца по линии Минобороны России на общих основаниях (статья 29 названного закона) имеет нетрудоспособный супруг умершего (погибшего) военнослужащего, достигший соответствующего возраста (мужчины - 60 лет, женщины - 55 лет) или являющийся инвалидом, состоявший на иждивении умершего (погибшего) военнослужащего. Факт нахождения супруга на иждивении умершего (погибшего) может быть подтвержден решением суда, и такое решение относится к числу документов, на основании которых уполномоченным органом нетрудоспособному супругу умершего военнослужащего назначается пенсия по случаю потери кормильца по нормам Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I.

Для признания супруга умершего (погибшего) военнослужащего находившимся на иждивении в целях назначения пенсии по случаю потери кормильца по части 1 статьи 29 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I необходимо установление одновременно следующих условий: нетрудоспособности супруга на день смерти (гибели) кормильца и нахождения его на полном содержании умершего (погибшего) или получения от него помощи, которая была для супруга постоянным и основным источником средств к его существованию. Отсутствие одного из указанных условий исключает возможность признания супруга умершего (погибшего) военнослужащего иждивенцем в целях пенсионного обеспечения по случаю потери кормильца.

Для назначения пенсии по случаю потери кормильца на льготных условиях, то есть по части 1 статьи 30 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I, супругам лиц, указанных в статье 1 этого закона, требуется наличие таких условий, как достижение супругом соответствующего возраста (55 лет для мужчин и 50 лет для женщин) и наступление смерти кормильца вследствие военной травмы, которой признается ранение, контузия, увечье или иное заболевание, полученные им при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей).

Приведенные нормативные положения, регулирующие отношения, связанные с пенсионным обеспечением супруга умершего (погибшего) военнослужащего, в их взаимосвязи с нормами процессуального закона (статей 264, 265, 267 ГПК РФ) об условиях и порядке рассмотрения судом дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, кассационным судом общей юрисдикции применены неправильно.

Отменяя апелляционное определение суда апелляционной инстанции и соглашаясь с решением суда первой инстанции, установившего факт нахождения Л. на иждивении умершего супруга (военнослужащего О.), исходя исключительно из сопоставления размеров заработков супругов Л. и О. (доход О. значительно превышал доход истца Л.), а также из факта их совместного проживания, суд кассационной инстанции полагал, что этих обстоятельств достаточно для признания факта нахождения Л. на иждивении супруга О. в целях определения права Л. на пенсию по случаю потери кормильца на общих условиях.

Однако кассационный суд общей юрисдикции не принял во внимание, что для того, чтобы факт нахождения супруга на иждивении умершего (погибшего) военнослужащего порождал для супруга юридические последствия в виде права на пенсионное обеспечение по случаю потери кормильца, необходимо наличие еще одного обязательного условия, предусмотренного положениями части 1 статьи 29 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. N 4468-I, а именно нетрудоспособности супруга на день смерти (гибели) кормильца (достижение супругом соответствующего возраста: мужчины - 60 лет, женщины - 55 лет или наличие инвалидности).

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебное постановление суда кассационной инстанции и оставила в силе апелляционное определение суда апелляционной инстанции.

Определение N 117-КГ23-9-К4

11. Признание членом семьи военнослужащего проживающего с ним малолетнего ребенка, его внука, закон связывает с установлением факта нахождения его на иждивении военнослужащего. В случае наличия у такого ребенка трудоспособных родителей, не лишенных родительских прав и проживающих совместно с военнослужащим, этот ребенок не может быть признан членом семьи военнослужащего и находящимся на его иждивении.

Военнослужащий П. 25 июня 2021 г. обратился в суд с иском к войсковой части, Министерству обороны Российской Федерации о признании несовершеннолетней внучки О., родившейся 24 февраля 2020 г., членом его семьи.

В обоснование заявленных требований П. указал, что он проходит военную службу по контракту, зарегистрирован и проживает вместе с женой Т., детьми: сыном И., дочерью В., родившейся 28 октября 2000 г., и внучкой О. (дочь В.), родившейся 24 февраля 2020 г., в предоставленной ему на основании договора найма служебного жилого помещения квартире. Его дочь В. (мать малолетней О.) в браке не состоит, не работает, является студенткой образовательного учреждения высшего профессионального образования, проходит обучение по очной форме на коммерческой основе, самостоятельного дохода не имеет, находится на иждивении П., все расходы по содержанию внучки О., с малолетнего возраста проживающей совместно с ним, несет истец.

П., ссылаясь на положения статьи 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (далее - Федеральный закон N 76-ФЗ), предусматривающей право военнослужащих на обеспечение их жилыми помещениями в форме предоставления им денежных средств на приобретение или строительство жилых помещений за счет средств федерального бюджета, пояснил, что признание его внучки О. членом семьи, находящимся на его иждивении, необходимо для обеспечения ее жилищных и иных прав.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования П. о признании несовершеннолетней внучки - О. членом его семьи, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что внучка П. - О. является членом его семьи. При этом суд исходил из того, что П. постоянно проживает с дочерью В. и внучкой О. в одном жилом помещении, ведет с ними и другими членами семьи совместное хозяйство, он и члены его семьи имеют общий бюджет, несут общие расходы на приобретение продуктов питания, имущества для совместного пользования, общими усилиями содержат малолетнюю О., дочь В. является членом его семьи и ведет с ним общее хозяйство, внучка О. вселена в жилое помещение в качестве члена семьи, дочь В. нигде не работает, обучается по очной форме обучения, отец ребенка алименты не выплачивает, имеет задолженность по алиментам.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил состоявшиеся по делу судебные постановления без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о том, что при рассмотрении данного дела судами первой, апелляционной и кассационной инстанций были допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права, и они выразились в следующем.

Статьей 2 Федерального закона N 76-ФЗ определен круг лиц, на которых распространяются предусмотренные этим федеральным законом социальные гарантии военнослужащих и членов их семей.

Пунктом 5 статьи 2 Федерального закона N 76-ФЗ военнослужащим и членам их семей устанавливаются социальные гарантии и компенсации, которые предусмотрены данным федеральным законом, федеральными конституционными законами и федеральными законами. К членам семей военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, на которых распространяются указанные социальные гарантии, компенсации, если иное не установлено этим федеральным законом, другими федеральными законами, относятся: супруга (супруг), несовершеннолетние дети, дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных организациях по очной форме обучения, лица, находящиеся на иждивении военнослужащих.

Таким образом, в соответствии с пунктом 5 статьи 2 Федерального закона N 76-ФЗ лица, находящиеся на иждивении военнослужащего, фактически уравниваются в правах на социальные гарантии с членами его семьи, если иное не установлено другими федеральными законами.

По смыслу статьи 31 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей" члены семьи военнослужащего считаются состоящими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая является для них постоянным и основным источником средств к существованию.

В пункте 3 статьи 1 СК РФ закреплен принцип заботы о благосостоянии и развитии детей, обеспечения приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи.

Пунктом 1 статьи 80 СК РФ установлено, что родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей. Порядок и форма предоставления содержания несовершеннолетним детям определяются родителями самостоятельно.

Местом жительства несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, или граждан, находящихся под опекой, признается место жительства их законных представителей - родителей, усыновителей или опекунов (пункт 2 статьи 20 ГК РФ).

Следовательно, положениями СК РФ установлена прямая обязанность родителей содержать своих несовершеннолетних детей, заботиться об их благосостоянии и развитии.

Как установлено судом, матерью малолетней О. является дочь военнослужащего П. - В., 2000 года рождения, которая родительских прав в отношении своей дочери О. не лишена и является трудоспособной. В. состояла в браке с отцом малолетней О. - Э. (брак расторгнут 26 ноября 2019 г.), в отношении Э. в установленном законом порядке также не принималось решения о лишении родительских прав. Таким образом, у малолетней О. имеются трудоспособные родители (отец Э. и мать В.), на которых в силу части 1 статьи 80 СК РФ возложена прямая обязанность по содержанию своего ребенка О.

Суждение судов первой и апелляционной инстанций о том, что малолетняя О. должна быть признана членом семьи военнослужащего П., поскольку находится на его иждивении, истец несет расходы по содержанию внучки О., мать малолетней О. - В. трудовую деятельность не осуществляет, обучается по очной форме обучения в образовательном учреждении высшего профессионального образования, отец ребенка Э. на содержание О. алименты не выплачивает и имеет задолженность по алиментным обязательствам, сделано без учета норм СК РФ об обязанности родителей содержать своих несовершеннолетних детей.

Вследствие неправильного применения норм материального права и нарушения части 2 статьи 56 и части 1 статьи 196 ГПК РФ (определение судом обстоятельств, имеющих значение для дела) судебными инстанциями сделан вывод об удовлетворении заявленных П. требований о признании малолетней О. членом семьи военнослужащего, не основанный на установленных судом, имеющих значение для разрешения спора обстоятельствах, свидетельствующих о том, что родители малолетней О. (отец Э. и мать В.) имеют какие-либо объективные препятствия (например, болезнь, инвалидность) для выполнения установленной законом прямой обязанности родителей содержать своего ребенка или обстоятельства, указывающие на утрату малолетней О. родительского попечения (статья 121 СК РФ).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также обратила внимание на ошибочность вывода судебных инстанций о том, что малолетняя О. находится на иждивении П., так как была вселена в предоставленное ему на основании договора найма служебное жилое помещение в качестве члена его семьи, указав, что судебными инстанциями не были приняты во внимание положения пункта 2 статьи 20 ГК РФ, в соответствии с которыми местом жительства несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, признается место жительства их законных представителей - родителей. Малолетняя О. была вселена в указанное жилое помещение по месту проживания своей матери - В., а не как член семьи военнослужащего П., чему судами не была дана правовая оценка.

В связи с изложенным Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по данному делу судебные постановления судов первой, апелляционной и кассационной инстанций и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 4-КГ23-45-К1

12. Льготный порядок исчисления размеров пенсий предусмотрен для лиц начальствующего состава в званиях полковника и выше, переведенных по решению руководителя министерства или соответствующей федеральной службы в интересах службы по состоянию здоровья или возрасту с должностей, которые они занимали не менее трех лет, на должности с меньшим должностным окладом, имевшим на день перевода выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет. Названным лицам пенсия за выслугу лет может исчисляться исходя из оклада по штатной должности, которую они занимали до указанного перевода.

К. обратился в суд с иском к главному управлению внутренних дел по субъекту Российской Федерации (далее - ГУ МВД по субъекту Российской Федерации) о признании права на исчисление пенсии за выслугу лет исходя из оклада по должности по 20 тарифному разряду в размере 16 500 руб., возложении обязанности произвести перерасчет размера пенсии за выслугу лет и денежных выплат при увольнении исходя из оклада по штатной должности по этому тарифному разряду.

В обоснование исковых требований К. указал, что с 9 апреля 1998 г. по 11 февраля 2019 г. проходил службу в органах внутренних дел в различных должностях, имеет специальное звание "майор полиции", до 1 сентября 2015 г. К. занимал должность эксперта отдела ГУ МВД России по субъекту Российской Федерации, оклад месячного денежного содержания по этой должности соответствует 20 тарифному разряду.

В дальнейшем приказом начальника ГУ МВД России по субъекту Российской Федерации К. в связи с организационно-штатными мероприятиями с 1 сентября 2015 г. переведен на должность эксперта отдела межмуниципального управления МВД России с сохранением тарифного разряда (20 тарифный разряд), установленного по прежней занимаемой им должности, оклад месячного денежного содержания по вновь замещаемой К. должности соответствал 15 тарифному разряду в размере 15 600 руб.

Приказом межмуниципального управления МВД России от 5 февраля 2019 г. N 19 л/с К. уволен со службы в органах внутренних дел по пункту 8 части 2 статьи 82 Федерального закона от 30 ноября 2011 г. N 342-ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (по состоянию здоровья - на основании заключения военно-врачебной комиссии об ограниченной годности к службе в органах внутренних дел и о невозможности выполнять служебные обязанности в соответствии с замещаемой должностью при отсутствии возможности перемещения по службе). Выслуга лет К. в календарном исчислении составила 24 года 10 месяцев 3 дня.

С 11 февраля 2019 г. К. назначена пенсия за выслугу лет, размер которой ГУ МВД по субъекту Российской Федерации был исчислен из оклада по должности эксперта отдела межмуниципального управления МВД России по 15 тарифному разряду в размере 15 600 руб.

Истец полагал, что расчет размера пенсии за выслугу лет и причитающихся при увольнении денежных выплат должен производиться из размера должностного оклада по 20 тарифному разряду - 16 500 руб., сохраненного ему при переводе в 2015 году на нижестоящую должность в связи с организационно-штатными мероприятиями.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением, исковые требования К. признаны обоснованными и удовлетворены.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил решение суда первой инстанции и апелляционное определение без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу, что в данном деле судебными инстанциями были допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права, и они выразились в следующем.

Порядок пенсионного обеспечения лиц, проходивших военную службу, иных категорий лиц и их семей урегулирован Законом Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, и их семей" (наименование закона приведено на дату назначения К. пенсии за выслугу лет - 11 февраля 2019 г., далее - Закон Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I) <1>.

--------------------------------

<1> С 1 января 2020 г. наименование закона - Закон Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации и их семей".

Абзацем первым пункта 8 постановления Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 "О порядке исчисления выслуги лет, назначения и выплаты пенсий, компенсаций и пособий лицам, проходившим военную службу в качестве офицеров, прапорщиков, мичманов и военнослужащих сверхсрочной службы или по контракту в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин либо службу в органах внутренних дел, федеральной противопожарной службе Государственной противопожарной службы, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, и их семьям в Российской Федерации" (наименование постановления приведено в редакции на дату назначения К. пенсии за выслугу лет, далее - постановление Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941) установлено, что пенсии уволенным со службы военнослужащим, лицам рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, федеральной противопожарной службы Государственной противопожарной службы, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, войск национальной гвардии Российской Федерации исчисляются из суммы их денежного довольствия, указанного в пунктах 9 и 10 данного постановления, с повышением (индексацией) этого денежного довольствия по состоянию на день назначения или перерасчета им пенсии.

В соответствии с абзацем первым подпункта "б" пункта 9 постановления Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 в денежное довольствие, учитываемое при исчислении пенсий в порядке, предусмотренном пунктом 8 названного постановления, необходимо включать уволенным со службы лицам рядового и начальствующего состава органов внутренних дел (кроме указанных в подпунктах "д" и "е" пункта 9) - оклад по последней штатной должности (с учетом абзаца второго данного подпункта), оклад по специальному званию, присвоенному ко дню увольнения, и ежемесячную надбавку к окладу месячного денежного содержания за стаж службы (выслугу лет), исчисленную из этих окладов.

Лицам начальствующего состава в званиях полковника милиции (полиции), полковника внутренней службы, полковника юстиции и выше, переведенным по решению Министра внутренних дел Российской Федерации, Министра юстиции Российской Федерации, Министра Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, директора Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации - главнокомандующего войсками национальной гвардии Российской Федерации в интересах службы по состоянию здоровья или возрасту с должностей, которые они занимали не менее трех лет, на должности с меньшим должностным окладом, имевшим на день перевода выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет, пенсия при последующем увольнении их со службы может исчисляться исходя из оклада по штатной должности, которую они занимали до указанного перевода (абзац второй подпункта "б" пункта 9 постановления Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 в редакции, действовавшей на день назначения К. пенсии за выслугу лет) <2>.

--------------------------------

<2> Абзац второй подпункта "б" пункта 9 постановления Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 с 3 ноября 2022 г. действует в следующей редакции: "Лицам начальствующего состава в званиях полковника милиции (полиции), полковника внутренней службы, полковника юстиции и выше, переведенным по решению Министра внутренних дел Российской Федерации, Министра юстиции Российской Федерации, директора Федеральной службы судебных приставов, директора Федеральной службы исполнения наказаний, Министра Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, директора Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации - главнокомандующего войсками национальной гвардии Российской Федерации в интересах службы по состоянию здоровья или возрасту с должностей, которые они занимали не менее трех лет, на должности с меньшим должностным окладом, имевшим на день перевода выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет, пенсия при последующем увольнении их со службы исчисляется исходя из оклада по штатной должности, которую они занимали до указанного перевода, либо исходя из оклада по последней штатной должности - по их выбору на основании заявления".

Исходя из приведенных выше нормативных положений при исчислении пенсии за выслугу лет лицам рядового и начальствующего состава, проходившим службу в органах внутренних дел, по общему правилу учитывается оклад по последней штатной должности.

Вместе с тем постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1993 г. N 941 предусмотрено исключение из этого правила при исчислении размера пенсии за выслугу лет для лиц начальствующего состава органов внутренних дел в званиях полковника и выше, переведенных по решению Министра внутренних дел Российской Федерации в интересах службы по состоянию здоровья или возрасту с должностей, которые они занимали не менее трех лет, на должности с меньшим должностным окладом, имевшим на день перевода выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет. Названным лицам при их последующем увольнении со службы в органах внутренних дел пенсия за выслугу лет может исчисляться исходя из оклада по штатной должности, которую они занимали до указанного перевода (абзац второй подпункта "б" пункта 9 данного постановления).

Делая вывод о наличии оснований для перерасчета К. пенсии за выслугу лет исходя из оклада 16 500 руб. (20 тарифный разряд), который был сохранен К. при его переводе с 1 сентября 2015 г. с должности эксперта отдела ГУ МВД России по субъекту Российской Федерации на должность эксперта отдела межмуниципального управления МВД России и выплачивался на день увольнения со службы в органах внутренних дел, суды приведенные нормативные положения применили неправильно и не учли, что при прекращении службы в органах внутренних дел и назначении пенсии за выслугу лет ее размер определяется исходя из оклада по последней штатной должности, а не из размера сохраненного оклада. Судебные инстанции также оставили без внимания, что только для лиц начальствующего состава в званиях полковника и выше, переведенных по решению руководителя министерства или соответствующей федеральной службы в интересах службы по состоянию здоровья или возрасту с должностей, которые они занимали не менее трех лет, на должности с меньшим должностным окладом, имевшим на день перевода выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет, пенсия за выслугу лет может исчисляться исходя из оклада по штатной должности, которую они занимали до указанного перевода.

Вследствие неприменения к спорным отношениям положений абзаца второго подпункта "б" пункта 9 постановления Правительства Российской Федерации N 941 суды первой и апелляционной инстанций не дали оценки тем обстоятельствам, что К. имел звание майора полиции, а не полковника полиции и выше, его перевод на нижестоящую должность был обусловлен проведением организационно-штатных мероприятий, а не состоянием его здоровья или возрастом, он был переведен на нижестоящую должность приказом временно исполняющего обязанности начальника ГУ МВД России по субъекту Российской Федерации, а не решением Министра внутренних дел Российской Федерации.

Признавая ошибочной ссылку суда первой инстанции в подтверждение своих выводов об удовлетворении иска К. на положения части 8 статьи 30 Федерального закона от 30 ноября 2011 г. N 342-ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отметила, что названный федеральный закон регулирует правоотношения, связанные с поступлением на службу в органы внутренних дел, ее прохождением и прекращением, а также с определением правового положения (статуса) сотрудника органов внутренних дел. К отношениям, касающимся пенсионного обеспечения уволенного со службы сотрудника органов внутренних дел, положения части 8 статьи 30 указанного федерального закона, из которых следует, что сохраненный сотруднику органов внутренних дел при переводе на нижестоящую должность должностной оклад в размере, установленном по последней должности, которую он замещал до назначения на нижестоящую должность, учитывается при выплате денежного довольствия только в период прохождения этим сотрудником службы, не применяются. При прекращении сотрудником службы в органах внутренних дел и назначении пенсии в соответствии с нормами пенсионного законодательства учитывается его должностной оклад по последней штатной должности, а не должностной оклад, сохраненный сотруднику органов внутренних дел в порядке части 8 статьи 30 Федерального закона N 342-ФЗ при переводе его ранее на нижестоящую должность, что не было учтено судебными инстанциями.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 45-КГ23-18-К7