ОСОБОЕ МНЕНИЕ

СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Г.А. ЖИЛИНА ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ АБЗАЦА 4

ПУНКТА 3 ЧАСТИ 4 СТАТЬИ 170, ПУНКТА 1 СТАТЬИ 311 И ЧАСТИ 1

СТАТЬИ 312 АРБИТРАЖНОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ОАО "КАРБОЛИТ", ЗАО

"ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "БЕРЕГ", ОАО "ЗАВОД

"МИКРОПРОВОД" И ОАО "НАУЧНО-ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ

ПРЕДПРИЯТИЕ "РЕСПИРАТОР"

Разделяю вывод Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2010 года о необходимости пересмотра дел ОАО "Карболит", ЗАО "Производственное объединение "Берег", ОАО "Завод "Микропровод" и ОАО "Научно-производственное предприятие "Респиратор", что предполагает и признание Конституционным Судом факта нарушения конституционных прав заявителей применением арбитражными судами по делам с их участием взаимосвязанных положений пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации в их истолковании пунктом 5.1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12 марта 2007 года N 17 (в редакции Постановления Пленума от 14 февраля 2008 года N 14). Вместе с тем, проголосовав против Постановления в целом, в соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" заявляю о несогласии со значительной частью мотивов принятого решения, а также с основными выводами его резолютивной части по следующим основаниям.

1. В результате неадекватного воле законодателя толкования Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации в судопроизводство для арбитражных судов был введен особый, не предусмотренный законом, процессуальный механизм пересмотра вступивших в законную силу судебных актов. Именно применение этого, не предусмотренного законом, порядка судопроизводства в делах заявителей привело к нарушению их конституционных прав, в то время как сами названные законодательные нормы при адекватном их толковании не могли привести к такому результату. Они лишь в пределах разумного срока устанавливают возможность пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебных актов при обнаружении фактических обстоятельств, о наличии которых не было известно заявителю и суду на момент рассмотрения дела, чего с очевидностью не было в делах заявителей, обратившихся с жалобой в Конституционный Суд по настоящему делу. Ни по буквальному смыслу, ни в системе действующего правового регулирования пункт 1 статьи 311 и часть 1 статьи 312 АПК Российской Федерации не предусматривают пересмотра вступивших в законную силу судебных актов по правилам судопроизводства, установленным Пленумом Высшего Арбитражного Суда.

Эти правила судопроизводства вопреки воле законодателя устанавливают дополнительный механизм пересмотра судебных актов, который сочетает в себе элементы надзорного производства и производства по вновь открывшимся обстоятельствам, предусматривая на первоначальном этапе обязательное обращение заинтересованного лица с надзорной жалобой и принятие коллегиальным составом суда надзорной инстанции определения, не предусмотренного законом для судопроизводства в порядке надзора. В этом специальном определении должен содержаться вывод о наличии постановления Пленума или Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, иначе определившего практику применения законодательства, на положениях которого основан оспоренный в порядке надзора судебный акт, а также указание на возможность его пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Соответственно, в роли вновь открывшегося обстоятельства в данном процессуальном механизме, который противоречит правилам судопроизводства, установленным законом, выступает это специальное определение коллегиального состава судей суда надзорной инстанции, осуществляющего предварительную проверку надзорной жалобы заинтересованного лица. При отсутствии такого специального определения само по себе наличие постановления Пленума или Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, иначе определившего практику применения законодательства, не является в данном процессуальном механизме основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам и арбитражный суд, принявший оспариваемый судебный акт, не вправе принимать решение о пересмотре этого акта.

Именно поэтому и трехмесячный срок для пересмотра судебного акта по правилам судопроизводства, введенным Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, начинает течь только с момента получения заинтересованным лицом копии определения коллегиального состава судей суда надзорной инстанции, установившего при предварительной проверке надзорной жалобы наличие иной правовой позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по оспоренному в порядке надзора судебному акту и указавшего на возможность его пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

2. В соответствии со статьей 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации полномочия, порядок образования и деятельности Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и иных арбитражных судов устанавливаются федеральным конституционным законом. Конкретизируя эти положения, Федеральный конституционный закон "Об арбитражных судах в Российской Федерации" в пункте 3 статьи 2 установил, что порядок судопроизводства в арбитражных судах (включающий и порядок пересмотра судебных актов) определяется Конституцией Российской Федерации, настоящим Федеральным конституционным законом, Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и принимаемыми в соответствии с ними другими федеральными законами.

Соответственно, федеральный законодатель предусмотрел в Арбитражном процессуальном кодексе процессуально-правовые механизмы, предназначенные для пересмотра судебных актов в обычном (ординарном) порядке: производство в арбитражном суде апелляционной инстанции, рассматривающем дела по жалобам на судебные акты, не вступившие в законную силу, производство в арбитражном суде кассационной инстанции, рассматривающем дела по жалобам на судебные акты, вступившие в законную силу, а также особые процессуально-правовые механизмы, предназначенные для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, как дополнительную гарантию надлежащей защиты нарушенных или неправомерно оспариваемых прав и свобод граждан и организаций.

Вступившие в законную силу судебные акты арбитражных судов могут быть пересмотрены в порядке надзора только Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации. Предусмотренная федеральным законом процессуальная форма, в рамках которой он должен действовать при этом в силу прямого предписания конституционных норм (статья 127 Конституции Российской Федерации, части 3 и 4 статьи 23 Федерального конституционного закона "О судебной системе в Российской Федерации" и статья 9, подпункт 2 пункта 1 статьи 10 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации"), устанавливает и круг его полномочий как суда надзорной инстанции.

В частности, коллегиальный состав судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, рассматривающий в предварительном порядке заявление или представление о пересмотре судебного акта, федеральным законом наделен полномочиями по определению наличия или отсутствия оснований для его изменения или отмены в порядке надзора, предусмотренных статьей 304 АПК Российской Федерации; установив их наличие, он обязан вынести определение о направлении дела для рассмотрения в Президиум Высшего Арбитражного Суда, при отсутствии таких оснований он выносит определение об отказе в направлении дела в суд надзорной инстанции, но при наличии иных оснований для проверки правильности судебного акта может направить дело в суд кассационной инстанции, если данный судебный акт не пересматривался в порядке кассационного производства (статья 299 АПК Российской Федерации). Одним из оснований для изменения или отмены судебного акта в порядке надзора является установление факта, что этот акт нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права (пункт 1 статьи 304 АПК Российской Федерации).

Вопреки этим, предусмотренным законом, правилам судопроизводства для случаев, когда оспариваемый судебный акт, нарушающий единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, основан на положениях законодательства, практика применения которого после принятия данного судебного акта определена Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации в постановлении его Пленума или Президиума иначе, Пленум Высшего Арбитражного Суда обязал коллегиальный состав судей выносить определение об отказе в передаче дела для рассмотрения в порядке надзора и указывать при этом на возможность пересмотра оспариваемого судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам. Этим самым он вопреки прямому предписанию Конституции Российской Федерации наделил Высший Арбитражный Суд в лице соответствующей коллегии судей, осуществляющей проверку заявления или представления заинтересованного в пересмотре судебного акта лица по правилам надзорного производства, полномочиями, не только не предусмотренными федеральным законом, но и прямо ему противоречащими. Поскольку такое толкование закона в судебной практике рассматривается как обязательное для арбитражных судов (статья 13 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации"), на другие арбитражные суды толкованием оспоренных норм Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации возложил обязанность квалифицировать в качестве вновь открывшегося обстоятельства соответствующее определение коллегиального состава судей Высшего Арбитражного Суда.

Между тем в соответствии с порядком судопроизводства в арбитражных судах, установленным законом (подпункт 3 пункта 1 статьи 10, статья 26, пункт 2 статьи 33.3, пункт 3 статьи 36 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации", глава 37 АПК Российской Федерации) вступившие в законную силу судебные акты пересматриваются по вновь открывшимся обстоятельствам судами, которыми они приняты. Такой пересмотр не предполагает предварительного обращения с заявлением о проверке соответствующего акта в порядке судебного надзора в Высший Арбитражный Суд. При проверке наличия или отсутствия вновь открывшихся обстоятельств и квалификации их в качестве таковых как основания для пересмотра судебного акта и возобновления по делу судебного разбирательства уполномоченные на такой пересмотр суды, как и во всех других случаях осуществления правосудия, действуют самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции и федеральному закону (часть 1 статьи 120 Конституции Российской Федерации, часть 1 статьи 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе в Российской Федерации", статья 6 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации", статья 5 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

3. Из положений Конституции Российской Федерации (статьи 4, 10, 15, 17, 18, 46, 118, 120, 128) и международных стандартов правосудия (статьи 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека, статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) следует, что рассмотрение дел компетентным, независимым и беспристрастным судом в целях обеспечения прав и свобод человека и гражданина должно осуществляться с соблюдением порядка судопроизводства, который определен федеральным законом, принятым на основании Конституции Российской Федерации; правовые акты органов судебной власти в системе разделения властей не должны противоречить Конституции Российской Федерации, как и другие органы государственной власти, суды, включая Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.

Соответственно, в российской правовой системе не допускается, чтобы порядок судопроизводства вопреки воле законодателя определялся самим судом, даже если он и является высшим судебным органом в системе судов арбитражной или общей юрисдикции; иное искажало бы саму суть правосудия. Конституционный Суд Российской Федерации ранее многократно высказывался по этому поводу вполне определенно.

В частности, конкретизируя условия реализации права на судебную защиту (статья 46 Конституции Российской Федерации), он указал, что гражданин не вправе по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру осуществления данного права - применительно к отдельным видам судопроизводства они определяются Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными и федеральными законами (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 13 января 2000 года N 6-О, от 8 апреля 2004 года N 151-О и другие). Соответственно, и суд, какое бы высокое положение он ни занимал в судебной системе Российской Федерации, для обеспечения права на судебную защиту граждан и организаций не вправе произвольно выбирать для себя порядок судопроизводства, а обязан действовать по правилам процедуры, установленной законодательством для данного вида судопроизводства.

Применительно к проблеме отмены вступивших в законную силу судебных актов Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что порядок проверки судебных актов по жалобам заинтересованных лиц определяется федеральным законом на основе Конституции; исключительная по своему существу возможность преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных актов предполагает установление законодателем таких особых процедурных условий их пересмотра, которые бы отвечали, прежде всего, требованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием законной силы судебных решений, их неопровержимости (Постановления от 11 мая 2005 года N 5-П, от 5 февраля 2007 года N 2-П и другие).

Конкретизируя приведенные правовые позиции, Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 15 января 2008 года N 193-О-П указал, что определение исключительных обстоятельств, при которых только и допускается аннулирование законной силы судебных актов, относится к дискреции законодателя; изменение правового статуса лиц, права и обязанности которых определены судебным решением, принятым в законных процедурах, отвечающих требованиям справедливого правосудия, - при отсутствии соответствующего законодательного регулирования - могло бы привести к произволу при осуществлении судебной власти, что противоречит ее конституционному предназначению, как это вытекает из указанных правовых позиций, сохраняющих свою силу.

Соответственно, по делам ОАО "Карболит", ЗАО "Производственное объединение "Берег", ОАО "Завод "Микропровод" и ОАО "Научно-производственное предприятие "Респиратор" применение процессуального механизма, установленного Пленумом Высшего Арбитражного Суда, привело к нарушению их права на судебную защиту, гарантированного статьей 46 Конституции Российской Федерации, поскольку они при пересмотре их дел вынуждены были участвовать в судебной процедуре, противоречащей правилам судопроизводства, установленным законом. Однако в Постановлении Конституционного Суда по настоящему делу оценки этому не дано.

Конституционный запрет судам устанавливать для себя порядок судопроизводства не умаляет нормативного значения постановлений Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации для арбитражного процессуального права в российской правовой системе. При наличии пробела или дефектной (правонарушающей) законодательной нормы, которые препятствуют разрешению конкретной фактической процессуальной ситуации в соответствии с общепризнанными стандартами правосудия, Высший Арбитражный Суд при толковании определенной совокупности законодательных норм, с учетом их системного взаимодействия, вправе формулировать не закрепленные непосредственно в законе отдельные процессуальные правила общего характера, подлежащие применению другими арбитражными судами при разрешении аналогичных фактических ситуаций.

В таких случаях в механизме процессуально-правового регулирования нормы, исходящие от Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, заменяют законодательные нормы, поскольку те не могут применяться к аналогичным фактическим ситуациям из-за их отсутствия или дефектности. Однако такое восполнение нормативного единства процессуального права, обусловленное обязанностью суда при любом несовершенстве законодательного регулирования процессуальных отношений разрешить конкретное дело в соответствии с требованиями справедливого судопроизводства, которое только и может претендовать на роль правосудия, носит исключительный характер и не должно нарушать принцип верховенства Конституции и федерального закона. Критерий для преодоления возникающих в таких ситуациях коллизий очевиден - это всегда само арбитражное процессуальное право, основным источником которого являются законодательные акты, в которых общие параметры, стандарты и принципы правосудия сформулированы с исчерпывающей полнотой.

Правила нормативного характера при соблюдении тех же требований верховенства Конституции Российской Федерации и федерального закона могут формулироваться Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации для обеспечения единства судебной практики и при выработке им правовых позиций в результате толкования норм материального права. Эти правовые позиции приобретают нормативное значение в соответствии с конституционными полномочиями Высшего Арбитражного Суда (статья 127 Конституции Российской Федерации, статьи 13 и 15 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации"); они могут быть сформулированы при разрешении Президиумом этого суда конкретного дела или его Пленумом при даче разъяснений общего характера. Обязанность арбитражных судов по учету соответствующей правовой позиции как образца для толкования правовой нормы при разрешении аналогичной фактической ситуации обусловлена не специальным указанием на это в постановлении Президиума или Пленума, а именно в силу конституционных полномочий Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, нашедших отражение и в нормах арбитражного процессуального законодательства. Отказ суда следовать этим правовым позициям при разрешении аналогичной фактической ситуации нарушает единство судебной практики и является основанием для отмены судебного акта во всех процедурах обжалования в связи с неправильным применением норм права (статьи 270, 288, 304 АПК Российской Федерации).

Природа правил судопроизводства, установленная Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в пункте 5.1 рассматриваемого постановления, иная, поскольку под видом толкования абсолютно определенных и адекватно вписывающихся в систему процессуального права законодательных норм он вопреки воле законодателя создал еще один, прямо противоречащий закону, процессуальный механизм, предназначенный для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, правильность которых ранее, как правило, уже была проверена в процедурах апелляционного и кассационного обжалования.

В этом механизме ошибки в правоприменении по указанию коллегиального состава судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации исправляют сами допустившие их суды в процедуре возобновления нового производства по делу. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно отмечал, что основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам является не судебная ошибка, а открытие после вступления его в законную силу обстоятельств, имеющих существенное значение для дела, которые не были известны суду и заявителю при принятии этого судебного акта (определения от 12 мая 2006 года N 135-О, от 25 января 2007 года N 41-О-О, от 17 июля 2007 года N 567-О-О, от 18 декабря 2007 года N 849-О-О, от 21 октября 2008 года N 719-О-О и другие).

Ранее вынужденное исключение из этого правила было сделано Конституционным Судом Российской Федерации в отношении постановлений Президиумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, чтобы обеспечить в конституционно значимых целях исправление в них судебной ошибки в условиях, когда дальнейшее обжалование этих судебных актов невозможно ввиду отсутствия вышестоящего судебного органа (Постановления от 2 февраля 1996 года N 4-П и от 3 февраля 1998 года N 5-П, Определение от 8 февраля 2001 года N 36-О). Однако такое компромиссное решение возникшей в судебной практике проблемы, по существу казуальной, не отменяет общего правила, поскольку данная правовая позиция сохраняет свое значение преимущественно лишь как гарантия правосудности судебных актов самых высших судебных органов в системе судов общей и арбитражной юрисдикции; на практике оно было реализовано в единичных случаях. При разрешении соответствующей проблемы Конституционный Суд не вышел за пределы своих полномочий, установленных Конституцией Российской Федерации и Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации". Создание же Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации вопреки воле законодателя особого порядка судопроизводства, вносящего дисбаланс в функционирование институтов по исправлению судебных ошибок и пересмотру судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, с очевидностью нарушает требования Конституции Российской Федерации (часть 2 статьи 4, статьи 10 и 15, пункт "о" статьи 71, часть 1 статьи 76, статья 118, часть 3 статьи 128).

Конституционный Суд Российской Федерации в пункте 3.1 мотивировочной части Постановления по настоящему делу указал, что Высший Арбитражный Суд Российской Федерации при формировании соответствующих правовых позиций не вправе выходить за пределы своих полномочий, определяемых Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами, а также вторгаться в компетенцию других органов государственной власти. Однако эти верные тезисы должного развития не получили и оценки недопустимому в системе разделения властей вторжению Высшего Арбитражного Суда в компетенцию законодателя при установлении противоречащего закону порядка судопроизводства и при наделении арбитражных судов полномочиями, не определенными Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом, не дано.

Как указал далее Конституционный Суд Российской Федерации, он воздерживается от оценки оспоренных положений с точки зрения их соответствия установленному Конституцией Российской Федерации разделению властей и разграничению компетенции между федеральными органами государственной власти, поскольку впредь они подлежат применению в выявленном им конституционно-правовом смысле (пункт 7 мотивировочной части Постановления).

Между тем особый порядок судопроизводства, введенный Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, вступил в противоречие с положениями, определяющими сами основы конституционного строя (часть 2 статьи 4, статья 10, части 1 и 2 статьи 15 Конституции Российской Федерации). Не случайно Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" (пункты 4 и 5 статьи 86, статья 99) с учетом особой важности защиты основ конституционного строя прямо обязывает Конституционный Суд при проверке конституционности нормативных актов по жалобам граждан и организаций на нарушение их конституционных прав устанавливать соответствие этих актов Конституции Российской Федерации, в том числе с точки зрения установленного ею разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную, а также с точки зрения разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти.

4. Конституционный Суд в пункте 2 мотивировочной части Постановления по настоящему делу указал, что гарантированное статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации право каждого на судебную защиту предполагает наличие независимого и беспристрастного суда, компетенция которого установлена законом, а это означает, что рассмотрение дел должно осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным составом суда. Именно поэтому статья 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации устанавливает, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Постановлении от 16 марта 1998 года N 9-П по делу о проверке конституционности статьи 44 УПК РСФСР и статьи 123 ГПК РСФСР, право каждого на судебную защиту может быть обеспечено только законным, независимым и беспристрастным судом, несоблюдение правил о подсудности ведет к нарушению не только статьи 47 (часть 1), но и статьи 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Конституционный Суд в настоящем Постановлении привел эту правовую позицию, а также сослался на другие свои прежние решения, в которых неоднократно отмечалось, что рассмотрение дела вопреки правилам о подсудности не отвечает требованиям справедливого судопроизводства, поскольку суд, не уполномоченный на рассмотрение данного конкретного дела, по смыслу Конституции Российской Федерации и норм международного права, не является законным судом; отступление от правил подсудности является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия (определения от 3 июля 2007 года N 623-О-П и от 15 января 2009 года N 144-О-П). Однако эти абсолютно верные положения не были сопоставлены с обстоятельствами настоящего дела, и, по существу, в Постановлении Конституционного Суда они в данном случае играют роль абстрактных деклараций.

Между тем согласно статье 304 (пункт 1) АПК Российской Федерации одним из оснований для отмены или изменения судебного акта в порядке надзора является нарушение им единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права. Исходя из данной формулировки подлежат отмене в порядке надзора судебные акты, не соответствующие критерию единообразия судебной практики, сложившейся, в том числе, с учетом разъяснений Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и его практики по конкретным делам. Из положений приведенной нормы в ее взаимосвязи с положениями статей 303 и 305 АПК Российской Федерации следует также, что судом, уполномоченным законом обеспечивать единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм закона посредством рассмотрения конкретных дел в порядке надзора, является Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации; лица, участвующие в деле, вправе принимать участие в заседании Президиума, отстаивая свои права на основе состязательности и равноправия сторон (часть 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации, статья 6 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации", статьи 8 и 9 АПК Российской Федерации).

В результате неадекватного воле законодателя истолкования взаимосвязанных положений пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации пунктом 5.1 рассматриваемого Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда происходит подмена суда, к рассмотрению которого данное дело отнесено законом, в результате чего заинтересованные лица лишаются установленных Конституцией Российской Федерации и федеральным законом гарантий в сфере правосудия. Однако оценки подмене уполномоченного законом арбитражного суда надзорной инстанции, каковым является Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, иным арбитражным судом, осуществляющим пересмотр судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, Конституционный Суд в Постановлении по настоящему делу не дал.

В результате очевидное нарушение Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда от 14 февраля 2008 года N 14 императивных положений статьи 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которым никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, осталось без должного реагирования. Поскольку Конституционный Суд Российской Федерации сохранил действие соответствующего процессуального механизма, как позволяющего передавать дела, подсудные в силу требований закона Президиуму Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, на рассмотрение других арбитражных судов, он сохранил и возможность нарушения принципа законного суда на будущее.

По существу, в данном случае Конституционный Суд отступил от своих прежних правовых позиций о безусловной защите права каждого на рассмотрение его дела судом и судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, признав возможным осуществлять судебную процедуру с нарушением принципа законного суда для того, чтобы "повысить эффективность института пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу, за счет освобождения Президиума Высшего Арбитражного Суда от рассмотрения дел, разрешение которых должно быть основано на уже выработанной им правовой позиции"; "расширить для лиц, участвующих в деле, возможность, обращаясь к данному Высшим Арбитражным Судом толкованию норм права, добиться защиты своего права или законного интереса в других арбитражных судах", а также реализовать "актуальные потребности арбитражного судопроизводства" (пункты 3.2 и 7 мотивировочной части Постановления).

Как отмечается в отзыве Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на жалобы заявителей по настоящему делу (письмо от 18 мая 2009 года N ВАС-СО4/УЗ-871), данный процессуальный механизм введен, по существу, из-за ограниченных возможностей Президиума Высшего Арбитражного Суда осуществлять отмену обжалованных в порядке надзора судебных актов, когда они были основаны на положениях законодательства, практика применения которых определена Высшим Арбитражным Судом в последующем иначе, то есть для интенсификации процедуры надзорного производства. О масштабах такой интенсификации свидетельствует представленная Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации статистическая информация (письмо от 4 декабря 2009 года N ВАС-СО5/СО5-2423).

Так, после 14 февраля 2008 года (дата принятия пункта 5.1 рассматриваемого Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда) с использованием противоречащего федеральному закону порядка судопроизводства и вопреки правилам о подсудности в том же году рассмотрено 250 дел, а за 10 месяцев 2009 года - 222 дела. Эти данные явно указывают на массовое ретроспективное применение правовых позиций Высшего Арбитражного Суда к уже установленным судом правоотношениям вне зависимости от характера и степени нарушения вступившим в законную силу судебным актом прав и интересов лиц, участвующих в деле.

Соответственно, выводы о механизме, введенном пунктом 5.1 рассматриваемого Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, как средстве по повышению эффективности института пересмотра судебных актов, отвечающем актуальным потребностям судопроизводства в арбитражных судах, крайне сомнительны, даже если и абстрагироваться от противоречия этого механизма самим конституционным основам правосудия. Тем более что в Постановлении Конституционного Суда по настоящему делу верно указывается на недопустимость недифференцированного придания сформулированным в последующем правовым позициям Высшего Арбитражного Суда обратной силы, вне зависимости от характера спора и содержания прав его участников, как основания для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов.

Нарушение конституционного права на законный суд не может быть оправдано никакими причинами, тем более при столь массовом нарушении соответствующего права у тех участников судопроизводства по делам, в пользу которых были приняты вступившие в законную силу судебные акты, даже если противостоящие им субъекты процесса и заинтересованы в расширении возможности добиваться защиты своего права в других арбитражных судах. Недопустимо отступать от соблюдения правил о подсудности и в единичных случаях, чему неукоснительно следовал Конституционный Суд Российской Федерации в своих прежних решениях. Поэтому легализация в Постановлении по настоящему делу особого порядка судопроизводства, введенного Пленумом Высшего Арбитражного Суда наряду с другими нарушениями конституционных требований и с очевидным нарушением положений статьи 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, является отступлением Конституционного Суда от своих прежних правовых позиций, сохраняющих свою силу.

В силу прямого предписания Конституции Российской Федерации (статья 127) Высший Арбитражный Суд Российской Федерации призван осуществлять судебный надзор лишь в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах. Соответственно, отсутствие у него достаточных возможностей, обеспечивающих отмену по заявлению заинтересованных лиц вступивших в законную силу судебных актов в надзорном порядке в целях обеспечения единства судебной практики при выработке в последующем иной правовой позиции, признано Пленумом Высшего Арбитражного Суда экстраординарным обстоятельством, позволяющим отступить от этого конституционного требования, как и основополагающего для правосудия положения о праве на законный суд.

Между тем Конституция Российской Федерации не только не допускает создания самим законодателем чрезвычайных судов и чрезвычайных судебных процедур, но прямо запрещает ограничение права на законный суд, гарантированного ее статьей 47 (часть 1), даже в условиях чрезвычайного положения, введенного при обстоятельствах и в порядке, предусмотренных федеральным конституционным законом (часть 3 статьи 56, статья 88, пункт "в" части 1 статьи 102, часть 3 статьи 118). Не вправе нарушать соответствующие конституционные предписания и суды, какое бы высокое положение они ни занимали в судебной системе страны.

С учетом столь существенных и системных нарушений конституционных положений признание взаимосвязанных положений пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации - по смыслу, придаваемому им толкованием в пункте 5.1 рассматриваемого Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, - не противоречащими Конституции Российской Федерации, пусть и в их ограничительном конституционно-правовом истолковании, вряд ли согласуется с предназначением в российской правовой системе Конституционного Суда Российской Федерации - защищать основы конституционного строя, основные права и свободы человека и гражданина, обеспечивать верховенство и прямое действие Конституции на всей территории страны (статья 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

5. Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации ввел соответствующий порядок судопроизводства в систему арбитражного процессуального права с вполне определенной целью - снизить нагрузку на свой Президиум, передав часть его надзорных полномочий нижестоящим судам и обязав их исправлять собственные правоприменительные ошибки. Такой вывод следует не только из отзыва Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на жалобы заявителей по настоящему делу, но и из содержания самого этого процессуального механизма. Его практический смысл заключается именно в использовании потенциала нижестоящих арбитражных судов для недифференцированной отмены собственных, вступивших в законную силу, судебных актов по указанию коллегиального состава судей Высшего Арбитражного Суда, осуществляющего проверку в предварительном порядке надзорной жалобы заинтересованного лица.

Для достижения этих целей под угрозу поставлено, в том числе, и осуществление прав, гарантированных статьей 54 Конституции Российской Федерации, поскольку соответствующий порядок судопроизводства имеет практическое значение только при наличии возможности осуществлять упрощенную (для суда надзорной инстанции), массовую и недифференцированную отмену вступивших в законную силу судебных актов для ретроспективного применения появившихся в последующем правовых позиций Высшего Арбитражного Суда. Соответственно, как верно указал Конституционный Суд в Постановлении по настоящему делу, это не исключает возможность такого последующего после первоначального разрешения дела истолкования закона, которое будет отягчать ответственность субъекта экономических отношений, вводя для него дополнительные обязательства и устанавливая санкции за поведение, которое прежней правоприменительной практикой не рассматривалось как правонарушение. Это подтверждается не только обстоятельствами дел заявителей, обратившихся в Конституционный Суд за защитой своих конституционных прав, но и официальными статистическими данными Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, согласно которым за неполные два года правила соответствующего процессуального механизма были использованы для недифференцированной отмены судебных актов по 472 делам.

Конституционный Суд Российской Федерации признал взаимосвязанные положения пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации по смыслу, придаваемому им Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку, по конституционно-правовому смыслу их содержания, они допускают пересмотр судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам лишь при соблюдении ряда ограничительных условий, перечисленных в пункте 1 Постановления по настоящему делу. Однако в таком усеченном виде введенный Пленумом Высшего Арбитражного Суда особый порядок судопроизводства не способен обеспечить реализацию цели, ради которой он создавался именно как симбиоз надзорного пересмотра и пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Соответственно, сохранять его на будущее, даже если абстрагироваться от неустранимого любым ограничительным толкованием несоответствия в своей основе данного процессуального механизма требованиям Конституции Российской Федерации, вряд ли имеет какой-либо практический смысл.

Цели обеспечения единообразного применения норм права и исправления судебных ошибок посредством дифференцированной отмены вступивших в законную силу (окончательных) судебных актов при строгом соблюдении требований Конституции Российской Федерации и общепризнанных международно-правовых стандартов правосудия, а также прежних правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации могут быть достигнуты в установленных законом процедурах и без вторжения в систему процессуального права. Это не умаляет роли правовых позиций Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации для обеспечения единства судебной практики, поскольку арбитражные суды всех инстанций обязаны руководствоваться ими при рассмотрении дел, что вовсе не требует массовой отмены проверенных в обычных процедурах обжалования и вступивших в законную силу судебных актов с использованием не предназначенного для этого по своей правовой природе процессуального механизма.

В частности, в пункте 1 резолютивной части Постановления Конституционного Суда по настоящему делу указывается, что введенный Пленумом Высшего Арбитражного Суда механизм по своему конституционно-правовому смыслу: не предполагает придание обратной силы правовым позициям, выраженным в постановлении Пленума или постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда, без учета характера спорных правоотношений и установленных для этих случаев конституционных рамок действия правовых норм; допускает пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам судебного акта, вступившего в законную силу, только при условии, что в соответствующем постановлении Пленума или постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда содержится прямое указание на придание сформулированной в нем правовой позиции обратной силы применительно к делам со схожими фактическими обстоятельствами.

Не вдаваясь в детальную оценку приведенных условий, соблюдения которых наряду с другими условиями, указанными в пункте 1 резолютивной части Постановления, даже при очевидном нарушении положений статьи 47 (части 1) Конституции Российской Федерации и других конституционных требований, по мнению большинства судей Конституционного Суда Российской Федерации, достаточно для признания конституционным такого особого порядка судопроизводства, нельзя не заметить, что правовая природа пересмотра судебных дел по вновь открывшимся (как и по новым) обстоятельствам в отличие от надзорного производства вообще исключает постановку проблемы в аспекте принципа недопустимости придания обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность.

Для подтверждения этого достаточно обратиться к указанным в нормах арбитражного, гражданского и уголовного процессуального законодательства основаниям для такого пересмотра судебных актов (статья 311 АПК Российской Федерации, статья 392 ГПК Российской Федерации, статья 413 УПК Российской Федерации), определяющим правовую сущность соответствующих процессуальных механизмов. Необходимость их применения появляется только в связи с выявлением обстоятельств, которые указывают либо на несоответствие самой состоявшейся процедуры судопроизводства по данному делу сути правосудия (и тогда характер материально-правового спора при решении вопроса об отмене судебного акта для проведения нового разбирательства по делу не имеет значения); либо на необходимость защиты таких субъективных прав, факт нарушения которых признан решением Конституционного Суда Российской Федерации или Европейского Суда по правам человека; либо на появление закона, устраняющего или смягчающего ответственность.

По существу, Конституционный Суд в Постановлении по настоящему делу абстрагируется от правовой природы производства по пересмотру судебных дел по вновь открывшимся обстоятельствам, а также и от обстоятельств самого рассматриваемого им дела, имея в виду некую гипотетическую ситуацию массового нарушения судебными актами прав участников экономических отношений, когда ретроспективное применение иных правовых позиций Высшего Арбитражного Суда "необходимо для восстановления и защиты таких прав и интересов, которые в силу их конституционно-правового значения не допускают сохранение судебного акта в силе" (пункт 5 мотивировочной части Постановления). Такое нарушение должно быть именно массовым, поскольку в иных случаях у Высшего Арбитражного Суда не будет затруднений по разрешению возникающих проблем защиты прав с использованием предусмотренной федеральным законом процессуальной формы, как того и требует статья 127 Конституции Российской Федерации. Однако ничего подобного из дел заявителей, обратившихся в Конституционный Суд, не усматривается, не имеется сведений о массовом нарушении таких прав и интересов в арбитражной судебной практике и по другим делам.

Конституционный Суд в пункте 1.3 мотивировочной части Постановления по настоящему делу привел положения статей 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" о пределах проверки конституционности закона по жалобам граждан и организаций на нарушение конституционных прав и свобод, однако при этом значительно вышел за установленные законом пределы. По существу дело рассмотрено по правилам абстрактного конституционного нормоконтроля, не случайно в тексте Постановления отсутствует прямой вывод о нарушении конституционных прав заявителей по настоящему делу, хотя они при рассмотрении дел по правилам судопроизводства, введенным Пленумом Высшего Арбитражного Суда, с очевидностью вынуждены были участвовать в судебной процедуре, не установленной законом, с лишением их права на рассмотрение дела в том суде, которому оно подсудно в силу требований закона.

Что касается других условий, указанных в пункте 1 резолютивной части Постановления Конституционного Суда по настоящему делу, то при сохранении предварительного порядка обращения заинтересованного лица с жалобой в порядке надзора (пункт 6 мотивировочной части Постановления) - а без этого соответствующий процессуальный механизм неработоспособен - они практического значения не имеют.

6. Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу на федерального законодателя возложена обязанность в шестимесячный срок внести изменения и дополнения в арбитражное процессуальное законодательство, закрепляющие возможность пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебного акта арбитражного суда, основанного на правовой норме, практика применения которой после вступления данного судебного акта в законную силу определена (изменена) постановлением Пленума или Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Между тем данное обстоятельство в системе действующего правового регулирования не относится к категории вновь открывшихся обстоятельств, и вряд ли будет оправданным законодательное введение его в арбитражный процесс в качестве дополнительного основания для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов. Во всяком случае, обстоятельства настоящего дела оснований для этого не дают, поскольку при принятии процессуальных норм, содержащихся в пункте 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации, законодатель действовал в соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации и своими полномочиями.

Более того, реализация данного поручения может привести к негативным последствиям для российской правовой системы в целом, поскольку внесет дисбаланс в устоявшиеся институты пересмотра вступивших в законную силу (окончательных) судебных актов не только собственно в арбитражном процессе, но и во всех предусмотренных Конституцией Российской Федерации (часть 2 статьи 118) видах судопроизводства, приведет к их разбалансировке и необходимости смены координат, в системе которых традиционно развивалась российская система судопроизводства.

В российской системе права правовые позиции высших судов страны легально никогда не рассматривались как вновь открывшиеся или новые обстоятельства, не являются они таковыми и по своей правовой природе. Исключением в настоящее время являются лишь правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по делам лиц, принимавших участие в конституционном судопроизводстве, но это особая тема хотя бы потому, что Конституционный Суд рассматривает дела конкретных лиц, но не имеет полномочий при выводе о нарушении конституционных прав обеспечить защиту их прав в конкретном правоотношении. Соответственно, законодатель в данном случае обладает предоставленной ему Конституцией Российской Федерации свободой усмотрения для определения конкретного механизма, предназначенного для пересмотра судебного акта, принятого по делу лица, факт нарушения прав которого применением в его деле закона признан в последующем Конституционным Судом Российской Федерации.

В арбитражном процессе законодатель для реализации правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации избрал процессуальный механизм, закрепленный в пункте 6 статьи 311 АПК Российской Федерации в его взаимосвязи с другими нормами главы 37 данного Кодекса. Строго говоря, он также не соответствует природе производства по вновь открывшимся обстоятельствам, предназначенного для пересмотра судебных актов при обнаружении существенных для дела обстоятельств, которые не были и не могли быть известны заявителю и суду. Однако в силу особой роли конституционного судопроизводства и ограничения возможности для пересмотра судебного акта по кругу лиц, нарушение конституционных прав которых установлено в решении Конституционного Суда Российской Федерации, его введение не привело к дисбалансу в функционировании институтов, предназначенных для исправления судебных ошибок, и институтов по пересмотру судебных актов по вновь открывшимся и новым обстоятельствам.

Согласно пункту 6 статьи 311 АПК Российской Федерации основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам является признание Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации закона, примененного арбитражным судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации. В установленных федеральным законом случаях судебные решения, основанные на законоположениях, которые признаны в последующем Конституционным Судом не соответствующими Конституции Российской Федерации, могут быть пересмотрены также по волеизъявлению лиц, на которых распространяется действие таких решений, но которые не были участниками конституционного судопроизводства. Однако к таким лицам положения приведенной законодательной нормы не применяются и вступившие в законную силу судебные акты по делам с их участием могут быть пересмотрены по правилам надзорного производства, а иногда и по правилам кассационного производства, если в таком порядке правильность судебного акта ранее не проверялась (статьи 288 и 304 АПК Российской Федерации). Аналогичные правила содержатся также в статьях 387 и 392 (пункт 5 части 2) ГПК Российской Федерации.

Следовательно, в соответствии с арбитражным и гражданским процессуальным законодательством пересмотр судебных решений в связи с признанием нормы неконституционной возможен, в частности, как по вновь открывшимся обстоятельствам (по заявлениям лиц, участвовавших в конституционном судопроизводстве), так и в порядке судебного надзора (по заявлениям лиц, не участвовавших в конституционном судопроизводстве). Соответствующим образом следует понимать и правовую позицию, сформулированную Конституционным Судом Российской Федерации в определениях от 14 января 1999 года N 4-О и от 5 февраля 2004 года N 78-О, согласно которой пересмотр судебных решений в связи с признанием нормы неконституционной возможен, в частности, как в порядке надзора, так и по вновь открывшимся обстоятельствам.

Соответственно, доводы, изложенные в пункте 3.3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда по настоящему делу со ссылкой на данную правовую позицию, вряд ли могут служить основанием для вывода о "возможности пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебных актов, основанных на норме, которой ранее арбитражный суд при рассмотрении конкретного дела придал смысл, расходящийся с ее правовым смыслом, выявленным впоследствии Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации", Они не являются таковыми, даже если не учитывать отсутствие в данном случае аналогии с исполнением решений Конституционного Суда Российской Федерации.

При осуществлении правосудия не только Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, но все арбитражные суды независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону, которые имеют верховенство на всей территории Российской Федерации и выступают для судов в роли критерия при оценке иных нормативных актов, которые всегда должны применяться в системной взаимосвязи с другими нормами в соответствии с их иерархическим положением в системе права. Соответствующие правила непосредственно закреплены в статьях 4 (часть 2), 15, 120 (часть 2) Конституции Российской Федерации, в статье 5 (части 1 и 3) Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", в статьях 3 и 13 АПК Российской Федерации.

Как уже отмечалось, арбитражные суды при рассмотрении конкретных дел обязаны учитывать правовые позиции Высшего Арбитражного Суда, сформулированные в результате толкования законодательных норм постольку, поскольку эти законодательные нормы подлежат применению в данном деле. Однако вне зависимости от наличия или отсутствия соответствующей правовой позиции подлежащая применению законодательная норма существовала на момент рассмотрения дела, что было известно или должно было быть известно всем участникам судопроизводства, включая суд. Именно поэтому правовые позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, сформированные в последующем, нельзя относить ни к новым, ни к вновь открывшимся обстоятельствам.

На каждом суде, разрешающем конкретное дело, лежит обязанность с использованием всех способов толкования выявить подлинное содержание применяемой нормы и разрешить спор в соответствии с требованиями права. Если суд применил норму вопреки ее действительному содержанию, значит он допустил ошибку, а для ее исправления федеральный законодатель предусмотрел механизмы по пересмотру судебных актов в процедурах обычного и исключительного способов обжалования. При этом основанием для пересмотра вступивших в законную силу (окончательных) судебных актов могут быть лишь существенные (фундаментальные) нарушения. Появление в последующем иной правовой позиции лишь подтверждает наличие судебной ошибки, которая может быть и несущественной.

Соответственно, правовая позиция Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, подтверждающая ошибочное применение норм права при принятии судебного акта, правильность которого была проверена в процедурах обычного обжалования, после чего он вступил в законную силу, не должна служить основанием для применения иного, не предназначенного для исправления судебных ошибок, механизма по пересмотру судебных актов. Само по себе обеспечение единообразного применения норм права не должно быть самоцелью при оценке вступившего в законную силу (окончательного) судебного акта, его отмена допустима лишь в целях защиты прав и свобод, нарушенных в результате существенной судебной ошибки. Иное вступает в противоречие с принципом правовой определенности и это противоречие не может быть устранено заменой одного вида пересмотра окончательного судебного акта другим.

Европейский Суд по правам человека в своей практике последовательно исходит из того, что само по себе несогласие вышестоящего суда с толкованием национального законодательства не может служить исключительным обстоятельством, дающим право отменять обязательные к исполнению решения и возобновлять судебное разбирательство (Постановления от 18 января 2007 года по делу "Кот против Российской Федерации", от 5 июля 2007 года по делу "Кумкин и другие против Российской Федерации" и другие). В письменных замечаниях Комитета Министров Совета Европы от 5 октября 2005 года по вопросу исполнения постановления Европейского Суда по правам человека по делу "Волкова против Российской Федерации" в адрес властей Российской Федерации было указано на то, что Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, применяя пункт 1 статьи 304 АПК Российской Федерации, выходит за рамки его первоначального значения, создавая угрозу правовой определенности.

Во многих своих решениях Европейский Суд по правам человека указывает и на неприемлемость замены одного вида пересмотра окончательного судебного акта другим (Постановления от 18 января 2007 года по делу "Булгакова против Российской Федерации", от 19 июня 2008 года по делу "Ерогова против Российской Федерации", от 15 октября 2009 года по делу "Гончарова и другие против Российской Федерации", от 26 ноября 2009 года по делу "Боцкалев, Ростовцева и другие против Российской Федерации" и другие). Во всех подобных случаях он признал недопустимой в силу требований Конвенции о защите прав человека и основных свобод подмену процедуры обжалования процедурой пересмотра окончательных судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам.

7. Таким образом, взаимосвязанные положения пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации по смыслу, придаваемому им толкованием Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 4 (часть 2), 10, 15, 18, 46 (часть 1), 47 (часть 1), 54, 70 (пункт "о"), 76 (часть 1), 120 (часть 1), 127, 128 (часть 3), что привело к нарушению конституционных прав заявителей по настоящему делу. В связи с этим данные положения в таком значении следовало признать неконституционными без каких-либо условий, сохранив подлинный смысл названных законодательных норм, соответствующий воле законодателя.

При принятии пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 АПК Российской Федерации федеральный законодатель действовал в соответствии с Конституцией Российской Федерации и своими полномочиями, соответственно, в связи с настоящим делом не имеется оснований возлагать на него обязанность по внесению изменений в арбитражное процессуальное законодательство.

Судья Конституционного Суда

Российской Федерации

Г.А.ЖИЛИН

21 января 2010 года