Процессуальный эстоппель гпк
Подборка наиболее важных документов по запросу Процессуальный эстоппель гпк (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Процессуальный эстоппель в практике российских судов (эмпирический анализ)
(Володарский Д.Б., Кашкарова И.Н.)
("Вестник гражданского процесса", 2019, N 5)Проведенный анализ правоприменительной практики показывает, что чаще всего в качестве формального основания для применения процессуального эстоппеля в гражданском судопроизводстве в судебных актах указываются положения ч. 1 ст. 35 ГПК РФ, ч. 2 ст. 9, ч. 2 ст. 41, ч. ч. 3 и 4 ст. 65, ч. 5 ст. 159 АПК РФ, однако содержательное раскрытие правила о запрете противоречивого поведения происходит на уровне прецедентного права (примером чего являются акты высших судебных инстанций).
(Володарский Д.Б., Кашкарова И.Н.)
("Вестник гражданского процесса", 2019, N 5)Проведенный анализ правоприменительной практики показывает, что чаще всего в качестве формального основания для применения процессуального эстоппеля в гражданском судопроизводстве в судебных актах указываются положения ч. 1 ст. 35 ГПК РФ, ч. 2 ст. 9, ч. 2 ст. 41, ч. ч. 3 и 4 ст. 65, ч. 5 ст. 159 АПК РФ, однако содержательное раскрытие правила о запрете противоречивого поведения происходит на уровне прецедентного права (примером чего являются акты высших судебных инстанций).
Статья: К вопросу о рецепции доктрины эстоппеля: процессуальный аспект
(Володарский Д.Б., Кашкарова И.Н.)
("Закон", 2021, NN 7, 8)А. Применяя процессуальный эстоппель в различных ситуациях, судебная практика, как показывает проведенный нами ранее <7> анализ, не ориентируется на представление об этом правовом явлении, сложившееся в странах общего права. Несмотря на параллели, которые можно провести в ряде случаев с такими видами классических эстоппелей и схожих с ними явлений, как abuse-of-process estoppel или implied (constructive) waiver <8>, отечественные суды не склонны размышлять о том, применяют ли они данную доктрину в том виде и на тех условиях, в которых она функционирует в правовых системах стран-доноров. Можно говорить, что эстоппель как категория получает в судебной практике автономное наполнение (российский процессуальный эстоппель) и рассматривается в качестве инструмента борьбы с процессуальными злоупотреблениями, что находит свое выражение в ссылках на требование процессуальной добросовестности (ч. 2 ст. 41 Арбитражного процессуального кодекса (АПК), ч. 1 ст. 35 Гражданского процессуального кодекса (ГПК) РФ), которые обычно предшествуют в судебных актах упоминанию эстоппеля. Выяснение связи между указанным требованием (или, иначе, принципом процессуальной добросовестности) и правовой фигурой эстоппеля в ее понимании российскими судами является поэтому предпосылкой любого дальнейшего, более глубокого анализа.
(Володарский Д.Б., Кашкарова И.Н.)
("Закон", 2021, NN 7, 8)А. Применяя процессуальный эстоппель в различных ситуациях, судебная практика, как показывает проведенный нами ранее <7> анализ, не ориентируется на представление об этом правовом явлении, сложившееся в странах общего права. Несмотря на параллели, которые можно провести в ряде случаев с такими видами классических эстоппелей и схожих с ними явлений, как abuse-of-process estoppel или implied (constructive) waiver <8>, отечественные суды не склонны размышлять о том, применяют ли они данную доктрину в том виде и на тех условиях, в которых она функционирует в правовых системах стран-доноров. Можно говорить, что эстоппель как категория получает в судебной практике автономное наполнение (российский процессуальный эстоппель) и рассматривается в качестве инструмента борьбы с процессуальными злоупотреблениями, что находит свое выражение в ссылках на требование процессуальной добросовестности (ч. 2 ст. 41 Арбитражного процессуального кодекса (АПК), ч. 1 ст. 35 Гражданского процессуального кодекса (ГПК) РФ), которые обычно предшествуют в судебных актах упоминанию эстоппеля. Выяснение связи между указанным требованием (или, иначе, принципом процессуальной добросовестности) и правовой фигурой эстоппеля в ее понимании российскими судами является поэтому предпосылкой любого дальнейшего, более глубокого анализа.
Статья: Об estoppel в российском гражданском судопроизводстве: вопросы теории и практики
(Яхимович А.В.)
("Вестник гражданского процесса", 2021, N 4)При этом существует мнение, что estoppel уже имеет законодательное закрепление в нормах процессуального права, причем включая те, что присутствуют в действующих процессуальных кодексах с момента их принятия (в частности, речь идет о статьях ГПК РФ и АПК РФ, закрепляющих права и обязанности сторон, определение обязанности доказывания и раскрытия доказательств) <23>. Также утверждается, что российское процессуальное законодательство предусматривает такие процессуальные виды estoppel, как потеря права на возражение в отношении подсудности спора, компетенции суда, оспаривания третейской оговорки, процессуального статуса ответчика и иные <24>. На что, например, И.И. Черных справедливо замечает, что есть определенные "сомнения в применимости конструкции эстоппеля в каждом из перечисленных случаев" <25> и скорее речь должна идти о злоупотреблении процессуальными правами. Д.Б. Володарский и И.Н. Кашкарова прямо констатируют ошибочность использования российскими судами в указанных ситуациях терминологии estoppel и некорректность заимствования категориального аппарата стран общего права <26>.
(Яхимович А.В.)
("Вестник гражданского процесса", 2021, N 4)При этом существует мнение, что estoppel уже имеет законодательное закрепление в нормах процессуального права, причем включая те, что присутствуют в действующих процессуальных кодексах с момента их принятия (в частности, речь идет о статьях ГПК РФ и АПК РФ, закрепляющих права и обязанности сторон, определение обязанности доказывания и раскрытия доказательств) <23>. Также утверждается, что российское процессуальное законодательство предусматривает такие процессуальные виды estoppel, как потеря права на возражение в отношении подсудности спора, компетенции суда, оспаривания третейской оговорки, процессуального статуса ответчика и иные <24>. На что, например, И.И. Черных справедливо замечает, что есть определенные "сомнения в применимости конструкции эстоппеля в каждом из перечисленных случаев" <25> и скорее речь должна идти о злоупотреблении процессуальными правами. Д.Б. Володарский и И.Н. Кашкарова прямо констатируют ошибочность использования российскими судами в указанных ситуациях терминологии estoppel и некорректность заимствования категориального аппарата стран общего права <26>.
Статья: К вопросу о межотраслевом характере принципа эстоппель
(Шевченко И.М.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 11)Ввиду этого мы выступаем за применение ч. 2 ст. 41 АПК РФ и ч. 1 ст. 35 ГПК РФ как механизма правогенеза в процессуальном праве. Правило об эстоппеле - один из первых примеров результатов подобного правогенеза.
(Шевченко И.М.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 11)Ввиду этого мы выступаем за применение ч. 2 ст. 41 АПК РФ и ч. 1 ст. 35 ГПК РФ как механизма правогенеза в процессуальном праве. Правило об эстоппеле - один из первых примеров результатов подобного правогенеза.
Статья: Установление обстоятельств гражданских дел: некоторые доктринальные и практические подходы
(Михайлов С.М., Олегов М.Д.)
("Актуальные проблемы российского права", 2021, N 12)Ключевые слова: гражданский процесс, арбитражный процесс, судебное познание, действительные обстоятельства гражданского дела, раскрытие доказательств, срок раскрытия доказательств, последствия нераскрытия доказательств, молчаливое признание, процессуальный эстоппель, правовая фикция, доказательственная презумпция.
(Михайлов С.М., Олегов М.Д.)
("Актуальные проблемы российского права", 2021, N 12)Ключевые слова: гражданский процесс, арбитражный процесс, судебное познание, действительные обстоятельства гражданского дела, раскрытие доказательств, срок раскрытия доказательств, последствия нераскрытия доказательств, молчаливое признание, процессуальный эстоппель, правовая фикция, доказательственная презумпция.
Статья: Правила о судебных расходах как средства обеспечения эффективности гражданского и арбитражного процесса
(Курочкин С.А.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 11)Экономии расходов на судебное разбирательство способствуют и правила, нацеленные на рассмотрение в одном производстве всех возможных требований и возражений сторон одного правоотношения (ст. 151 ГПК РФ, ст. 130 АПК РФ). Такие нормы сокращают как частные, так и социальные издержки разбирательства дела в суде. Выгоды от совместного рассмотрения всего спектра требований очевидны. Целый ряд процессуальных норм формирует стимулы для сторон к максимально активному участию в доказывании тех или иных фактов и заблаговременному раскрытию доказательств в суде первой инстанции. В их числе требования о раскрытии доказательств до начала судебного заседания (ч. 3 ст. 65 АПК РФ, ст. 149 ГПК РФ), правила, ограничивающие представление новых доказательств в суд апелляционной инстанции (ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ, ч. 2 ст. 268 АПК РФ). Стоит отметить, что процессуальные правила, стимулирующие стороны к представлению доказательств на максимально ранней стадии, позволяют предельно сблизить оценку истцом и ответчиком вероятности выигрыша дела, что, в свою очередь, является важным условием мирного урегулирования спора, расширяет сферу поиска возможных вариантов компромисса. Серьезным стимулом для лиц, участвующих в деле, является и принцип эстоппель, выработанный практикой. Утрата права на несвоевременные возражения о неподсудности, недействительности арбитражного соглашения, на предъявление новых требований и изменение правовой позиции становится "неявной ценой" оппортунистического поведения в процессе.
(Курочкин С.А.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 11)Экономии расходов на судебное разбирательство способствуют и правила, нацеленные на рассмотрение в одном производстве всех возможных требований и возражений сторон одного правоотношения (ст. 151 ГПК РФ, ст. 130 АПК РФ). Такие нормы сокращают как частные, так и социальные издержки разбирательства дела в суде. Выгоды от совместного рассмотрения всего спектра требований очевидны. Целый ряд процессуальных норм формирует стимулы для сторон к максимально активному участию в доказывании тех или иных фактов и заблаговременному раскрытию доказательств в суде первой инстанции. В их числе требования о раскрытии доказательств до начала судебного заседания (ч. 3 ст. 65 АПК РФ, ст. 149 ГПК РФ), правила, ограничивающие представление новых доказательств в суд апелляционной инстанции (ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ, ч. 2 ст. 268 АПК РФ). Стоит отметить, что процессуальные правила, стимулирующие стороны к представлению доказательств на максимально ранней стадии, позволяют предельно сблизить оценку истцом и ответчиком вероятности выигрыша дела, что, в свою очередь, является важным условием мирного урегулирования спора, расширяет сферу поиска возможных вариантов компромисса. Серьезным стимулом для лиц, участвующих в деле, является и принцип эстоппель, выработанный практикой. Утрата права на несвоевременные возражения о неподсудности, недействительности арбитражного соглашения, на предъявление новых требований и изменение правовой позиции становится "неявной ценой" оппортунистического поведения в процессе.
Статья: Пересмотр по новым и вновь открывшимся обстоятельствам как способ защиты процессуальных прав взыскателя при отказе в признании судебного решения за рубежом по мотивам ненадлежащего извещения
(Абросимова Е.А.)
("Вестник арбитражной практики", 2025, N 4)2. Извещение стороны о процессе в государствах - участниках Соглашения допускается как в порядке направления судебных поручений об оказании международной правовой помощи, так и в ином предусмотренном национальным законодательством порядке, обеспечивающем соблюдение критериев, изложенных в пункте 1 настоящего Консультативного заключения". Несмотря на это, суды по-прежнему продолжают придерживаться буквы, а не смысла Соглашения, отказывая в признании решений и нарушая тем самым права взыскателя, добросовестно предпринявшего усилия для обеспечения фактического информирования стороны процесса. Ситуация, в которой российские судебные решения не приводятся в исполнение на территории иностранных государств в связи с недочетами и ошибками судов признающих государств или из-за интерпретации действия ограничительных мер в качестве публичного порядка, нездоровым образом влияет на международный коммерческий оборот. Действующее регулирование, на международном, региональном и национальном уровне, не дает никаких путей решения проблемы. Наличие вынесенного решения по спору препятствует повторному обращению в суд в связи с действием принципа res judicata [см., например, 7]. Таким образом, сторона, объективно выигравшая спор и понесшая существенные процессуальные расходы, лишается возможности привести решение в исполнение, что представляет собой фундаментальное нарушение процессуальных прав. Тем более что согласно имеющимся подходам даже сам факт участия стороны или ее представителя в процессе не лишает ее в дальнейшем права ссылаться на ненадлежащий характер уведомления <10>. Не является аргументом и отсутствие возражений по данному поводу в самом процессе и в последующем в форме подачи заявления о пересмотре, что, на наш взгляд, прямо противоречит идее процессуального эстоппеля, когда отсутствие возражений по процессуальным вопросам до заявления возражений по существу спора означает согласие с легитимностью процесса и недопустимость заявлять такие возражения в дальнейшем.
(Абросимова Е.А.)
("Вестник арбитражной практики", 2025, N 4)2. Извещение стороны о процессе в государствах - участниках Соглашения допускается как в порядке направления судебных поручений об оказании международной правовой помощи, так и в ином предусмотренном национальным законодательством порядке, обеспечивающем соблюдение критериев, изложенных в пункте 1 настоящего Консультативного заключения". Несмотря на это, суды по-прежнему продолжают придерживаться буквы, а не смысла Соглашения, отказывая в признании решений и нарушая тем самым права взыскателя, добросовестно предпринявшего усилия для обеспечения фактического информирования стороны процесса. Ситуация, в которой российские судебные решения не приводятся в исполнение на территории иностранных государств в связи с недочетами и ошибками судов признающих государств или из-за интерпретации действия ограничительных мер в качестве публичного порядка, нездоровым образом влияет на международный коммерческий оборот. Действующее регулирование, на международном, региональном и национальном уровне, не дает никаких путей решения проблемы. Наличие вынесенного решения по спору препятствует повторному обращению в суд в связи с действием принципа res judicata [см., например, 7]. Таким образом, сторона, объективно выигравшая спор и понесшая существенные процессуальные расходы, лишается возможности привести решение в исполнение, что представляет собой фундаментальное нарушение процессуальных прав. Тем более что согласно имеющимся подходам даже сам факт участия стороны или ее представителя в процессе не лишает ее в дальнейшем права ссылаться на ненадлежащий характер уведомления <10>. Не является аргументом и отсутствие возражений по данному поводу в самом процессе и в последующем в форме подачи заявления о пересмотре, что, на наш взгляд, прямо противоречит идее процессуального эстоппеля, когда отсутствие возражений по процессуальным вопросам до заявления возражений по существу спора означает согласие с легитимностью процесса и недопустимость заявлять такие возражения в дальнейшем.
Статья: Подведомственность споров по облигациям, или Дело о неиспользованной третейской оговорке
(Султанов А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2025, N 4)Нас действительно удивила эта цитата, поскольку ни один из ответчиков не заявлял о подсудности спора Лондонскому международному арбитражному суду, наоборот - ответчики признавали, что спор подсуден судам общей юрисдикции и заявляли ходатайство о передаче по подсудности, а не ходатайство об оставлении без рассмотрения иска в связи с наличием третейской оговорки, в соответствии с которой спор находится в юрисдикции Лондонского международного арбитражного суда. Напомним, что возражения стороны относительно "неподведомственности" дела суду в силу третейской оговорки и ходатайство об оставлении дела без рассмотрения могли быть поданы не позднее "дня представления своего первого заявления по существу спора" (ст. 148 АПК РФ, ст. 222 ГПК РФ). При этом использование стороной своих процессуальных прав, представление доводов по существу спора, заявление различных ходатайств в ходе судебного разбирательства могут свидетельствовать "о признании стороной компетенции арбитражного суда посредством конклюдентных действий, что соответствует понятию компетентного суда в международно-правовом и национально-правовом понимании, а также влечет за собой потерю права на возражение (эстоппель) в отношении подсудности спора" <31>. При этом суды могут расценить пассивное поведение стороны в процессе как отказ от права на возражение, даже в том случае, если сторона не представляет заявлений по существу спора <32>.
(Султанов А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2025, N 4)Нас действительно удивила эта цитата, поскольку ни один из ответчиков не заявлял о подсудности спора Лондонскому международному арбитражному суду, наоборот - ответчики признавали, что спор подсуден судам общей юрисдикции и заявляли ходатайство о передаче по подсудности, а не ходатайство об оставлении без рассмотрения иска в связи с наличием третейской оговорки, в соответствии с которой спор находится в юрисдикции Лондонского международного арбитражного суда. Напомним, что возражения стороны относительно "неподведомственности" дела суду в силу третейской оговорки и ходатайство об оставлении дела без рассмотрения могли быть поданы не позднее "дня представления своего первого заявления по существу спора" (ст. 148 АПК РФ, ст. 222 ГПК РФ). При этом использование стороной своих процессуальных прав, представление доводов по существу спора, заявление различных ходатайств в ходе судебного разбирательства могут свидетельствовать "о признании стороной компетенции арбитражного суда посредством конклюдентных действий, что соответствует понятию компетентного суда в международно-правовом и национально-правовом понимании, а также влечет за собой потерю права на возражение (эстоппель) в отношении подсудности спора" <31>. При этом суды могут расценить пассивное поведение стороны в процессе как отказ от права на возражение, даже в том случае, если сторона не представляет заявлений по существу спора <32>.
"Корпоративное право современной России: монография"
(3-е издание, переработанное и дополненное)
(Андреев В.К., Лаптев В.А.)
("Проспект", 2023)Видится существенным для практикующих юристов и дискуссионным вопрос о возможности признания сторонами компетенции конкретного суда, что должно быть обсуждено судом со сторонами, и не должно быть возражений участников процесса насчет компетенции суда, рассматривающего дело. Имеющиеся у лиц, участвующих в деле, возражения относительно наличия у суда компетенции по рассмотрению конкретного спора должны быть заявлены в соответствующей процессуальной форме, рассмотрены судом и приобщены в материалы дела. Признание лицами, участвующими в деле, компетенции суда, рассматривающего дело по первой инстанции, означает утрату права на возражения относительно компетенции суда в последующих судебных инстанциях (процессуальный эстоппель).
(3-е издание, переработанное и дополненное)
(Андреев В.К., Лаптев В.А.)
("Проспект", 2023)Видится существенным для практикующих юристов и дискуссионным вопрос о возможности признания сторонами компетенции конкретного суда, что должно быть обсуждено судом со сторонами, и не должно быть возражений участников процесса насчет компетенции суда, рассматривающего дело. Имеющиеся у лиц, участвующих в деле, возражения относительно наличия у суда компетенции по рассмотрению конкретного спора должны быть заявлены в соответствующей процессуальной форме, рассмотрены судом и приобщены в материалы дела. Признание лицами, участвующими в деле, компетенции суда, рассматривающего дело по первой инстанции, означает утрату права на возражения относительно компетенции суда в последующих судебных инстанциях (процессуальный эстоппель).
Статья: Ограничение предоставления доказательств по соглашению сторон в гражданском процессе
(Светличный А.Д.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 12)Процессуальным правоотношениям всегда была свойственна определенная степень консервативности. Порядок рассмотрения и разрешения гражданских дел судами складывался годами и десятилетиями. Изменения такого порядка всегда встречали сопротивление со стороны судей и практикующих юристов. Понятно, что любая неосторожная корректировка нормы закона, а особенно процессуального закона, может повлечь нарушение прав и законных интересов большого числа заинтересованных лиц. Возможно, поэтому изменения, вносимые в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - ГПК РФ) <1>, сравнительно немногочисленны <2>. Сама судебная система Российской Федерации, как, впрочем, и любая другая обособленная государственная система, обладает значительной инертностью. Даже правовые позиции высших судебных инстанций получают закрепление в решениях нижестоящих судов далеко не сразу. Однако общественные отношения в XXI веке, в том числе и в нашей стране, развиваются стремительными темпами, и законодатель не может не реагировать на эти изменения. Кроме этого, из-за развития международного сотрудничества и распространения упрощенных технологий обмена информацией ученым-процессуалистам стал доступен опыт регулирования сходных процессуальных отношений зарубежными правопорядками. Соответственно, сейчас весьма активно появляются и анализируются предложения о заимствовании тех или иных процессуальных институтов в наше гражданское и арбитражное процессуальное законодательство (например, стандарты доказывания <3>, эстоппель <4> или раскрытие доказательств <5>).
(Светличный А.Д.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2021, N 12)Процессуальным правоотношениям всегда была свойственна определенная степень консервативности. Порядок рассмотрения и разрешения гражданских дел судами складывался годами и десятилетиями. Изменения такого порядка всегда встречали сопротивление со стороны судей и практикующих юристов. Понятно, что любая неосторожная корректировка нормы закона, а особенно процессуального закона, может повлечь нарушение прав и законных интересов большого числа заинтересованных лиц. Возможно, поэтому изменения, вносимые в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - ГПК РФ) <1>, сравнительно немногочисленны <2>. Сама судебная система Российской Федерации, как, впрочем, и любая другая обособленная государственная система, обладает значительной инертностью. Даже правовые позиции высших судебных инстанций получают закрепление в решениях нижестоящих судов далеко не сразу. Однако общественные отношения в XXI веке, в том числе и в нашей стране, развиваются стремительными темпами, и законодатель не может не реагировать на эти изменения. Кроме этого, из-за развития международного сотрудничества и распространения упрощенных технологий обмена информацией ученым-процессуалистам стал доступен опыт регулирования сходных процессуальных отношений зарубежными правопорядками. Соответственно, сейчас весьма активно появляются и анализируются предложения о заимствовании тех или иных процессуальных институтов в наше гражданское и арбитражное процессуальное законодательство (например, стандарты доказывания <3>, эстоппель <4> или раскрытие доказательств <5>).
Вопрос: Является ли изменение стороной спора процессуальной позиции недобросовестным поведением?
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2025)Ответ: Изменение стороной спора процессуальной позиции может расцениваться как недобросовестное поведение, если, изменяя позицию по делу относительно обстоятельств, имеющих значение для его разрешения, сторона действует противоречиво и непоследовательно, ссылается на иные обстоятельства. В этом случае применяется принцип процессуального эстоппеля, под которым понимается утрата права на возражение при недобросовестном или противоречивом поведении в процессе, запрет ссылаться на обстоятельства, которые ранее признавались стороной бесспорными, исходя из ее действий или заверений. При этом уточнение правовой позиции злоупотреблением правом не является.
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2025)Ответ: Изменение стороной спора процессуальной позиции может расцениваться как недобросовестное поведение, если, изменяя позицию по делу относительно обстоятельств, имеющих значение для его разрешения, сторона действует противоречиво и непоследовательно, ссылается на иные обстоятельства. В этом случае применяется принцип процессуального эстоппеля, под которым понимается утрата права на возражение при недобросовестном или противоречивом поведении в процессе, запрет ссылаться на обстоятельства, которые ранее признавались стороной бесспорными, исходя из ее действий или заверений. При этом уточнение правовой позиции злоупотреблением правом не является.
Статья: Изменение иска: некоторые практические вопросы
(Ненашев М.М.)
("Журнал российского права", 2021, N 7)Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. М.С. Шакарян. М., 2003.
(Ненашев М.М.)
("Журнал российского права", 2021, N 7)Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. М.С. Шакарян. М., 2003.